Читать книгу "Ведьмин бал (сборник) - Светлана Ольшевская"

А дом… Когда мы вошли, я ахнула – мне показалось, что все здесь стало таким маленьким! И комнаты, помнится, были шире, и мебель выше. Да и бабушка тоже была повыше, а теперь меньше меня ростом стала. Конечно, это не она уменьшилась, а я выросла, но все равно удивительно было. Но бабушка прервала мои размышления:

– Давайте, внучечки, садитесь кушать!

Варенички, сырники, жареная картошка, компот – все было как в детстве. И кот, черно-белый красавец Мурчик, которого я помнила маленьким мохнатым комочком, теперь радостно встретил меня на кухне, а когда я уселась, запрыгнул на колени.

А еще вопросы, вопросы…

– Ну а твое здоровье как? – спросила я, замучившись рассказывать о том, что у меня ничего не болит и двоек нет. – Как твоя рука?

– Да рука по-прежнему, – ответила бабушка, слегка приподняв свою правую руку. – Сохнет, болит. Веник держать могу, а вот грабли – давно уже никак. И спать на правом боку тоже.

– А врачи что говорят?

– Да что они скажут! Не находят ничего эти врачи.

Глава 2

Вечер у керосинки

Вечером к нам на огонек заглянули Петро Глушенко со своим двоюродным братом Тарасом, который тоже приехал в гости из города, и две мои былые подружки, Тося и Аня, которую тут звали на украинский манер – Ганя. Для них в этой глуши такое событие, как наш приезд, было из ряда вон выдающимся. Сюда редко кто приезжал, в основном уезжали. А потому они не преминули заглянуть в гости. Тем более, что без электричества все равно было нечего делать.

И вот теперь, когда бабушка уже легла спать – она всегда ложилась рано, – мы уютно расположились за небольшим круглым столом в гостиной, которую в этом доме повелось называть «большой комнатой». Мы ели бабушкины пышки, запивая компотом, стоявшим посреди стола в большом глечике[4], играли в карты, травили анекдоты и вспоминали прошлое. Болтала в основном Тося, успевшая перемыть косточки всем нашим общим знакомым.

– …И Сидоренки уехали, и Панасюки уехали – насовсем! – беззаботно констатировала она, мешая русские слова с украинскими, как тут делали все, разговаривая с приезжими. – Скоро вообще все разбегутся. Школу, гляди, закроют, учеников осталось десятка два. И Остапенки перед самым вашим приездом хату заколотили…

– За лучшей долей подались, – сказал Петро, задумчиво глядя на наши гигантские тени на стене, отбрасываемые керосинкой.

– Не думаю, что они ее найдут где-нибудь, эту лучшую долю, – хмыкнула Тося.

– А может, и отступит от них теперь недоля, – предположила Ганя. – Говорят, под их хатой заклятый клад закопанный. И взять его не могли, и бросить жаль. Так и мучились три поколения в той бесовой хате, вместо того чтоб спалить ее и пепел по ветру развеять!

– Та ну, какой там клад! – отмахнулась Тося. – Клад не там, клад под могилой закопан, если вообще существует. А у Остапенков…

– Что?

– Ну, что-то другое. Не знаю.

– То ж и оно, что не знаешь! – назидательно сказала Ганя.

– А ты так добре знаешь? Видела, что ли?

Ганя сразу прикусила язык.

– Все равно, место там заклятое, – спустя несколько секунд убежденно сказала она. – Там если не клад, так что-то другое закопано! Что-то нехорошее.

– И ничего там не закопано! – отрезала Тося. – А что не везло им, так много ли получишь богатства, если не работать, а пить и бездельничать!

– А может, потому они и такие непутевые, что на плохом месте живут! – уперлась Ганя.

Тарас встал и прошелся по комнате, одновременно демонстрируя свою кофту с изображением группы «Король и Шут». Юркий, чернявый, смешливый, он вовсе не походил на своего двоюродного брата.

– Ну, вы, девчонки, нашу Таню совсем застращаете, – усмехнулся он.

– Не бойся, Таня, – добродушно сказал Петро. – То все выгадки. У нас тихо и спокойно.

Тихо и спокойно. Обычные вроде бы слова, но от них, да еще от этого его теплого взгляда у меня на душе стало легко-легко, словно я встретила что-то давно забытое, но такое родное и любимое…

– Простите, а о каком кладе вы говорите? – начала молчавшая до сих пор Ника. – Введите нас, пожалуйста, в курс дела.

– Я вам говорю – нет там никакого клада, байки это все! – повторил Петро и вопросительно посмотрел на меня. – Просто ходит тут одна история… Нет, лучше не буду я вам такие страсти на ночь глядя рассказывать.

– Нет уж, расскажи, – потребовала я. – А когда ж еще страсти рассказывать, как не на ночь глядя!

Ника кивнула.

– Ну как хотите, – вздохнул Петро. – Семье Остапенко вообще в жизни не везет, ну так много ли будет везения, если люди не хотят работать, а хотят, чтоб им даром все доставалось?

– Это точно! – вклинилась Тося.

– И если верить моему деду, это у них по наследству, – продолжал Петро. – Не стану никого осуждать и за правду не ручаюсь, просто расскажу, как мне рассказали.

Деды-прадеды Остапенко жили в этом селе с незапамятных времен, и издавна их считали «непутящими и ледащими». А эта история где-то после войны произошла. Главу семьи звали Артем, имен остальных история не сохранила.

– И вот однажды приехали сюда какие-то черные копатели. Стали спрашивать, где тут могилы находятся. Ну, Артем и вызвался показать, надеясь на вознаграждение. Повел он их к могилам…

– На кладбище? – спросила Ника.

– Какое кладбище! Здесь по-украински могилами называют курганы, – пояснил Тарас и придвинул лампу к себе поближе. Черные тени всколыхнулись, двинулись по стенам. – Я и сам поначалу путал. За селом три кургана есть, о них и речь.

– Да, правильно, – кивнул Петро. – Не знаю, заплатили ему искатели сокровищ или послали куда подальше, да только никуда он не ушел. Не тот это был человек, чтобы просто так уйти оттуда, где золотом пахнет. Сделал вид, что уходит, а сам улегся за кустами и стал ждать, что дальше-то будет. А они прошлись по курганам с миноискателем – и стали копать один из них. Совсем недолго копали, как вдруг услышал Артем их радостные крики: «Котел! Котел!»

Видел он, как они поддели лопатой крышку, как слетела она набок, и из ямы что-то засверкало, засияло, озарило радужными переливами лица склонившихся над котлом людей.

– Не может такого быть, – авторитетно заявила Ника. – Если драгоценности долгие века пролежали в земле, их еще потом долго чистить надо, чтоб они засияли.

– Думаешь, я не знаю? – ответил Петро. – Каждый прибрехать норовит, а я за что купил, за то и продаю. Но когда один из археологов спрыгнул в яму и протянул руку к скарбам, то вдруг раздался свист, вой, загудело, а внизу, под землей, заухало, заворочалось что-то большое, аж могила затряслась. Все врассыпную кинулись, а Артем лицом в землю ткнулся, голову руками закрыл от страха. Но все неожиданно стихло. Вернулись все к могиле, Артем приподнялся, а тот, что руки к скарбам протягивал, сидит на склоне, весь седой, что-то поет несуразное, умом двинулся. А скарбов-то никаких и нет. Его спросили, куда золото девалось, а он давай голосить: в землю ушло, в землю ушло, проклятое золото…