Читать книгу "Драконы Хаоса - Дон Перрин"

Я выхватил шахматную доску, стремясь доказать обратное:

— Сыграем здесь же и немедленно!

Мастер Верзила поднялся и, улыбнувшись, покачал головой:

— Сожалею, лорд-мэр, но в ближайшую тысячу лет я не буду играть в шахматы.

Сэр Майкл тоже встал из-за стола:

— Прощай, лорд-мэр, нам надо вернуться и доложить об успехе. Война против Лорда Ариакана разгорается… И примите еще один совет: Краюхе Хлеба пора отложить шахматные доски и готовиться встрече с реальным врагом.

— Мы сделаем это. Я не могу выразить, как город благодарен вам двоим.

Мы крепко пожали друг другу руки.

— Пусть Паладайн ведет вас и впредь!

Сэр Майкл и серебряный дракон покинули город под крики и радостные вопли толпы жителей. Я уже собрался созвать городской совет, когда примчался мальчишка с большой деревянной коробкой в руках.

— Что там еще? — поинтересовались у него.

— Два незнакомца на дороге сказали, что я должен отдать ее лично лорду-мэру!

К крышке была приколота записка:

— «Мы оставляем их у вас, лорд-мэр. Думаем, они отлично украсят зал трофеев. Возможно, это принесет вашим чемпионам удачу…»

Я раскрыл упаковку.

Там, блестя и искрясь в свете факелов, покоились великолепные шахматы.

За исключением одной фигуры — конечно же, черного дракона.

ЛЕДЯНАЯ СТЕНА Дуглас Найлз

Керистиллакс просыпался медленно, его движения были столь же неторопливы, как смещение находившегося поблизости Ледника. Из его широких ноздрей вырвался морозный воздух, а затем прошел год. Белая, словно свежий снег, кожаная мембрана дюйм за дюймом поднималась вверх и через сотню дней явила бледно-голубой глаз с вертикальным зрачком, оправленным стылой водой. Крылья захрустели, раскалывая лед, наросший за последние…

«Сколько же прошло времени?»

Первый вопрос явился из тумана белизны, из тех просторов, где умирал обжигающий жар мира, где хлесткие порывы ледяного ветра пронзали воздух.

Пока Керис раздумывал над этим вопросом, миновал еще один год.

«Я — белый дракон Керистиллакс». Это стало первой истиной, родившейся из белесой дымки и оформившей его мысли.

«Это место… это место Остров Мертволетья… Замок Мертволетья», — пришла вторая часть понимания, и теперь Керис обладал памятью.

Каменистый, бесплодный остров лежал за южным побережьем Ансалона. Это было безлесное, окутанное туманом место, которое на целых полгода сковывало льдами. Когда-то прежде корабли из Тарсиса бросали здесь якоря, а в этом замке хозяйничал богатый и почитаемый человеческий властелин. А потом явился Керистиллакс. Властелин и его слуги умерли, и вскоре после того корабли из Тарсиса прекратили свои визиты.

Последовала великая война, и белый дракон вылетел на зов своей Королевы. У Оплота собирались цветные кланы, и белым пришлось выдержать долгий полет в горячем воздухе в поисках разрушений и славы. Устремляясь на врага, Керистиллакс смеялся над драконами Добра, оседланными копейщиками. Как и все его братья, белый нагло бросал вызов крошечным булавкам, с которыми людишки шли на битву.

И он видел, как погибают белые драконы, чей полет обрывали уколы этих смертоносных булавок. Он видел, как его Королева, возвышавшаяся в своей славе над Кринном, подобно горе, оказалась пронзена копьем, направленным рыцарем Хумой. Она обмякла и упала, бросив Керистиллакса и тех его братьев, которым удалось выжить.

Он не понимал — да и не заботило его это, — как после войны ему посчастливилось получить разрешение вернуться в свое логово. Большую часть драконов Королевы приговорили к Бездне. Однако Керису и еще нескольким в качестве награды за верную службу во время войны позволили остаться в удаленных уголках Кринна. И так он вернулся в Замок Мертволетья, на этот шпиль из камня и льда, выступавший посреди бурных волн, забился в самые глубокие катакомбы и погрузился в долгий сон.

Но все-таки, сколько же тот длился? Первый вопрос оставался скрытым пеленой неизвестности, поскольку в своем бездействии дракон не вел счета ни дням, ни зимам, ни даже столетьям.

Скорее любопытство, нежели голод, терзавший его желудок, наконец, заставило Кериса начать свой многочасовой подъем на четыре когтистые лапы. Наконец он сделал вначале один долгий, медлительный шаг, затем другой. Движение возвращало жизненные силы и становилось более свободным, пока гигантский алебастровый змей изящно и плавно не потек вперед.

Память провела его лабиринтом коридоров под Замком Мертволетья, темными пещерами, которые были скользкими от холодного тумана, когда он только прибыл сюда. Теперь же, заметил Керис с некоторой гордостью, их покрывал толстый слой льда. Без всяких сомнений, его собственное присутствие достаточно понизило температуру для того, чтобы создать этот прекрасный иней.

Проход резко обрывался темно-синей пробкой в том месте, где собирался снег, спрессовавшийся за многие годы в ледяную глыбу. Для белого дракона это не казалось препятствием, и несколькими ударами когтей Керис пробился через застывшую массу, высунувшись из отверстия в горном склоне под своим замком. Он вспомнил, что зев этой пещеры выходит на юг, куда катились холодные волны океана, чтобы встретиться с далеким царством льда.

Керистиллакса приветствовали просторы спокойной белизны, снег, казавшийся странно неуместным на глади океана. «Должно быть, я пробудился посреди очень холодной зимы», — понял Керис. Но его удивляло и то, что белая поверхность оказалась так близка к его пещере. Он помнил этот карниз — это был уступ в тысяче футов над морем. Теперь же уровень снега поднялся на одну десятую этого расстояния и находился, может быть, в одной или двух длинах его тела.

Керис все еще не был готов развернуть крылья и вместо этого пополз по покрытому снегом крутому пику. Когда открылся вид на север, где вечно штормящий пролив отделял Остров Мертволетья от побережья Тарсиса, Керистиллакс оказался озадачен еще сильнее — воды не было видно вовсе! За всю долгую жизнь белого дракона, даже когда лед полностью окружал Мертволетье, он все равно никогда не вторгался в открытые воды, лежащие к северу.

При ясном, чистом свете дня Керис должен был увидеть побережье Ансалона, но вместо него наблюдал только ледяное одеяло, простиравшееся, насколько хватало глаз, и, может, даже охватывающее весь мир. Так же как и мороз в подземельях Мертволетья, это казалось фантастической переменой, хотя дракону теперь и приходилось признать, что не он послужил причиной изменений. Керистиллакса замутило, когда он попытался представить себе могущественные силы, потрудившиеся над миром в то время, что он спал.

Керис взлетел, и его крылья, несмотря на свою негибкость, легко подняли его в воздух. Он покружился над замком, стоящим на шпиле, и увидел, что все вокруг покрыл лед. Поднимаясь с каждым кругом все выше, дракон понял, что остров Мертволетья превратился в выцветшую, белую скалу посреди Ледника.