Читать книгу "Рюрик и мистика истинной власти - Михаил Серяков"

Благодаря успешному экономическому развитию призвавшей его конфедерации, соответственно увеличивавшему и ее военные возможности, Рюрик смог существенно раздвинуть границы своей державы. Во-первых, на волжском направлении в нее включаются Ростов и Муром, т. е. территории мери и муромы. Во-вторых, первый князь обращает внимание и на новый крупный маршрут, если и не проложенный, то впервые упоминаемый в письменных источниках в связи с Бранливом-Пролазом, – путь «из варяг в греки». На этом направлении в состав державы входит Полоцк. Все это еще более усиливало позиции Рюрика на двух важнейших торговых путях. Состояние источников не позволяет однозначно ответить на вопрос, действительно ли были связаны с Рюриком Аскольд и Дир, но положительный ответ на него означает, что уже первый русский князь взял курс на объединение всех восточнославянских племен, считая это дело важнее прибыльной торговли с мусульманским Востоком, проходившей через территорию Хазарии. Не исключено, что для того, чтобы избежать до времени открытой конфронтации с каганатом, взимавшим дань с полян, он не занял Киев самолично, а отправил туда своих родственников или приближенных, действия которых он вполне мог объяснить как самовольство. Целый ряд данных указывает на активную политику первого русского князя на севере в отношении финно-угров. С одной стороны, это походы на лопь и часть карел, а с другой – это заключение союза с предками ижоры, скрепленное браком с матерью Игоря и наречением своего сына в честь этого племени. Сопоставление между собой данных археологии, лингвистики и Иоакимовской летописи дает все основания предположить, что именно благодаря этому союзу часть карел переселяются на территорию Ингрии, беря на себя обязательство по охране последнего в Восточной Европе участка трансконтинентальной торговли. Территориальная близость новых родственников несомненно усиливала позиции Рюрика внутри призвавшей его конфедерации. Хоть о войнах с лопью и карелами упоминают достаточно поздние источники, их достоверность подтверждается фиксацией связанной с первым князем топонимики в Карелии еще до Смутного времени, равно как и указывающие на лопь названия напротив Княщины на противоположном Ладоге берегу Волхова. Вопрос о достоверности указания этих источников на смерть Рюрика в Кореле или, возможно, просто в землях этого племени остается открытым, однако на фоне других имеющихся версий о месте захоронения первого князя он выглядит гораздо более убедительным. Поскольку Волжско-Балтийский путь был одним из приоритетов его деятельности, в высшей степени является показательным то, что как названнное в честь Рюрика озеро, так и река Вуокса, где позднее был основан город Корела, находились на местных торговых путях, тесно связанных с главным трансконтинентальным путем. Таким образом, деятельность варяжского князя в Карелии вполне вписывается в его усилия по восстановлению функционирования пути «из варяг в арабы» и укрепления на нем своих позиций. Точно так же это относится и к передаче в вено своей жене Ижорской земли, по которой проходил заключительный восточноевропейский сухопутный отрезок этого трансконтинентального пути, с возложением на своих новых родственников обязательств по его охране. Ряд поздних источников называет Олега племянником Рюрика. Критический анализ соответствующего известия Иоакимовской летописи, сопоставление ее с текстом ПВЛ и, самое главное, с изображением сокола на ладожском цилиндре с двумя двузубцами, датируемом эпохой Вещего Олега, показывают, что этот следующий великий деятель русской истории действительно принадлежал к роду Рюрика. Само прозвище второго князя красноречиво говорит о том, что современниками и он рассматривался как носитель сверхъестественных способностей. Кроме того, изображенное рядом с соколом на ладожском цилиндре указание на тринадцатимесячный год находит свою полную аналогию на любекской подвеске с той же птицей, что в очередной раз свидетельствует о тесной связи этих регионов. Уже при ближайших преемниках Рюрика археологические данные фиксируют изображения сокола не только в Ладоге, но и в Новгороде и Белоозере, что указывает на значимость данной символики для жителей молодой державы.

Мистическая сущность истинной власти обладала ярко выраженным космогоническим значением. Из иранской мифологии следует, что Хварно не только расчленяет Первобога, создавая видимую вселенную, но и поддерживает ее существование. В древнерусской «двоеверной» традиции мы видим образ Саваофа, выдыхающего из своих уст Святой Дух в виде голубя, который, по всей видимости, восходит к тому же кругу представлений. В славянской традиции нам встречается и образ сокола на столбе или мировом древе (в последнем случае он оказывается тождествен грифону). Поскольку в архаичном сознании весь мир организован вокруг мировой оси, то и находящийся на ней сокол наделен космогоническим значением. Подобно тому как Хварно поддерживает существование вселенной, так и правитель – носитель этой мистической сущности должен был поддерживать порядок в своем государстве, причем этот человеческий порядок должен был соответствовать порядку космическому. Все это в очередной раз говорит о космогонической роли первого князя как носителя Рарога.

Главной задачей основателя княжеской династии стала организация жизни призвавших его племен на основе наряда и Правды. Поскольку призвание происходило в языческую эпоху, представления наших далеких предков о правильном устройстве общества было неотделимо от их религиозной картины мира и представлений о вселенском законе, частным проявлением которого являлись людские законы. Как неоднократно отмечали различные исследователи, в условиях архаичного мышления благополучие и даже само существование человеческого общества определялось тем, насколько точно оно соответствовало общему космическому миропорядку, и именно это соответствие должен был устанавливать его глава, совмещавший в своем лице функции как светской, так и религиозной власти. В этом отношении представления предков о должном устройстве своего общества носили космический характер, и их глава должен был этим представлениям строго соответствовать. Отголоски этой традиции сохранились в ободритско-древнерусских преданиях о первых князьях как основателях городов, которые, как показывает пример Тура, носили космогонический характер.

Понятно, что на страницах летописей, составлявшихся приверженцами христианства, почти ничего не говорится о тех основах, на которых языческие князья созидали русскую государственность, и используемых ими способах. Об этом лишь немного обмолвился в своем введении новгородский летописец, противопоставляя первых князей современным. Иоакимовская летопись отмечает заботу Рюрика «о росправе земли и правосудии». Очевидно, что для осуществления этой важнейшей функции новый князь должен был знать славянское право, без чего было немыслимо осуществление им справедливого суда. Следует вспомнить, что именно регион Старграда, где находилась одна из земель Варяжской Руси, был известен немецким хронистам не только отвагой своих жителей, но и культом Прове, что говорит об укорененной там традиции следовании Праву и Правде. Необходимо также подчеркнуть, что мистическая сущность княжеской власти хоть и давала богатство и победоносность, но ко многому и обязывала, в первую очередь следовать Правде. В том случае, если ее носитель отходил от этого принципа, участь его была незавидна, как это показывают примеры Йимы и Игоря. Вполне возможно, что, зная об этом, четыре восточноевропейских племени с тем большей уверенностью остановили свой выбор на варяжских князьях. Кроме того, еще с эпохи единства восточной части индоевропейской общности характеристикой идеального правителя становится мудрость и храбрость. Очевидно, что первое начало было необходимо как для праведного суда, так и для управления обществом. Помимо упоминавшейся выше его тесной связи с божественным началом следует вспомнить и утверждение Гераклита о том, что «мудрость же в том, чтобы говорить истину и действовать согласно природе»[721].