Читать книгу "Я тебя рисую - Марина Суржевская"

Я прикоснулась к холодной щеке Первородного.

– Как же так? – с тихим всхлипом спросила я.

Он накрыл мою ладонь и вздохнул. Чтобы услышать слова, мне пришлось наклониться почти к самым его губам.

– Любовь… она разная… Ева… – прошептал он.

– Но так не должно быть! – всхлипнула я.

Его пальцы сжали мою руку, а губы снова исказила усмешка.

– Обнимаешь, – еле слышно произнес он. – Сама… Первый раз. Это того стоит…

И затих. Еще миг я смотрела на его лицо, черты которого стали еще острее, а потом вскочила, не обращая внимания на брата, что пытался меня удержать.

– Драконья кровь! – заорала я. – Мне нужна драконья кровь! Ориан! Хлоя!

Драконица грустно коснулась меня мордой. «Целебной силой обладает лишь священная кровь Первого Дракона, Ева, – пояснила она. – И ее в нашем мире почти не осталось».

– Но как же… – растерялась я и, решительно сжав зубы, упала на колени возле Арвиэля и вытащила свой стержень. Нет, уже не стержень. Он сточился, и от него остался лишь маленький кусочек, похожий на крохотный уголек. Люк понял меня сразу и торопливо распахнул камзол Арвиэля, а нижнюю сорочку просто разодрал. Я думала лишь миг, а потом нарисовала вокруг узкого клинка серебристые листья, а на рукоятке бутон. Священный цветок Первородных. Грифель осыпался крошкой в моих пальцах, когда я довела завиток священного цветка Первородных. Мы замерли, почти не дыша, даже драконы застыли каменными изваяниями. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом… Арвиэль открыл глаза и неуверенно коснулся раны.

– Что это? – не понял он, недоуменно тронув тонкий цветок на своей груди.

Люк похлопал Первородного по плечу и криво улыбнулся.

– Кажется, тебе предстоит стать неплохим королем, друг.

Я рассмеялась сквозь слезы и подняла голову. Где-то в вышине промелькнул черный дракон, неся в пасти арманца в белых одеждах. Я узнала его. Хром… Когда Линтар вернулся, я не стала спрашивать, что он сделал с ним. Дракон опустился на край скалы и замер, рассматривая нас. Я все еще стояла на коленях, придерживая голову Арвиэля. А он улыбался, слегка растерянно, но уже радостно, осознавая, что каким-то невероятным образом остался жив.

Я замерла, не двигаясь с места, и машинально сжала руку Арвиэля. Черный дракон резко отвернулся и упал со скалы вниз, устремляясь туда, где была его армия.

– Ой, что со мной? Первый Дракон, не может этого быть! Почему я? – Звонкий женский голос заставил меня сморгнуть слезы и посмотреть в сторону. Удивительно, но голос был мне знаком. Я целый день слушала его в своей голове!

– Хлоя? – не поверила я. Возле сухого дерева стояла девушка. Длинные белые волосы закрывали ее, словно плащ, в ярких синих глазах застыло изумление. Прекрасная, дивная, как горный цветок, Хлоя подняла ногу и растопырила розовые пальчики.

– Гадость какая, – возмутилась драконица. Люк сорвался с места и накинул на ее обнаженное тело свой камзол, который закрыл девушку до колен. И замер, восторженно ее рассматривая.

– …распростерла над городом ночь необъятные древние крылья, и просыпались первые звезды в прорехи на старом плаще. У меня в саду за окном распустились лунные лилии, и мне стало отчетливо видно скрытую сущность вещей…[2]– прошептал Люк, не отрывая от девушки взгляда.

И склон скалы расцвел белоснежными цветами, а простой походный камзол, закрывающий девушку, разукрасился сияющими камнями, словно небесными звездами. Арвиэль открыл рот, лучники застыли пораженные, опустив свои арбалеты, и даже драконы замерли, впечатленные силой созидания. Один Люк, похоже, даже не заметил, что к нему вернулся эликсир.

Драконица скривилась, окинула скалы возмущенным взглядом и стукнула Люка по лбу. А потом еще и пнула по колену, отчего братец взвыл и запрыгал на одной ноге.

– Ненавижу цветочки! – объявила она, подозрительно принюхиваясь. – Особенно вот такие, беленькие! Редкостная дрянь! Еще раз что-то такое сделаешь – спалю огнем! – Она придирчиво осмотрела свои руки с аккуратными ноготками. – Ну что за гадость! – снова возмутилась девушка. – А когти где? Ничего, я и без когтей справлюсь, – пообещала она моему ошарашенному брату.

И решительно зашагала к Ориану, который трясся всем своим большим телом. Кажется, дракон хохотал.

– Папа, что это такое? – Хлоя положила ладонь на шип отца. – Что? Какая еще истинная пара? Кто? Вот этот дрянной поэт? Да за что мне это? Он мне совсем не нравится! Папа! Я не хочу!

– Ничего, – уверенно сказал Люк, задумчиво улыбаясь. – Понравлюсь.

– Даже не мечтай!

Она что-то еще кричала, пока Люк пытался с ней пообщаться. Лучники ушли со скал, Первородные суетились вокруг своего повелителя. Я тихонько отошла к уступу, с которого открывался вид на долину.

– Они уходят, – тихо сказал за моей спиной Виар, сворачивая свои черные крылья. – Арманцы уходят. Поверить не могу… Неужели все получилось? Войны не будет?

– Да, – чуть слышно отозвалась я. – Уходят.

Я смотрела, как в долине медленно отходит армия белых демонов. Линтара я на таком расстоянии не видела, значит, он снова обернулся человеком. Но чувствовала, что он где-то там, среди своих солдат.

Два огненных дракона плясали на моих руках, распахивали крылья в бесконечном танце, перемещались на спину, щекоча мне кожу искрами.

Разлом в земле уменьшился, но арманцы не попытались его преодолеть. Так же слаженно, как пришли, они покидали наши пределы.

* * *

– Ева, пойдешь на озеро? – Хлоя заглянула в комнату, и я чуть повернулась, закрывая рисунок в альбоме для рисования. Но за месяц нахождения в Идегоррии драконица уже привыкла к этому и перестала пытаться в него заглянуть. Хотя для этого пришлось с ней пару раз поругаться.

Рисовала я теперь крайне редко, лишь в долгие часы бессонницы или краткие минуты отдыха, как сейчас.

– Нет, иди без меня, – отозвалась я.

Девушка, нахмурившись, потопталась на месте. С Люком они сходились лишь в одном вопросе: том, что касался меня. И всеми способами пытались развеселить, пока я не рявкала на них, чтобы оставили в покое. Во всем остальном мой брат и драконица ругались как ненормальные, пугая прислугу и доводя Кармели до обмороков. Лишь Тара могла заставить замолчать эту парочку, и тогда во дворце воцарялась благословенная тишина.

Ориан Ал сказал, что Хлоя обратилась потому, что я изменила реальность, нарисовав дракона на спине Линтара. Ведь созидание – это как круги на воде от брошенного камушка. Вода всколыхнется, и круги дойдут до самого берега. Потом все стихнет, но река уже станет другой, ведь на ее дне остался маленький камень, брошенный созидающей..

Я изменила реальность, и те драконы, что услышали зов истинной пары, стали оборачиваться. Правда, дочь Ориана совершенно не желала в это верить. После долгих препирательств она согласилась погостить в Идегоррии, но лишь временно, пока это недоразумение не разрешится. Верить в предназначение она категорически отказывалась и всячески доводила моего несчастного брата. Я мстительно ей не мешала, решив, что Люк заслужил небольшие мучения. То, что брат влюбился в драконицу окончательно и бесповоротно, было понятно даже слепому. И к нему вернулся эликсир созидания, ведь любовь сильнее любого артефакта.