Читать книгу "Самая долгая ночь - Грег Кайзер"

Маус понятия не имел, что он сказал, но, судя по тону, догадаться было нетрудно. Этот тип был напуган и пытался запугать остальных.

— Заткнись, — рявкнул на него Маус. — Сделайте что-нибудь, чтобы он заткнулся! — крикнул он Кагену, но тот пропустил его просьбу мимо ушей.

— Zo goan we er aan! — вопил очкарик. — De Duitsers schieten ons allemaal neer![25]

После его слов в вагоне поднялся гам. Все принялись истошно кричать, и вскоре весь вагон заполнился воплями, визгом и стонами.

Этого только не хватало, подумал Маус. По идее они должны быть благодарны, а вместо этого им, видите ли, страшно, что немцы будут в них стрелять, — по всей видимости, за то, что они допустили побег. Как будто они не ведают, что впереди их ждет смерть.

— Да заткнитесь же вы все! — заорал он, но его голос потонул во всеобщем гаме. Река решила проблему тем, что запустила руку в мешок и вытащила оттуда «веблей». Уже первый выстрел заставил всех разом умолкнуть. Пуля пробуравила дырку в потолке, и сквозь нее тотчас закапала вода.

— Вы можете остаться в этом поезде, — произнес Маус по-английски и посмотрел на Реку. Та тотчас его поняла и начала переводить. Громко, на весь вагон. — Если вы останетесь в этом вагоне, то вы все умрете.

Эти ее слова стали причиной еще большего гама.

— Я знаю, я видел фотоснимки, — крикнул Маус, пытаясь перекричать хор безумных голосов. Река перевела его слова, и в вагоне стало чуть тише. — Я видел фотоснимки тех мест, куда везут нас эти поезда. Немцы отправляют нас в газовые камеры, а потом сжигают. Любой еврей, едущий на этом поезде, уже мертвец!

Река выкрикивала его слова по-голландски словно эхо. В вагоне сделалось тихо. Было слышно, как покряхтывают и поскрипывают доски в такт покачиванию вагона, и стук колес на стыках рельс.

— И что вы собираетесь с этим сделать?

Вопрос прозвучал по-английски, а задал его молодой супруг. На вид ему не было и двадцати. У него было длинное лошадиное лицо и узкий нос.

Маус не блистал красноречием, но он помнил, что именно Питер Бенсон, — а язык у него, надо сказать, был подвешен не хуже, чем у раввина, — сказал Мейеру Лански в офисе на Бродвее.

— Евреи спасают евреев, именно этим мы и занимаемся. Евреи спасают евреев, — повторил Маус его слова.

— Joden redden Joden, — перевел молодой человек на голландский язык. — Мое имя Альдер, — добавил он.

Маус обвел взглядом вагон и повторил только что сказанное Альдером.

— Joden redden Joden! — крикнул он по-голландски, правда, уже не во всю мощь легких, потому что в этом не было необходимости. — Joden redden Joden.

В вагоне воцарилось молчание. Теперь Маусу были слышен лишь перестук колес и, он был готов поклясться, стук капель воды, падавшей сквозь отверстие в потолке.

Он вернулся к стене, просунул приклад «стена» в отверстие между досками и, насколько хватило сил, надавил. Пискнул еще один гвоздь. Схаап пытался отдышаться. Каген ничего не предпринимал. Потому что как ни старайся, быстро все равно не получится. К тому времени, когда они сумеют проломать в стене отверстие, поезд уже будет на пути к газовой камере.

— Давайте, я помогу, — произнес чей-то голос, и рядом с Маусом вырос добровольный помощник, еще одна пара рабочих рук. Взяв приклад, мужчина вставил его между досками и нажал. Это был Альдер. Один конец доски соскочил с гвоздя. Еще две руки — Маус поднял глаза и увидел старика. Тот перестал разговаривать с самим собой. Еще две, а затем еще — руки мальчишек, что стояли рядом с Рекой. Взявшись за доску, все разом потянули вниз, и та с громким треском — словно сломанный сук во время грозы — разломилась пополам и сорвалась с гвоздей.

Маус присел на корточки рядом с выломанной дырой в торце вагона. В образовавшееся отверстие шириной в ярд ему был виден лишь другой вагон. До него было пять или шесть футов, и он раскачивался в совершенно ином ритме.

— Давай я, — сказала Река. Вагон качнулся, и она повалилась на Мауса.

— Нет, у нас не получится, — возразил Маус, и на какой-то момент их взгляды встретились. — Ты должна оставаться здесь, чтобы держать ситуацию под контролем. Каген не понимает по-голландски, — он мотнул головой в сторону других пассажиров вагона и, пошарив в сумке, что стояла у ног Кагена, вытащил оттуда карту, которую по памяти начертил Схаап, и сунул ее себе под рубашку. По привычке он также вытащил немного мокрых банкнот и тоже сунул себе за пазуху.

Маус посмотрел на Альдера.

— Тебе придется ей помочь, — сказал он парню, и тот кивнул, как будто понимал, о чем идет речь. Маус забрал у Реки «веблей» и вручил его Альдеру, который тотчас засунул пистолет себе за пояс — точно так же, как Маус свой «вельрод». Альдер расплылся в улыбке — теперь он тоже гангстер. Маусу невольно вспомнился Йооп и то, как парню нравился Джеймс Кэгни.

Маус просунул в дырку руку и посмотрел вниз. Сцепление располагалось четырьмя или тремя футами ниже, а под ним размазанной коричневой полосой мелькала лишь нескончаемая череда шпал, и от этого мельтешения закружилась голова. Тогда он посмотрел налево и увидел железные перекладины, прикрепленные к доскам вагона снаружи. И вновь посмотрел вниз. Бесполезно даже пробовать, если только поезд не остановится или не сбавит ход, а ведь они уже проехали Ассен. Река сообщила об этом несколько минут назад. Ассен — то единственное место, где, по словам Йоопа, поезда идут довольно медленно. Значит, придется воспользоваться поручнями, а до них еще нужно дотянуться — целых три фута.

Он втянул голову внутрь вагона. Он не был уверен, что его план сработает, но поручни были первым шагом на пути домой. Он засунул «вельрод» глубже за пояс и пояснил Альдеру, что им предстоит сделать. После чего просунул в дыру правую ногу. Альдер как можно крепче схватил его за левую руку. Боль была адская, швы, казалось, вот-вот разойдутся.

Маус вслепую попытался нащупать ногой перекладину. Для этого ему пришлось еще дальше пролезть в отверстие, пока наружу не показалась правая рука и плечо. А потом и голова. Ветер нещадно трепал полы плаща, дождь по-прежнему лил, как из ведра, и в считаные секунды он успел вымокнуть до нитки. От напряжения пересохло во рту. Наконец его правая нога нащупала опору, и он перенес на нее вес всего тела. Прижатая к дереву обшивки правая рука отчаянно пыталась нащупать другую перекладину.

В какой-то момент ему показалось, что Альдер отпустил его руку, но затем он понял, что тот лишь наполовину высунулся из дыры, давая ему большую свободу действий. Правая рука Мауса повисла в воздухе. Он наблюдал за ней, как будто она принадлежала кому-то другому, и пытался не смотреть вниз. Наконец его пальцы сомкнулись вокруг железа, и он окончательно выскользнул из отверстия. Альдер отпустил его левую руку, и теперь он стоял на железной перекладине, обеими руками держась за другую. Борясь с головокружением, Маус на какое-то мгновение закрыл глаза, затем открыл снова.