Читать книгу "Узники Тауэра - Сергей Цветков"

Молодой Уотсон и его компания успели ограбить еще несколько лавок, прежде чем солдаты и полиция окружили их. В тот же миг был выброшен последний революционный лозунг: «Спасайся, кто может!» – и толпа чающих золотого века бросилась врассыпную, ища убежища в лондонских трущобах.

Эту ночь только один из пяти членов директории – Престон – провел в Тауэре. Еще трое попались спустя несколько недель. Однако молодой Уотсон исчез бесследно. По всей вероятности, он сменил имя и бежал в Америку.

Нападение на Тауэр совпало по времени с народными волнениями, прокатившимися по другим английским городам, и правительство желало припугнуть столицу и провинцию показательным процессом. Для этого необходимо было представить «Оленью голову» и другие таверны якобинскими клубами, Уотсона-старшего – вторым Дантоном, Тистлвуда – новым Маратом, пистолетный выстрел молодого Уотсона – началом революционного террора, а требование Престона сдать Тауэр – покушением на короля.

Арестованные «диктаторы» были преданы суду королевской скамьи под председательством лорда Эленборо по обвинению в государственной измене. Шпион Кастл был главным свидетелем со стороны обвинения.

Первым перед судом предстал Уотсон-старший. Судебное заседание продолжалось семь дней и взволновало всю страну. Участие в заговоре агента правительства неприятно подействовало на присяжных, и они провозгласили: «Невиновен!» Доктор был освобожден.

На следующий день в зал суда были приведены Тистлвуд и Престон. Как только утвердили присяжных, генеральный прокурор встал и объявил, что не располагает никакими уликами против подсудимых. Присяжным оставалось только узаконить их освобождение.

Все герои этого процесса в дальнейшем исчезли во мраке неизвестности, за исключением Тистлвуда, которого тюремное заключение сделало пожизненным заговорщиком.

Последние узники

По-настоящему Тистлвуд прославился несколько лет спустя благодаря организованному им беспрецедентному заговору, сопоставимому по размаху разве что с Пороховым заговором.

Имеет смысл бросить беглый взгляд на его судьбу. Этот сын линкольнширского фермера, высокий, сухопарый, бледный, с карими глазами и большим ртом, с раннего возраста отличался сильным, но мрачным характером и страстью к вину и картам. Презирая фермерские занятия, он поступил в милицию, где вскоре приобрел чин поручика. Надев мундир, Тистлвуд нашел богатую старую деву и получил вместе с ее рукой дом и десять тысяч фунтов в банке. Года три-четыре он прожил смирно, но после смерти жены быстро спустил все ее состояние и вновь принужден был добывать хлеб своими руками. Неудачи за карточным столом сделали его неоплатным должником и вынудили бежать из Англии в Америку. Там он поступил на службу офицером, но затем потерял место и вновь очутился в Англии. Здесь он ударился в политику и в минуты карточного проигрыша клялся перевешать всех священников и королей.

Не имея достаточно широкого поля действий на родине, он отправился в Париж, где посещал игорные вертепы и якобинские клубы. Гильотина завораживала его не меньше зеленого игорного стола. Вернувшись домой, он стал завсегдатаем спенских клубов. До того он посещал гэмпденские клубы, но ему было, собственно, все равно, где заседать – в «Короне и якоре» или в «Оленьей голове», – лишь бы рядом с ним стояла кружка пива, а вокруг толпились дуралеи, готовые его слушать. В спенских клубах пиво было хуже, зато дураков больше.

Выйдя из Тауэра, Тистлвуд послал вызов лорду-судье Сидмуту, которого считал виновником своих несчастий. Лорд, разумеется, дал знать полиции, и Тистлвуд был признан по суду виновным и приговорен к тяжелому штрафу и годичному заключению в Горшамской тюрьме.

Он вышел на свободу с твердым намерением покончить разом со всем правительством. В таком расположении духа он повстречался в доме Престона с Джорджем Эдвардсом, который называл себя сыном немецкого барона и держал лавку по продаже католических икон. На самом деле Эдварде состоял на службе у правительства. Он усердно посещал спенские клубы и возбуждал всеобщий восторг своими радикальными речами. Эдвардс снабдил Тистлвуда несколькими фунтами и познакомил с парой молодцов, готовых помочь ему в деле уничтожения тиранов. Одним из них был Брант, безработный сапожник. Он повстречался с Эдвардсом в минуту самой отчаянной нищеты. Шпион накормил и напоил его, и Брант стал ходить за ним как привязанный, не смея ни в чем ему отказать (потом, на суде, он сказал, что Эдвардс соблазнил его принять участие в заговоре, посулив большой кусок хлеба с сыром и кружку пива). Брант снял две комнаты в Фокс-Корте, где заговорщики стали хранить оружие.

Другим заговорщиком был обанкротившийся мясник Инге, живший в ужасной нищете: его жене нечем было прикрыть наготу, а их дети целыми днями сидели без куска хлеба. Познакомившись с Ингсом, Эдварде напоил его, и не успел мясник протрезветь, как уже сделался одним из главарей заговора.

Затем были завербованы негр Дэвидсон и сапожник Тид, оба жертвы голода, холода и питейных домов. Негр был еще более рьяный коммунист, чем Тид на митингах спенских клубов его видели с черным знаменем, на котором было написано: «Свобода или смерть», между тем как Тид довольствовался тем, что кричал «браво» ораторам.

Штаб-квартирой заговорщиков была таверна «Белое сердце», которую содержал член спенских клубов Гобс. Здесь и был составлен тот план человеческой бойни, который вновь привел Тистлвуда в Тауэр.

Во вторник 22 февраля 1820 года, около двух часов пополудни, лорд Ливерпуль и члены его министерства – министр внутренних дел лорд Сидмут, главнокомандующий армией герцог Артур Веллингтон, министр иностранных дел лорд Кэстлри и другие – дожидались в зале Совета лорда Гарроуби. Человек аккуратный и к тому же председатель министерского Совета, Гарроуби редко заставлял себя ждать, и потому его долгое отсутствие казалось странным.

Между тем работы министерскому Совету в это заседание предстояло много. Георг III недавно умер. Новый король, Георг IV, лежал в постели больной, но, тем не менее, настоятельно требовал, чтобы министерство преследовало судебным порядком его неверную супругу, королеву Каролину, с тем чтобы доставить ему развод. Министры объявили ему вместе и порознь, что это желание его величества неисполнимо. Королеву нельзя было объявить государственной изменницей, и никакой суд не взялся бы за подобный бракоразводный процесс, который только пошатнул бы спокойствие в государстве. Министры предложили его величеству полюбовный неофициальный развод.

В этот день Гарроуби пригласил четырнадцать своих товарищей на обед в свой дом в Гросвенор-сквере. Повар у него был отличный, вина старые, поэтому министры предвкушали приятный вечер. Но прежде чем отправиться в дом Гарроуби, следовало дождаться самого хозяина и выслушать последние капризы короля относительно суммы, которую он соглашался выплачивать своей жене взамен на ее обещание жить за границей, о пропуске ее имени в церковных молитвах и т. д. Когда же явился сам опаздывающий председатель Совета, все мысли об этих делах были оставлены, ибо со времен Порохового заговора в зале Совета не слыхали о столь невероятной истории, какую поведал своим друзьям лорд Гарроуби.