Читать книгу "Вычислитель. Пять умных повестей - Александр Громов"

Не скажу, что убегали мы без оглядки, потому что один раз я все же оглянулся. Все мощнее работают огненные фонтаны! Вулкан плюется лавой, взрывы раскидывают по небу полчища светляков, и каждый такой «светляк» – нагретая до тысячи градусов вулканическая бомба. Иные, кажется, целятся прямо в меня. Черная туча нависла и швыряет в новорожденный кратер молнии – не то подстегивает его, не то пытается наказать за буйство, да все без толку…

Ноги подкашиваются. Дышать нечем. Но надо бежать – и бежим.

Куда? К горам? К ним, черти бы взяли все эти склоны и обрывы! Впереди грохочут камнепады, с важными вздохами сходят оползни, но там все же безопаснее. А если пропадать, то лучше уж под камнепадом, чем в лавовом потоке или палящей туче.

Сверху начинает сыпаться пепел и жжет даже сквозь «эластик». Много пепла. Ничего не вижу, Клоп и Кошмарик исчезли в раскаленной черноте. Ору – нет ответа.

Бежать надо. Направления я не терял, нет у меня этой глупой привычки. Надо найти укрытие – расщелину какую-нибудь или пещеру… Отставить! Только не пещеру. Никаких сводов, которые при новом подземном толчке рухнут и в лучшем случае раздавят тебя, как букашку, а в худшем – замуруют, и подыхай себе от голода и жажды.

А вот чувство времени я все-таки потерял и, хоть убейте, не скажу, как скоро нашел укрытие – кучу огромных валунов. Забился в тараканью щель и начал ждать…

Вулкан работает вовсю. Багровые отблески в горячей черноте. Земля дрожит. Молюсь, чтобы не пошли пирокласты и чтобы с горы не сошел обвал – тогда капут и амба. Туча над кратером расползлась во все стороны, ливень пошел. Рассвета я не заметил. Вулкан не унимается, но пепла и бомб вроде стало меньше. Посерело небо, солнечный диск в нем проявился. Рискнул я высунуть нос из укрытия – ну так и есть, по ту сторону сопок за ночь вырос шлаковый конус, и течет из него огненная река. Быстро течет, как на Гавайях, и в мою сторону, но сопки ее пока задерживают. Чисто базальтовая лава, очень жидкая. Прикинул: успею ли уйти выше, если лава прорвется? Убедил себя: успею. А пока надо поискать Клопа и Кошмарика…

Только я об этом подумал, как глядь – идет ко мне Кошмарик и сейчас как никогда оправдывает свое прозвище. Вид у него, прямо скажем, не для слабонервных. Грязен, дик и с автоматом. Хотя и у меня, наверное, не лучше, только я без автомата. Бросил.

Я бросил, а он сохранил. Ай, умница!

– По маячку меня нашел?

Он только кивнул, не подколов: «Нет, по запаху». Совсем на него не похоже.

– А где Клоп? – спрашиваю я, уже догадываясь об ответе.

– Вулканическая бомба, – кратко поясняет Кошмарик и прячет глаза, будто виноватый. Нет на нем вины, я точно знаю. Будь Клоп жив, Кошмарик его не бросил бы, не из такого он теста.

– Сразу?

– Сразу.

– Где?

– Вон там, – указывает Кошмарик на непроходимое болото жидкой грязи – результат пеплопада и ливня.

Ясно… Поиски тела бессмысленны, а похороны, можно считать, уже состоялись. Когда-нибудь грязь высохнет и превратится в туф, навеки сохранив в себе тело Клопа… как мошку в янтаре.

Изо всех сил бью кулаком по камню. Ай, Клоп, Клоп…

Но и мы хороши! Где были мои глаза? А Кошмарик? Он, биолог, только и отметил, что виды растений здесь почти земные с разницей на уровне видов и подвидов, – а много ли это нам дало? Как никто из нас не разглядел, что здесь нет старых, могучих деревьев?! А ведь нет их! Теперь я понимаю почему: ни одно местное дерево попросту не имеет шанса дожить до старости. Успело обрести зрелость, разбросало семена – уже хорошо. А дальше его либо спалит лавой, либо засыплет пеплом, либо снесет оползнем, либо свалит землетрясением, либо похоронит под каменным обвалом. Мир краткого постоянства. Нестабильная, больная планета, трясущаяся, точно в лихорадке, покрытая фурункулами вулканов…

Вот почему на ней столько летающих тварей! Способность к полету нужна, чтобы вовремя удрать из опасного места!

И Клоп прошляпил. Теперь-то ясно, что все пережитые нами землетрясения, включая первое, обрушившее скальную стену, были лишь прелюдией к грандиозному извержению. Насторожился наш командир, приказал уходить, но не учел размеров опасности…

И все же мы обязаны ему тем, что пока живы. Если повезет, то еще поживем, еще вернемся домой, еще увидим Грету Бриккен… Правда, нам должно очень сильно повезти. Когда и где откроется Лаз – неизвестно. Засекут ли спасатели наши маломощные радиомаячки – тоже никому не ведомо.

– Что делать будем? – спрашивает меня Кошмарик, теряя лицо. Это я его спрашивать должен. Он теперь главный, а я всего лишь Потаскун, даром что таскать мне нечего…

– Уходить надо. Перевалим через хребет, осмотримся. Здесь нас угробит.

– Эту гору обойдем справа или слева?

– Лучше слева, там седло удобное.

Кивнул он, соглашаясь, и двинулись мы. Хорошо идем. Без груза даже при здешней тяжести легко ходить по горам. Молчим каждый о своем. Хотя наверняка мысли у нас схожие.

К полудню вышли на седло, устроили привал на десять минут. Нашли теплый родничок, попили минеральной водички. Кошмарик снял забитый пеплом дыхательный фильтр и бросил. Глядя на него, и я сделал то же. Ничего, дышать можно. А если в этом мире все-таки есть болезнетворные микроорганизмы, то мы заразились еще позавчера, когда съели по две галеты из НЗ.

Жаль, что не сожрали НЗ целиком! К чему было откладывать? Умом понимаю, что в любом случае я был бы сейчас голоден, как весенний медведь, но все равно жаль провизии до слез.

И вдруг…

Ненавижу, когда в книгах попадается «вдруг»! Но что поделаешь, если действительно вдруг?

Шагах в десяти от нас на валуне вдруг появляется давешнее чучело с кожистыми крыльями – та самая летяга, что давеча напустила на меня осиный рой. Та, которую я прозвал Прыткой. Я уже понял, что она умеет отводить людям глаза, но все равно удивился: ведь только что никого на валуне не было! Откуда? Почему? Ничего не понимаю.

Кошмарик тоже увидел, а он стрелок не хуже меня. Спокойненько так передвинул автомат, сбросил предохранитель… Видит же – пища. Сама пришла в руки. Ну, тут надо быть ослом, чтобы не воспользоваться таким подарком, особенно когда живот подвело…

Хочу крикнуть ему: «Не смей!» – и не могу. Язык онемел и не шевелится. И Кошмарик тоже оцепенел. Видно, как пот с него ручьями льет, впитывается «эластиком» и выступает снаружи крупными каплями.

Ж-ж-ж! – вылетает из сумки на брюхе чучела стая черных ос. Кошмарик пикнуть не успел, как они его всего облепили. Уронил он автомат, упал, дернулся раз-другой и замер. К счастью, недолго мучился. А я не могу шевельнуться и только думаю отстраненно: сейчас мой черед помирать. Интересно, каково это – умирать от болевого шока?

В том, что Кошмарик мертв, усомнился бы лишь тот, кого такая оса не кусала. А тут – сразу сотня укусов. Мне все ясно, не тупой.