Читать книгу "Черноводье - Валентин Решетько"

– Ну и жмет, язвило! И когда только кончится! – И сам себе же ответил: – Господи, еще январь и февраль впереди!

Все четче и яснее проступали из ночного мрака сонные деревья, укрытые пушистой кухтой, пни с высокими белыми папахами из слежавшегося снега. Лыжня змейкой вилась между обширными снежными заносами, под которыми прятались лесные буреломы. Иван изучил свой путик до мельчайших подробностей.

Вот лыжня проскользнула мимо огромного выворотня, даже обильный васюганский снег не мог полностью засыпать его; сквозь плотно сбитое искрящееся покрывало торчали посеревшие от времени корни. За выворотнем лыжня обогнула группу тесно растущих елей и нырнула под нависшую над тропой пихту. Старое дерево, падая, плотно засело своей вершиной в развилке соседнего дерева. Так и осталось оно висеть над землей, жалуясь в ветреную погоду протяжным скрипучим голосом на свою судьбу. Около этого дерева Иван всегда делал короткую остановку. Расставив лыжи, он удобно опирался спиной о высохший ствол с остатками коры, висевшей лохмотьями, и отдыхал, встречая восход солнца.

В просвете между деревьями был хорошо виден посветлевший горизонт. Нижний край его наливался багровой краской, расчерченный узкими темными облаками. Яркий диск солнца, вынырнувший из-за горизонта, осветил облака, отчего они стали еще более четкими и резкими.

Пусто, одиноко в тайге. Человек кажется маленьким и беспомощным в этом молчаливом и огромном пространстве. Ивана передернуло, знобкая дрожь разбежалась по всему телу. Он оттолкнулся от дерева и заскользил по лыжне дальше. Лыжня петляла между стволами могучих кедров, перемешанных темным пихтачом и колючим ельником. Таежную глухомань с трудом пробивали солнечные лучи. Ни следов, ни птичьих голосов. Точно вся таежная живность старалась избежать дремучего урмана. Наконец лыжня вынырнула из чернолесья и легко, неторопливо заскользила по опушке, огибая обширное болото, покрытое низкорослым редколесьем.

Стало веселее. Снежные сугробы испещрены заячьими и куропаточьими следами. Охотник медленно скользил по лыжне, сухо поскрипывал снег под самодельными лыжами. До расставленных петель было совсем недалеко. Они стояли за редколесьем в мелком осиннике. Иван, срезая угол, направился через болото, распугав по пути две стайки куропаток. С треском взлетев в разные стороны, они сбились в воздухе в тесную стайку и низко потянули над снежной равниной, в глубину мари, петляя между редкими худосочными деревцами. Иван с сожалением проводил взглядом удалявшихся птиц.

На открытом месте, совсем некстати, разгулялся жгучий ветерок. С едва слышимым шипением струилась по земле поземка.

На застругах, срываясь с крутых карнизов, дымилась снежная пыль. Заломило колени, точно на теле совсем не было одежды.

«Быстрее в тайгу надо, под прикрытие, а то замерзнуть недолго», – подумал охотник и прибавил ходу.

Чем ближе заветный осинник, тем больше было заячьих следов. Одиночные следы, колесившие по болоту, все чаще пересекались друг с другом, сливаясь в тропки, разъединялись и снова сходились, образуя широкие, плотно набитые проспекты. Иван замедлил шаг, внимательно изучая следы.

– Следы-то старые! – пробурчал недовольно охотник. – Свежих совсем нет! – Он остановился и перевел дух. – Надо переставить петли, новое место искать!..

Солнце уже поднялось над вершинами деревьев. Обычно ярко-красное на студеном голубом небе, сейчас его белый свет едва пробивался через белесовато-мутные разводья.

Глянув мельком на небо, Иван хмыкнул и неторопливо пошел рядом с заячьей тропой. В метрах десяти от него, привязанная за тонкую осинку, висела нетронутая петля.

– Так и знал! – разочарованно буркнул охотник и, не став поправлять ловушку, заскользил на лыжах дальше. Около старой осины, с приметной раздвоенной вершиной, сходились вместе три тропы. Здесь на перекрестке стояла у Ивана пара петель. Недалеко от ловушек снежное покрывало все было испещерено мышиными следами, точно неопытная швея настрочила на белом полотне множество извилистых швов.

– А вот и колонок пробежал! – отметил Иван. У подножия осины снег был плотно утрамбован. Пойманный заяц, вытянув петлю, лежал на снегу. Белая шерстка его слегка шевелилась на слабом ветерке. Многочисленные мышиные следы терялись около тушки окоченевшего зверька. Сбросив лыжи, Иван подошел к зайцу и поднял тушку за уши.

– Фю-ю! – удивленно присвистнул охотник.

Весь бок зверька был источен мышиными зубами. Таежные разбойницы, поднырнув в снегу под добычу, спокойно грызли свою жертву.

– Вот, сволочи, че напакостили! – Иван удрученно держал в руке истерзанную добычу. – Чтоб вас разорвало! – Он подвесил зайца в развилке дерева, стал на лыжи и пошел дальше. Оставшиеся петли были пустыми…

Иван смел рукавицей снег с валежины и присел, чувствуя, как приятно гудят от усталости ноги. Вытащил из-за пазухи кусок лепешки, стал медленно его жевать.

«Распугал я их на этом месте, – думал охотник. – Хошь не хошь, а петли переставить надо!»

Разогретое при ходьбе тело стало быстро коченеть. Холод от ног поднимался все выше и выше, проникая глубоко внутрь. Иван вздрогнул:

– Язви его, и не отдохнешь! – Он быстро дожевал лепешку и пошел собирать петли. Собрав ловушки, он аккуратно их смотал и засунул за пояс телогрейки.

– Теперь порядок! Можно и новое место выбирать! – довольно пробурчал охотник.

Иван направил лыжи в глубину болота, где среди снежной равнины темнел лесной островок. Охотник быстро скользил на лыжах, энергично размахивая руками, стараясь быстрее разогреться. Рядом с ним, то обгоняя, то отставая, змеилась поземка. Подходя к лесному островку, лыжник понял по малочисленным следам, что добыть тут зайца можно только случайно, если какой-нибудь шальной из них забежит в этот околок. Такой вариант охоты совсем не устраивал добытчика. Он посмотрел на солнце:

– Где-то обед! – раздумывая, Иван глядел по другую сторону болота, где чернела кондовая тайга. – Успею, поди!.. – Наконец добытчик решился. Уже не раздумывая, он покатил, подгоняемый в спину ветром, к темнеющей вдалеке тайге. Легкое беспокойство все сильнее овладевало им; он знал, как короток световой день на Севере. Снег на открытом болоте был плотно сбит частыми ветрами. Лыжи легко скользили по снежному насту. По пути охотник согнал несколько стай куропаток. Спугнутая живность вселяла уверенность, что он найдет здесь добычу. Все чаще стали попадаться одиночные заячьи следы. Чем ближе опушка, тем больше было следов.

На опушке следы упорядочивались в хорошо набитые тропы. Некоторые из них тянулись по краю опушки, другие сворачивали в сторону, под прикрытие тайги. Следы были совершенно свежие. Ивана охватил охотничий азарт. Он вытянул из-за пояса первую петлю и медленно пошел вдоль тропы, выбирая место, где поставить ловушку. Облюбовав выворотень, корень которого удачно навис над тропой, он привязал к нему петлю, попутно замечая место установки, и приготовил следующую. Иван так увлекся установкой ловушек, что забыл про время. Углубившись в тайгу, он не замечал, как с каждой минутой усиливался ветер. С вершин деревьев все гуще и гуще сыпал снег. Поставив последнюю петлю, Иван наконец огляделся.