Читать книгу "Неукротимый огонь - Льюис Сьюзен"

– Не могу поверить! Он что, ненормальный, этот Макс? Какое ему дело до того, что с тобой могло случиться? С чего бы он стал так заботиться о тебе, когда вы даже не были знакомы?

– Зато меня знает Галина, вот он и решил покровительствовать мне, раз она со мной дружит, – ответила Рианон. – Так, во всяком случае, я себе это представляю.

– Так где сейчас Рамон?

– Не знаю точно. Сказал, что должен слетать на юг по какому-то делу. Но к выходным он должен вернуться.

– А Макс?

Сердце Рианон забилось быстрее.

– Насколько я знаю, здесь, в Лос-Анджелесе. Я его не видела и не говорила с ним с субботы, когда он… Боже, Лиззи, слышала бы ты, как он со мной говорил! Не могу повторять, второй раз такого стыда не вынесу. В общем, у меня не осталось сомнений в том, что он до безумия ненавидит журналистов, и в первую очередь – Сюзан Травнер. Помнишь такую? Пару лет назад помогала нам готовить передачу об одном актере.

– Смутно припоминаю, – ответила Лиззи.

– Так вот, она для Романова – настоящая bete noire*. Естественно, я попыталась связаться с ней, чтобы узнать, в чем дело. Мне сказали, она сейчас в Сиэтле и приедет завтра. Надеюсь, она мне перезвонит.

* Страшилище, пугало, предмет ненависти (фр.).

– Что ты хочешь у нее выяснить? – поинтересовалась Лиззи. Рианон пожала плечами.

– Сама не знаю. Да, кстати, о Галине. Я и забыла, какой чудной она иногда бывает. В общем-то раньше я не обращала внимания на ее странности. Наверное, это нормально, когда два подростка растут вместе. Просто принимаешь человека таким, какой он есть. А вот когда встречаешься после нескольких лет разлуки… такое бросается в глаза. А может быть, Галине стало хуже…

– В каком смысле – хуже? – не поняла Лиззи.

– Трудно сказать. Хуже в том смысле, что ее просто невозможно понять. Живет себе беззаботно, как одуванчик, ни о чем не задумываясь, изумительно выглядит и чрезвычайно довольна жизнью. А дунешь на нее – она и рассыплется. Хотя она вроде бы действительно счастлива, так что сама не знаю, откуда у меня такое впечатление. Макс ее обожает, на ее отношения с детьми можно только любоваться. Плюс известность, богатство… И все равно сейчас что-то с ней не так. Более того, я почти уверена, что все в доме знают, что происходит, и в той или иной степени стараются это скрыть.

– Ты считаешь, и Сюзан Травнер знает, что там такое?

Рианон пожала плечами:

– Не исключено.

– А ты-то сама что думаешь? У тебя наверняка есть предположения.

Рианон покачала головой:

– Как ни странно, нет. Ни единой зацепки, ничего такого, чтобы можно было сказать: вот что тут творится, вот какие тут проблемы. Все актеры исполняют свои роли безупречно, но почему-то сразу видно, что они притворяются.

– Да, ты меня заинтриговала, – отозвалась Лиззи. – Прямо Стивен Кинг. Обязательно расскажи мне все, что узнаешь от Сюзан. А как тебе вообще Лос-Анджелес?

Рианон улыбнулась. У нее вдруг стало легко на душе.

– Знаешь, мне тут нравится, – ответила она. – Понятно, я еще мало что видела, но понимаешь, Лиз, вся эта суета – как наркотик. Эти люди электризуют тебя. Весь мир – шоу-бизнес, и это затягивает. На самом деле страшновато – совершенно теряется чувство реальности. По крайней мере я его теряю. Кажется, что все важное на свете происходит здесь, а остальной мир вообще никому не нужен. Люди здесь живут как в кино. Летят миллионы баксов, реальность состоит из фантазий. Это настолько захватывает и кружит голову, что при мысли о возвращении в Лондон мне делается дурно. Тем более там теперь не будет тебя. Прости, я не то говорю, – поспешно перебила себя Рианон. – Мне не нужно, чтобы ты чувствовала себя виноватой, я просто хочу сказать, что не вижу смысла возвращаться.

– Я поняла, – мягко сказала Лиззи. – Все нормально. Послушай, если все так, как ты говоришь, то, может, останешься?

Рианон засмеялась.

– Хочешь верь, хочешь не верь, но я об этом задумывалась. Дело в том, что едва ли мне удастся получить разрешение на работу.

– А почему бы не попытаться? – возразила Лиззи. – Если ты получишь разрешение, чем займешься?

Рианон вздохнула:

– Понятия не имею. Телепрограммы моего жанра делают в основном в Нью-Йорке и в Вашингтоне. Кстати, здесь ужасно жарко. Сегодня больше ста градусов*! А какая у вас погода?

* 100 градусов по шкале Фаренгейта – около 38 градусов по Цельсию.

– Жарко, хотя и не настолько, – ответила Лиззи. – Интересно, а где Макс с Галиной собираются проводить медовый месяц?

– Я пока не знаю. Честно говоря, о свадьбе еще почти ни с кем не говорила. Мне даже иногда приходит в голову, что это какая-то мистификация. Ладно, в субботу все станет ясно.

Раздался стук в дверь.

– Странно, – пробормотала Рианон. – Ведь нельзя войти в дом, охранник позвонил бы снизу.

– Ты о чем?

– Кто-то стучится в дверь, – пояснила Рианон. Ее охватило знакомое чувство тревоги.

– Открой дверь, посмотри, кто там, и немедленно скажи мне, – велела Лиззи, по-видимому, уловив неуверенность Рианон. – Иначе я дико испугаюсь.

– Этим ты мне очень поможешь, – проворчала Рианон.

Неизвестный посетитель постучал еще раз. Рианон попросила Лиззи не вешать трубку, бросила телефон на диван и глянула в глазок. Когда она увидела, кто стоит за дверью, сердце ее забилось. Женщина отпрянула от двери и зажала рот ладонью. Ее била дрожь. Глубоко вздохнув, она мысленно приказала себе не терять хладнокровия и отперла дверь.

Макс уверенно и в то же время с любопытством смотрел на нее. Рианон подумала, что он, наверное, догадывается, какое смятение вызвало у нее это неожиданное появление.

– Привет.

Она улыбнулась.

– Надеюсь, я вас не побеспокоил? – сказал Макс. – Хотел позвонить из машины, но у вас было занято.

– Ах да, да. – Рианон посторонилась, давая ему войти. – Я разговаривала с… с подругой. Извините, сейчас закончу разговор.

Мужчина кивнул, подошел к окну и стал смотреть на набережную. На улице сгущались сумерки.

Справившись с волнением, она взяла телефон.

– Рианон! Ты меня слышишь? – взывала Лиззи.

– Да-да, слышу, – откликнулась Рианон, отвернувшись от Макса.

– Кто приходил? – спросила Лиззи. – Я слышала голоса. Они уже ушли?

– Нет, – сказала Рианон. – Я не могу сейчас разговаривать. Пока.

Она почти не слышала собственных слов – так гулко колотилось сердце.

– Не клади трубку! – крикнула Лиззи. – У тебя странный голос. Кто с тобой?