Читать книгу "Барклай-де-Толли - Сергей Нечаев"

Наполеон быстро заметил опасность. Кризис угрожал одновременно обоим флангам, и императору было необходимо найти решение трудной задачи. Как всегда, он оказался на высоте положения. Силами головной дивизии Нея он контратаковал Барклая и вернул себе контроль над Ла-Ротьером» [147. С. 583].

Однако превосходство союзников в численности не могло не сказаться, и французы, потеряв около шести тысяч человек и 50 орудий, начали отступать. Союзники потеряли при Ла-Ротьере чуть менее пяти тысяч человек (по мнению Анри Лашука, «при Ла-Ротьере каждая из сражавшихся сторон потеряла по 6000 человек» [80. С. 717]).

За сражение при Ла-Ротьере Барклай-де-Толли был награжден золотой шпагой, украшенной лаврами и бриллиантами.

После Ла-Ротьера Наполеон, никем не преследуемый, перешел через реку Об и, отступая на запад, 22 января (3 февраля) вошел в город Труа, расположенный на берегу Сены. Его положение оставалось крайне опасным, ибо подкреплений подходило мало и поступали они крайне медленно, гораздо медленнее, чем того хотелось бы Наполеону.

По мере возрастания опасности император французов становился все деятельнее. 29 января (10 февраля), после нескольких быстрых переходов на северо-запад, он напал на стоявший у Шампобера отряд генерала З. Д. Олсуфьева и разбил его наголову. По словам А. И. Михайловского-Данилевского, «мы потеряли под Шампобером до двух тысяч убитых и пленных и девять орудий; но в бюллетенях Наполеона, возвестивших о сем деле, сказано, что он отбил 40 пушек, взял в плен шесть тысяч человек, а остальных потопил в прудах и озерах» [99. С. 114]. По мнению Анри Лашука, русские потери составили 1200–1500 человек, и еще 1837 человек, включая самого генерала Олсуфьева, были взяты в плен [80. С. 724].

На другой день Наполеон повернул от Шампобера к Монмирайю, где стояли русские и пруссаки. Сражение при Монмирайе, происшедшее 30 января (11 февраля), закончилось его новой блестящей победой. Союзники потеряли в этот день до 3700 человек, а Наполеон — около двух тысяч человек. Союзники поспешно отступили с поля боя, оставив 6 знамен, 26 орудий и около двухсот повозок [80. С. 729].

Потом Наполеон резко двинулся на север, и битва при Шато-Тьерри 31 января (12 февраля) вновь завершилась его победой. Более того, если бы не ошибочное движение и опоздание маршала Макдональда, дело кончилось бы полным истреблением сражавшихся у Шато-Тьерри союзных сил. 2 (14) февраля Наполеон уничтожил авангард Блюхера у Вошана: здесь пруссаки потеряли около девяти тысяч человек.

6 (18) февраля произошло новое сражение при Монтрё — на юго-западе от Вошана, и опять союзники, потеряв шесть тысяч человек и 15 пушек, были отброшены на сорок миль к югу. Французы потеряли примерно 2500 человек [147. С. 593].

Но, несмотря на поражения, союзники не падали духом: слишком многое было поставлено на карту. Блестящие, следующие одна за другой победы Наполеона заставляли их с тревогой думать о том, что же будет, если этот человек, которого они единодушно и уж давно считали первым полководцем всемирной истории, останется на престоле, отдохнет, соберется с новыми силами? Кто справится с ним тогда — через год или через два?

К началу марта у Наполеона было уже больше 75 тысяч человек, из них 40 тысяч он выставил заслонами против отступившего князя Шварценберга, а с 35 тысячами устремился за Блюхером, который сам чуть было не попал в плен. Но, спасшись от плена, Блюхер не ушел от сражения: 23 февраля (7 марта) Наполеон настиг его у Краона — на северо-востоке от Монтрё, гораздо севернее Вошана, и завязал бой с выдвинутым ему навстречу корпусом генерала М. С. Воронцова. Итог дня: русские потеряли пять тысяч человек, французы — на 500 человек больше [147. С. 599]. А тем временем вся армия Блюхера сосредоточилась еще севернее, у Лаона. 25–26 февраля (9—10 марта) Наполеон предпринял попытки выбить союзников из лаонской позиции, но попытки эти не удались. Потеряв около девяти тысяч человек, Наполеон отвел свои войска на юго-запад, к Суассону.

В это же время маршалы Удино и Макдональд, которым было приказано следить за князем Шварценбергом, были отброшены в район Прованса.

Не успев отдохнуть и не дав отдохнуть своей армии после безрезультатного сражения у Лаона, Наполеон, который, «несмотря на угнетающую обстановку, был преисполнен боевого духа» [147. С. 601], бросился на вошедший в Реймс 15-тысячный русско-прусский отряд под начальством русского генерала графа Сен-При. 1(13) марта Наполеон неожиданно ворвался в Реймс, наголову разгромив противника — при этом сам Сен-При был убит. После этого Наполеон двинулся на юг для встречи с князем Шварценбергом.

Она произошла 8 (20) марта у Арси-сюр-Об. У Наполеона было около 30 тысяч человек, у Шварценберга — около 90 тысяч. Сражение, в котором принимал участие и Барклай-де-Толли, длилось целый день, французы нанесли союзникам большие потери, но преследовать Шварценберга сил уже не было, и Наполеон, контратакованный гренадерами Н. Н. Раевского и кирасирами принца Евгения Вюртембергского, был вынужден уйти обратно за реку Об.

После сражения при Арси-сюр-Об Наполеон со своей 50-тысячной армией задумал зайти в тыл союзников и напасть на их пути сообщения. При этом Париж был оставлен практически неприкрытым, и вот тут-то союзники решили рискнуть: воспользоваться тем, что Наполеон далеко на востоке, и идти прямо на французскую столицу, рассчитывая захватить ее раньше, чем император французов успеет лично прийти на ее защиту.

* * *

Родилась эта идея следующим образом. Сначала князь П. М. Волконский, находившийся при императоре Александре в качестве начальника Главного штаба, пошел к государю и доложил, что, на его взгляд, сейчас было бы выгоднее идти на Париж, нежели продолжать преследовать Наполеона. Когда он пространно развил свою мысль, император приказал позвать к нему генералов Барклая-де-Толли, Дибича и Толя. Когда те вошли, император сказал:

«— По соединении наших армий представляются нам два случая: первый — идти на Наполеона и в гораздо превосходнейших силах атаковать его, второй — скрывая от него наши движения, идти прямо на Париж. Какое ваше мнение, господа?

Обратясь к графу Барклаю-де-Толли, император велел ему первому изложить свои мысли. Михаил Богданович, посмотрев на карту, сказал:

— Надобно следовать за Наполеоном и напасть на него.

Сначала все были с ним согласны за исключением И. И. Дибича. Он советовал совершить нападение на Париж. Князь П. М. Волконский возразил:

— В Париже находятся 40 000 национальной гвардии и остатки разных полков; в окрестностях Парижа стоят корпуса маршалов Мортье и Мармона. Все сии войска составляют 90 000 человек, притом, идя за Наполеоном, мы должны оставить сильный арьергард для их отражения. Потому лучше соединиться нам с Силезской армией и отрядить за Наполеоном значительный корпус конницы и несколько полков пехоты, приказав им для большего удостоверения, что будто мы за ними идем с армией, заготовлять везде квартиры государю; самим же нам направиться прямо на Париж. Следуя таким образом, надобно атаковать Мортье и Мармона, где они с нами ни встретятся. Мы разобьем их, потому что мы сильнее, а с Наполеоном будем расходиться каждый день на два марша» [97. С. 20–21].