Читать книгу "Шкатулка императора - Александр Асмолов"

За разговорами они миновали Круглый Тронный зал и свернули в Георгиевский, где Ниночка так неожиданно остановилась, что Руслан едва не сшиб обеих. Словно по команде, замерли и двое сопровождающих из «Бастиона», один чуть впереди, другой – сзади.

– Эй! – шикнул на девочку Егорыч, – «поворотник» включай!

Но девчушка даже не удостоила его вниманием, она медленно приблизилась к стене и, прикрыв глаза, стала вслушиваться, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую. Потом неуверенно сделала шаг влево. Затем еще один. Потом, крадучись, подошла к большому зеркалу и остановилась. Варя последовала за девочкой, пытливо вглядываясь в выражение ее лица, словно пыталась понять, что та слышит.

– Они здесь, – Ниночка уверенно показала рукой на зеркало. – Там.

– Кто? – растерянно прошептал Руслан, догадываясь, что дело принимает серьезный оборот. – Кого мы ищем-то?

К ним быстро подошла пожилая служительница музея, предполагая, что нужна помощь. Однако один из сопровождающих охранников тут же отвел ее в сторону, объясняя что-то вполголоса. Та не хотела слушать его и позвала на помощь еще одну старушку. Обе зашикали на охранника, не обращая внимания на его удостоверение и объяснения. На помощь к товарищу заспешил второй сотрудник «Бастиона». Быть бы скандалу, но Варя повернулась в сторону спорящих и что-то четко произнесла на непонятном языке. Старушки и молодые люди сразу стали улыбаться друг другу, превратившись в лектора и группу туристов. Они увлеченно слушали своего новоявленного экскурсовода:

– Георгиевский зал был задуман Павлом I, – громко поясняла одна из служащих музея, – как кордегардия, то есть караульное помещение Тронного зала. Здесь должны были размещаться мальтийские рыцари, охраняющие покои императора и Великого Магистра Ордена. Павлу I везде мерещились заговоры, он доверял только ионитам. Поэтому на этапе строительства, наряду с Баженовым, Росси и Кваренги, среди архитекторов числился некий Камерон. Чарльз был шотландцем по происхождению, долгие годы изучавшим античную архитектуру в Италии, считался знатоком римской и византийской архитектуры, особенно потайных комнат и переходов. К его работам относят Софийский собор в теперешнем Пушкино и резиденцию императора в Павловске. Даже наполеоновское нашествие не смогло открыть всех тайн, спрятанных Камероном при строительстве. Только бомбежки гитлеровцев обнажили некоторые из секретов. Так, при реставрации после Второй мировой войны агатовых комнат, называемых Холодными банями, обнаружили потайные ходы и помещения для уединений. Чарльз был непревзойденным мастером «скрытной» архитектуры, поэтому его участие в строительстве Михайловского замка наводит на определенные мысли. Питерские диггеры утверждают, что от замка под Фонтанку и Мойку уходят несколько тоннелей. Даже эти отчаянные ребята до сих пор не все исследовали.

Руслан поймал себя на мысли, что так увлеченно слушал рассказ старушки-экскурсовода, что не заметил, куда подевались девчонки. И странная сумка тоже пропала. Но самым странным было то, что он не волновался, не бегал по залам в поисках двух пигалиц, а с упоением слушал рассказ о тайнах Михайловского замка. И еще. Егорычу отчего-то не хотелось даже двинуться с места. Ему нужно было стоять около огромного зеркала и слушать. Старушка-экскурсовод все говорила и говорила об истории и архитектуре, а несколько благодарных слушателей не могли оторваться, забыв обо всем на свете.

– Ты уверена, что мы идем правильно? – взволнованно спросила Варя, с опаской поглядывая на узкий проход, выложенный неоштукатуренным кирпичом.

– Я иду на голос, – растерянно прошептала Ниночка. – Он молится о сохранении шкатулки. Наверное, о нашей.

– Почему ты так решила?

– Не знаю, – прошептала девочка, – мне кажется, что это так.

– Хорошо. Доверься своему чувству, только от меня ни на шаг.

Девушка поправила старинный гребень в своей прическе и зашагала уверенней. Зеленоватый рассеянный свет едва освещал узкий коридор, проникая сквозь дверь, которой оказалось большое зеркало в кордегардии. Варя отвела глаза Руслану, чтобы он не видел, как массивное зеркало бесшумно скользнуло в сторону, пропуская внутрь воспитанницу и наставницу со спортивной сумкой в руках. Вскоре они подошли к узкой винтовой лестнице, спускавшейся в темноту.

– Варь, мне страшно, – прошептала Ниночка. – Может, не пойдем?

Пропустив мимо ушей эти жалобы, наставница молча оглядывалась. Ее внимание привлекла свеча в небольшой нише. Словно фокусник, девушка сделала загадочный пас рукой, и фитилек загорелся. Варя первой стала спускаться по узкой лестнице. В одной руке у нее была свеча, в другой – сумка, так что малышке пришлось следовать за ней самостоятельно. Виток за витком они опускались по каменной спирали все ниже и ниже, пока не уперлись в каменную стену.

– Ты еще слышишь голос? – тихо спросила девушка.

– Да, – откликнулась Ниночка. – Он стал громче.

– Что он говорит?

– Молится.

– Точнее, – попросила Варя. – Он что-то повторяет?

– Все тридцать восемь тысяч лет. Хранить, как братья, мой обет.

Они переглянулись. Тени, падавшие от них на старую кирпичную кладку и каменный пол, начали вздрагивать. Девушка на минуту задумалась, потом протянула свечу воспитаннице.

– Держи. Я попробую открыть.

Варя чуть наклонила голову, уперев свой взгляд в стену перед собой, и зашептала что-то про тридцать восемь тысяч лет. Камень дрогнул и плавно сдвинулся в сторону, открывая проход в большую комнату со столом посредине и книжными полками по периметру до самого потолка.

– Кто вы? – властный мужской голос заставил обеих вздрогнуть.

Незваные гости так и застыли на пороге, словно загипнотизированные огоньком свечи на столе. Первой вышла из оцепенения Варя. Она пробежала глазами комнату и натолкнулась на холодный взгляд человека в черной монашеской рясе до пола, стоящего вполоборота к ним. Очевидно, это его молитву слышала Ниночка, потому что в руках он держал католическое распятье.

– Мы ищем печать, – по-русски ответила девушка.

– Зачем? – монах в рясе был немногословен.

– У нас есть то, что должно храниться под печатью.

– Проходите и положите это на стол.

Едва девчонки вошли в комнату, похожую на библиотеку, каменная стена за ними закрылась. Ниночка дрожала то ли от страха, то ли от холода, уцепившись за руку своей наставницы.

– Перестань, – одернула та малышку, – ты же слышишь его мысли. Это не враг.

– Он зовет какого-то Крестителя, – прошептала девочка.

– Иоанн Креститель – покровитель Ордена Госпитальеров. Так что мы не ошиблись.

Варя аккуратно извлекла из сумки шкатулку черного дерева и поставила ее на стол, как велел монах. Тот заспешил приблизиться. Увидев это, девушка поставила рядом со шкатулкой свою свечу и отступила на шаг. Огонек свечи стал медленно раздваиваться, хотя это опять видела только Варя. Полупрозрачное белое пламя наклонилось к черной шкатулке. Совершенно молча мужчина в длинной рясе открыл черную крышку и достал библию. Белый светящийся шнур свечи устремился вверх, заполняя светом большую комнату с книжными полками по периметру. Лицо Вари просияло.