Читать книгу "Мой муж Джон - Синтия Леннон"

После того мы с Йоко встречались лишь однажды, на похоронах тети Мими в 1992 году. За несколько месяцев до ее смерти сестра Джона, Джулия, позвонила мне и сказала, что у Мими плохо с сердцем. Я позвонила ей, и мы немного поговорили. Она была уже не в состоянии долго разговаривать, но я примирилась с ней, и это самое главное.

Когда Мими умерла, мы пошли на похороны вместе с сестрами Джона и его кузинами. Мими была самой старшей из сестер Стэнли, но умерла позже остальных, дожив до восьмидесяти девяти лет. Сиделка, ухаживавшая за ней, сказала Джулии, что последние слова Мими были: «Я боюсь умирать. Я была злой». От этих слов меня бросило в дрожь. Мне было жаль Мими, она наверняка страдала перед смертью. Но ее самооценка была точной.

Йоко тоже приехала на похороны вместе с Шоном, встретившим большинство своих английских родственников впервые в жизни. После службы мы обедали в близлежащем отеле. Семнадцатилетний Шон с удовольствием общался со всеми, опрокидывая бокалы с красным вином. Йоко пыталась вести себя естественно и вежливо с окружающими, но непривычная английская кухня ее явно смущала. Она опасливо положила себе в тарелку понемногу разной еды, но так ничего и не попробовала.

В итоге она оставила это занятие и вновь принялась курить свои длинные, темные сигареты, которые после первой же затяжки гасила, нещадно ломая, в пепельнице. Взглянув на эту горку недокуренных сигарет, Джекки засмеялась и шепнула мне на ухо: «Ну и кто из нас не умеет курить?»

Повторяя один в один ту разыгранную ею сцену на моем новоселье больше двадцати лет назад, Йоко подошла ко мне и начала болтать, как со старой подружкой. Для начала она похвалила воспитание Джулиана, от чего я чуть не поперхнулась. Мне тут же вспомнилось, как она передала через Джона, что считает Джулиана дурно воспитанным ребенком. Потом она попросила совета, как ей справиться с Шоном. Я натянула дежурную улыбку и перевела разговор в шутку.

В тот же день дом Мими был выставлен на продажу. Хотя мы с Джоном купили его для Мими с расчетом, что потом он останется родственникам, дом никогда не был записан на ее имя. Для английской родни Джона это имело самые неблагоприятные последствия. Сама Мими только после смерти Джона узнала, что не является собственником дома. «Я не могу поверить, что Джон оставил меня на милость Йоко», — сказала она своим близким. С тех пор она так боялась, как бы у нее не отняли дом, что все висевшие на стенах фотографии Джулиана поменяла на снимки Шона, — на случай, если Йоко или кто — то из ее друзей вздумает заглянуть в гости.

Мими спокойно жила в доме до конца своих дней, однако как только она умерла, его немедленно продали. Дом, купленный нами для тети Хэрри и ее мужа Нормана с тем, чтобы потом он достался Джулии и Джекки, их ближайшим родственницам, после смерти Нормана тоже отошел новым хозяевам. Йоко, демонстрируя общественности свое благородство, отдала его Армии спасения. Четыре года он пустовал, потом в нем поселился кто — то из их офицеров.

Сойдясь с Йоко, Джон отдалился от своих родственников и, возможно, никогда не говорил ей, для чего был куплен этот дом. Я написала ей письмо, где объяснила, что Джон хотел, чтобы дом достался его сестрам, Джулии и Джекки. Прочитала она это письмо или нет, не знаю, однако все осталось по — прежнему.

После того как дом забрали, я написала Джулии:

Я хочу подтвердить тебе и всем, кого это может интересовать, что нас с Джоном всегда беспокоило твое благополучие. Мы оба предполагали, что дом, купленный нами для тети Хэрри и дяди Нормана, твоих опекунов, впоследствии станет твоей гарантией на будущее. Если бы Джон был с нами, такой ситуации никогда бы не возникло. Этот дом мы купили для тебя и Джекки. Дом Мими тоже должен был достаться родственникам Джона. Мне очень жаль, что пожелания Джона так и не были выполнены.

Что касается денег Джулиана в завещании его отца, то, поскольку в течение шести лет так ничего и не изменилось, вопросом напрямую занялись адвокаты. Прошло еще десять лет, прежде чем удалось прийти к соглашению с Йоко. К тому времени в прессе уже появилось множество нелицеприятных оценок ее поведения в этой истории. К счастью, Джулиан уже успел заработать денег и добиться успеха своими собственными силами. Он никогда не зависел от наследства отца, но для нас было делом принципа, чтобы он получил то, что ему причитается по праву.

Мы надеялись, что нам удастся достичь полного согласия и жить дальше, каждый своей жизнью. Но почему — то это никак не получалось. 18 мая 1998 года Джулиан впервые за несколько лет выпустил новый альбом под названием Photograph Smile. Он отдал этому проекту много мыслей, сил, творческой энергии, справедливо им гордился и считал его своей первой настоящей пластинкой. Поэтому он испытал шок, узнав, что Шон, тоже ставший музыкантом, в тот же самый день выпустил свой диск. Джулиан не винил Шона, но прекрасно понимал: то, что его с братом так грубо столкнули лбами, не могло быть простым совпадением.

Обиду и раздражение Джулиана усугубило интервью Шона, в котором он заявил, что, по его мнению, гибель Джона была результатом заговора. Разумеется, журналисты тут же бросились выяснять, что об этом думает Джулиан.

Ему же меньше всего хотелось обсуждать смерть отца, но получилось, что всех эта тема интересовала больше, нежели его новый альбом. Джулиан долгие годы всеми силами старался жить своей жизнью в мире со всеми, но это было уже чересчур, и его терпение лопнуло. В ряде интервью он крайне резко отозвался о Йоко, которая предопределила дату выхода альбома Шона и стояла за его высказываниями о смерти Джона. (По крайней мере так он полагал, не знаю, верно или нет.) Одному репортеру Джулиан сказал следующее: «Йоко уже не знает, что ей предпринять. У нее ведь есть все, о чем она могла только мечтать. Всякий мой успех для нее — отрава, бельмо на глазу, потому что во мне течет кровь Джона Леннона. Она хочет всегда быть победителем».

Несмотря на трудный старт, альбом Джулиана заслужил международное признание. Во многих странах он попал в двадцатку хитов и получил хорошие отклики в мировой прессе.

Я понимала, почему Джулиан так обозлился на Йоко. Меня тоже всегда огорчало, что мы никак не можем наладить с ней отношения. Я думала, может быть, она не хочет принимать Джулиана и вообще всю прежнюю жизнь Джона до встречи с ней потому, что она в свое время потеряла дочь. Потом я с радостью узнала, что Киоко, сама уже будучи почти сорокалетней матерью, нашла Йоко, и они восстановили отношения. Надеюсь, Йоко была счастлива.

Несколько лет назад на нашем семейном горизонте неожиданно возник еще один персонаж — сестра Джона по матери, Виктория, которую Джулия в младенчестве отдала на усыновление в другую семью. С тех пор ее звали Ингрид, и она рассказала о себе и о своих корнях в газетной статье. Из ее рассказа было понятно, что она давно все знала, но хранила молчание, пока не умерла ее приемная мать. Мы все были рады, что она воспитывалась в хорошей семье, и надеялись с ней познакомиться. К сожалению, это нам так и не удалось, поскольку она не пожелала сближаться с родней Джона.

В середине 1990–х Джулиан уехал из Штатов и перемещался с места на место, пока не нашел себе дом и не обосновался окончательно в Европе. К тому времени мы с Джимом переселились в Нормандию, но в 1999–м, после семнадцати лет совместной жизни, мы расстались. В расстроенных чувствах я позвонила Джулиану, и он провел за рулем всю ночь, чтобы поскорее ко мне приехать. На следующее Рождество он пригласил меня и мою дорогую подругу Фил, тогда тоже одинокую, на Барбадос, где мы загорали, купались и прекрасно проводили время.