Читать книгу "Кровь Люцифера - Ребекка Кантрелл"

Последовало изумленное молчание, которое нарушила Элизабет:

— Вы оставили свидетельства об этом, не так ли?

Гуго удивленно поднял брови — похоже, его лицо нечасто принимало подобное выражение.

— Да, оставил.

Элизабет смотрела на Эрин так, как будто та тоже должна была понимать, о чем идет речь.

И она неожиданно поняла.

«Три горных пика».

Эти слова всё расставили на свои места.

Глава 32

19 марта, 17 часов 43 минуты

по центральноевропейскому времени

Пиренеи, Франция

— О чем это толкует Элизабет? — спросил Джордань у Эрин, заметив на ее лице знакомое выражение, свидетельствующее о том, что ее постигло озарение. Она о чем-то догадалась.

Эрин взяла у него из рук телефон.

— У тебя здесь есть копии тех снимков, что я сделала в Венеции?

— Нуда...

Она перелистала файлы, на миг задержавшись на фотографии, где она была снята полуобнаженной, выходящей из ванной. Джордан тайно щелкнул ее, когда они были в Кастель-Гандольфо. Просто не мог устоять перед искушением.

«Я хочу сказать — вы только взгляните на это тело».

Эрин оглянулась на него, послала ему мимолетную улыбку, но это был не тот снимок, который она искала. Наконец она нашла то, что нужно, и подняла телефон повыше.

— На стене в доме Эдварда Келли были изображены три пика. В тот момент это напомнило мне о том, что показала нам в Венеции Элизабет, но потом началась вся эта пражская заваруха, и стало не до того.Эрин повернулась к Гуго.

— В соборе в Венеции есть знаменитая мозаика. По вашему жизнеописанию я поняла, что Венеция была вашим любимым городом в Италии. Вы проводили там много времени.

— А как могло быть иначе? — согласился он. — Это город редкой судьбы, город, смешанный с самим морем. Он — материальное свидетельство двойственности отношений человека с природой. Венеция — пример того, как человек борется за то, чтобы покорить природу и в то же время стать ее частью.

— И там находится базилика Святого Марка, — продолжала Эрин. — Элизабет сказала, что эту самую мозаику заказал алхимик из Праги, тот самый человек, которому вы отдали зеленый алмаз.

Она показала всем снимок мозаики из базилики. Это был триптих, на котором черный дьявол искушал Христа тремя различными способами.

Джордан и сам вспомнил теперь эту мозаику.

— Три искушения Христа.

— За этим заказом стояли вы, не так ли? — спросила Эрин. — Три пика вокруг той долины, где живут монахи. Вот что Келли изобразил на стене в своем доме. Должно быть, вы поделились этим знанием с алхимиками, когда отдавали им алмаз. И то же самое представлено на мозаике в древнем городе, в базилике, простоявшей не один век. Вы оставили свидетельство об этой долине посредством золотых плиток мозаики.

Джордан по-прежнему не понимал, что она имеет в виду.

Эрин увеличила картину третьего искушения — и здесь эта цифра «три»! — и вывела крупным планом ту часть, что находилась под ногами Христа. Он стоял на трех горах, опираясь на округлый пузырь — как будто шел по воде.

— Вы правы, — произнес Гуго. — Подобные знания не должны затеряться во времени. Они слишком важны.

— И что в них такого важного? — поинтересовался Джордан.

Но вместо Гуго ответила Эрин:

— В этом куполе светящейся воды под ногами Христа заключены три чаши. — Она пристально взглянула на Гуго. — Эти три чаши символизируют три камня, не так ли?

— Да, — подтвердил де Пейн.

— Именно там вы впервые увидели их, — продолжила Эрин, — там вы их и нашли. Арбор, Аква и Сангвис. Камни Сада, Воды и Крови.

— Это действительно так. В той самой святой долине, долине божественного просветления.

— Довольно загадок, — взмолился Рун. — Где эти горы?

Гуго проигнорировал его вопрос.

— Вы показали себя достаточно сведущей, Женщина Знания. Эти горы окружают место, известное как Священная Сокрытая Долина Счастья.

Эрин прикрыла глаза и в изумлении покачала головой.

— Ты знаешь это место? — спросила София.

— Только по отзывам. Желала бы я сказать, что это знание пришло ко мне посредством исследований и чтения книг, но на самом деле оно попалось мне в статье из журнала о путешествиях... Чистое совпадение.

— Нет, — возразил Гуго. — Таких совпадений не бывает.

— Тогда что же это было? — с пренебрежением поинтересовалась Эрин. — Я наткнулась на эту статью по велению рока?

— Нет. Никакого рока не существует. Мы сами хозяева и творцы собственных судеб. — Де Пейн очертил круг рукой, включив в него тех, кто прятался в тени. При этом он потревожил ворона, все еще сидевшего у него на плече, и тот раздраженно взъерошил перья. — Ваше осознание и природная любознательность заставили вас увидеть и прочитать эту статью, тогда как другие могли пропустить ее. И ваша внимательность заставила вас запомнить ее. Вы всегда были такой, Эрин Грейнджер. Я подозреваю, что именно это заставило вас покинуть родных и выбрать путь, ведущий вас прочь от слепого повиновения вере вашего отца — чтобы найти собственную дорогу к знанию и мудрости. Рок, удача, совпадение... ничто из этого не имеет значения. Вы просто Женщина Знания. Это ваша истинная сущность. Это то, что привело вас ко мне.

Во время этого откровения Эрин придвинулась ближе к Джордану, потрясенная не только тем, что этот отшельник знает все о ее прошлом, но и тем, как быстро он добрался до самой ее сути.

Стоун притянул ее к себе, чувствуя, как она дрожит. Он начал понимать, почему даже монстры и звери склонялись перед этим человеком.

— Где эта долина? — настойчиво вопросил Рун.

Эрин ответила ему:

— Это долина Цум в Непале. Из-за своей священной истории она лишь недавно была открыта для туристов. Говорят, что когда-то там находилась Шамбала, легендарное королевство буддистов. Или, как ее чаще называют в западной культуре, Шангри-Ла.

Джордан знал эту историю, но только по фильмам.

— Считается, что это место, затерянное во времени, место, где никто не стареет и не умирает.

Это заставило его задуматься: а не было ли основанием для этой легенды то, что в долине жили монахи-стригои?

— Но есть более важная история о Шамбале, которая напрямую связана с нашей ситуацией, — сказала Эрин. — Я читала, что второй Будда, Падмасамбхава, благословил эту долину как место, которое будет заново открыто, когда земля вплотную приблизится к уничтожению, когда мир станет слишком грешным, чтобы жить дальше.