Читать книгу "Властелин ночи - Дэвид Моррелл"

– Эмили, помоги ей, если сможешь, – попросил Де Квинси.

– У нее в руке кусок печенья, – заметила Эмили. – И крошки в уголках рта.

Она попыталась нащупать пульс. Приподняла веки Кэролайн и осмотрела ее глаза. Затем проверила ее дыхание и наконец коснулась лодыжек.

– Холодные. Совсем холодные. Яд был слишком сильным. Она умерла, отец.

Де Квинси опустился на колени, сжимая в руке письмо Кэролайн. Он никогда не сможет забыть ни одного слова из этого письма.

Дорогой мой Томас,

воспоминания действительно подобны звездам, которые исчезают днем и снова появляются в темноте… точно так же, как кошмары и призраки.

В особенности один из них.

В тот вечер, когда ты отправился в Итон, чтобы попросить друга твоей семьи вытащить тебя из нищеты, я не могла остаться дома одна, без тебя.

Я пошла следом за тобой и видела, как ты встретился с Энн, поджидавшей тебя чуть дальше по Греческой улице.

Я не могла понять, почему ты не взял меня с собой. Если ты разрешил Энн проводить тебя до почтовой кареты, то почему не разрешил мне? Я прокралась за вами на Своллоу-стрит, где вы присели на скамью.

Очевидно, вы строили планы на будущее. Я видела, как она обняла тебя, а ты поцеловал ее.

После ты уехал, и я подошла к Энн, сидевшей на скамье. Она плакала. Потом она заметила меня, мы обнялись и заплакали вместе. Я попросила ее вернуться со мной в тот проклятый дом на Греческой улице, чтобы мы могли утешить друг друга.

Я сказала Энн, что ты оставил мне рецепт для печенья. Угли в камине еще не остыли, я раздула их и добавила остатки угля, который ты принес перед отъездом. Потом нашла старую сковороду в одном из пыльных шкафов и приготовила печенье.

Томас, я часто представляла тебя и Энн моими родителями и мечтала, что вы всегда будете заботиться обо мне.

Но иногда я представляла тебя не отцом, а моим мужем.

И когда я увидела, как вы с Энн строите планы на будущее без меня… когда я увидела, как ты поцеловал ее…

В прошлую субботу мы сидели в ресторанчике, и ты рассказал мне, что в доме на Греческой улице ужасно воняло, когда ты вернулся туда через пять дней. Я объяснила, что это были крысы, убитые твоим ядом.

Но на самом деле воняли не только крысы. Вот почему Брунелл решил сбежать вместе со мной. Он боялся, что его враг узнает о том, что я сделала, и обвинит во всем его самого. В итоге я ничего не добилась.

Жалею ли я о чем-то в своей жизни? Да, я жалею, что пошла в тот вечер за тобой. Я жалею, что привела Энн домой. Я жалею, что не смогла…

Возможно, мы трое стали бы одной семьей и вы с Энн заботились бы обо мне. Я даже представить не могу, как это было бы прекрасно. Но тогда, как ты мне уже говорил, у тебя не было бы Эмили.

Вечно твоя,

Кэролайн

Де Квинси упал на каменную плиту рядом с Кэролайн и зарыдал.

– Инспектор Райан, – произнес он наконец.

– Да?

– Сделайте мне одолжение.

– Конечно.

– Я заметил чуть дальше по улице рабочих. Не могли бы вы попросить у них какую-нибудь жердь, которой можно было бы пользоваться как рычагом?

Райан удивленно посмотрел на него, но повторил:

– Конечно.

– Отец, я…

Не находя слов, Эмили опустилась на колени рядом с ним и обняла.

– Сержант Беккер, – позвал Де Квинси.

– Да?

– Пожалуйста, помогите мне передвинуть тело Кэролайн.

Эмили тоже вызвалась помочь. Втроем они осторожно перенесли труп к ступенькам.

Райан вернулся с жердью, и Любитель Опиума указал на каменную плиту, на которой только что лежала лицом вниз Кэролайн.

– Пожалуйста, поднимите эту плиту, – попросил он.

Инспектор просунул конец жерди в щель между плитами и навалился всем весом на рычаг. Когда плита приподнялась, сержант отодвинул ее в сторону и с громким стуком сбросил в угол.

На земле под плитой лежал скелет со сложенными на груди руками.

– Энн, – дрогнувшим голосом сказал Де Квинси. – Наконец-то я тебя нашел.

– Могу я сделать что-то, что заставит вас передумать? – спросил лорд Палмерстон.

Вместе с комиссаром Мэйном, Райаном и Беккером он пришел на вокзал проводить Эмили и ее отца. Манчестерский поезд нетерпеливо запыхтел.

– Я жаловался на ваши полуночные прогулки. Но неожиданно понял, что лишаюсь общества единственного во всей Англии человека, который настолько мало заботится о себе, что не боится говорить мне правду.

– Милорд, для меня было большой честью воспользоваться вашим гостеприимством и восхититься вашим величием, – начал Де Квинси, но лорд Палмерстон с усмешкой перебил его:

– Я даже готов не обращать внимания на ваш сарказм.

– Здесь на меня слишком сильно действуют воспоминания, – объяснил Любитель Опиума. – В декабре меня выманили в Лондон из Эдинбурга, пообещав рассказать, что случилось с Энн. То обещание оказалось жестоким обманом, но теперь я наконец узнал, что случилось с девушкой, и цель моего путешествия в Лондон достигнута.

Если я останусь здесь, то состояние мое будет лишь ухудшаться, сокрушенное теми воспоминаниями, которые станут вызывать у меня Оксфорд-стрит, Сохо-сквер и Греческая улица. Хотя ум лишен способности забывать, это еще не означает, что я должен подвергать себя пыткам из-за этих ярких воспоминаний. Вдали от столь памятных мест я попытаюсь еще раз снизить ежедневную дозу лауданума.

– Желаю вам успеха в этих попытках, – произнес комиссар Мэйн. – И куда вы с Эмили теперь направитесь?

– В Грасмер в Озерном крае, – ответил Де Квинси. – В юности я провел там немало счастливых лет. Мы с Эмили собираемся довести до конца путешествие, начатое в четверг вечером. Возможно, некоторые из моих книг уцелели после аукциона.

– Не знаю, как Лондон будет обходиться без вас, – заявил комиссар, – когда случится новое необъяснимое убийство…

– Инспектор Райан и сержант Беккер вполне способны с этим справиться, – с улыбкой отозвался Де Квинси. – Если будут и дальше придерживаться учения Иммануила Канта.

Комиссар рассмеялся.

– Мы были рады изучать изящное искусство смерти под вашим руководством, – сказал Беккер.

Мимо них торопливо проходили пассажиры и рассаживались по вагонам поезда. После похорон Энн и Кэролайн – последнюю, как самоубийцу, погребли в неосвященной земле – газеты опубликовали множество репортажей, заверяющих читателей в том, что человек, организовавший нападения на поезда, арестован полицией и теперь не осталось никаких причин, чтобы опасаться железных дорог. С каждым днем число пассажиров увеличивалось.