Читать книгу "Sex Around the Clock: Секс вокруг часов - Андрей Кучаев"

Меня охраняли, я получил срок чуть не шесть лет за соучастие, но срок заменили на спецпсихбольницу. Парик, наркота в крови при анализе и черное белье сыграли свою роль. Конечно, если забыть, что при мне обнаружили тысяч сто бабла. Я сообразил сразу зарядить, кого надо, и не терпел большого лиха в казенном «отеле». Когда прижмет, быстро учишься. Дикость моей истории, помимо всего, наводила на мысли о бредовом психозе.

Вначале, правда, «коллеги» меня решили «опустить» – тюремные нравы всюду схожи – и чуть не убили, потом разобрались, что я кусаюсь, да еще при бабках. На некоторое время отстали. Потом что-то произошло, отношение резко переменилось, я оказался чуть не в санатории.

Мне дали понять, что урыли бы и тут, если бы кто-то не хлопотал за меня на воле. Позже выяснилось, что так оно и было. Загадочные доброжелатели имели отношение к международному синдикату.

Пока же уголовники учили меня фене на трех языках и умению косить под свихнувшегося от кумарни. На все вместе ушло не помню сколько времени.

Не без помощи сокамерников я повредил голову, это облегчило мне замену тюряги больницей. Тогда что-то и стало с моей памятью, я думаю.

Лежа уже в психушке, под семью замками, я со дня на день ожидал, что меня приедут навестить убийцы по наводке громил из стриптиз-бара, тоже парившихся где-то на нарах. Напрасно боялся, им с моей уже подачи закатали на всю катушку – там были и наркотики, и много чего! Я просто случайно их подставил. Они не успели подготовиться. Фальшивых денег у них было не больше, чем в любом злачном месте, где оттягивается жулье. Я дал формальную зацепку, их и раскрутили. Я сбил с толку этих братков, они никак не ожидали, что налетят на «русскую мафию» – у страха глаза с жернова.

Уже через неделю навестить меня приехал тот тип, что взял у меня диск с Чайковским. Человек со шрамом, та самая «заячья губа», или «волчья пасть», как я его назвал позже. Судя по тому, что он преодолел все препоны на пути в закрытое учреждение и принес, кроме икры, салями и других деликатесов, запрещенных для передачи, еще и вина и виски чуть не столетней выдержки, он принадлежал к серьезной организации.

Он говорил на смеси русского, немецкого и английского – знакомая, повторю, для меня смесь.

– Не отравлено? – спросил я его, кивая на роскошную передачу.

– Не валяйте дурака, – поморщился он. – Мы вас вытащим, дайте делам успокоиться.

Он скупо пояснил мне, что ни «шекспироведы», ни деятели из «Абдуллы» понятия не имеют, за что я тут сижу. Фальшивомонетчиков не было ни среди тех, ни среди других. Ко мне фальшивые деньги попали случайно и по ошибке – вероятно, они были среди купюр, которыми мне дали сдачу в баре дискотеки.

– Так какого черта я еще жив? И за что я сижу? И за что мне вот эти подарки? – я ткнул ногой пакеты на полу.

– Значит, заслужил. Заслужил бы пулю – получил бы пулю.

Из того, что я вытянул из него, следовало, что на диске, который я провез через таможню вместе с курицей, вместо «Лебединого озера» была записана зашифрованная программа для множительной машины, которую разработали компьютерщики из России.

– Черт! Как она туда попала? Эта стерва была с вами в сговоре?

– Не ваша забота! Пока вы трахались, наш человек подменил бессмертное творение Петра Ильича на другую «музыку» … Хорошо, что вы подстраховались и подменили диск!

Вон как! А я-то думал, что маскирую свою вполне невинную контрабанду!

– Если бы не ваша находчивость, опять был бы капут операции! Вы – хаммер! Гут.

– «Молоток»! Понял вас.

«И кто бы мог подумать? Действительно, молоток!»

Я вспомнил «горничную», вот на кого работала домработница моей девицы из Сорбонны!

Мой посетитель объяснил дальнейшее. Уже трех «почтальонов» с подобными программами взяли передо мной. Ставки повышались каждый раз, каждый раз программы переписывались. Назначена была крупная премия за провоз. Кто-то наводил на членов банды. Необходим был совсем свежий человек со стороны. Выбрали меня. За моей француженкой присматривали, о Шекспире на таможне было известно. Убоповцы считали Шекспира мелочью. Диски я не прятал, бросил сверху в чемодан, потому что вместо диска с Чайковским я сунул в футляр диск с текстом скетчей – показать в Париже в какую-нибудь редакцию, вроде «Шари-вари»! Тем не менее их все просмотрели тщательно. Удивились, конечно, но по другому поводу!

Запихнув свои «шедевры» на всякий случай в пластик музыкального сувенира, я «Лебединое» в последнюю минуту положил в пакет из фольги, в котором ехала жареная курица, прихваченная в кафетерии в аэропорту. То-то на меня смотрели, как на чокнутого!

Никому в голову не пришло, после знакомства с моим творчеством, что я – «почтальон». Не то, чтобы поверили, когда я стал объяснять, а просто приняли за дебила: «Псих! Нашел, чем взять Париж! Шутками про Горбачева!» «Везет жратву, псих из голодной степи!» И прокатило.

Рискуя серьезными сроками, я совершил во имя синдиката своего рода подвиг. Вот курица и снесла золотые яйца, как ей положено в русских сказках!

Не говоря о стоимости диска, прибыль, которую он уже обеспечил, исчисляется такими цифрами, что, возможно, американцам придется проводить досрочную денежную реформу – печатать новые доллары.

– Мы оценили ваше молчание и вашу находчивость. И, разумеется, риск.

– Черт подери! Но тогда, тем более, почему я жив? И зачем вы говорите мне все это? Нет, я ничего не знаю, ничего не слышал и заберите свои деликатесы вместе с выпивкой, которая здесь, кстати, запрещена! Я завязал! На всю жизнь, если она у меня еще остается! И немедленно освободите меня! Я хочу домой!

– Чушь! Квачь! – он побагровел и затрясся. – Во-первых, вы имеете долю. Во-вторых, как только вы выйдете, вас опять накроют, потому что вы лезете к дешевым блядям и отелям. Вы не там ходите. А теперь, после учебы в призон-шуле, (тюрьма – школа жизни!) думаю, вам опять захочется украсть, заработать. Мы вам даем ровно столько, чтоб выжили, молчали и не ходили, где не надо. Это нами решено. Если вас убить, ясно будет, что вы были наш. Оставлять в живых – не наш стиль. Вас оставляют. Чтобы было ясно – вы к нам не касаетесь. Вир хавен мит айнандер нихт цу тун! Каин ферхелтнис! Ист дас клар?

– Ясно. Не касаюсь. Не отношусь. Точно, не убьете?

– Нет, элаас! Увы, нет. Сделаем немецкий паспорт, а это все же не совсем смерть, нихт вар?

– Сколько? В смысле, мне причитается?

– Больше, чем вы способны вообразить. Молитесь на американский резервный банк! Вас посадили за фальшивые деньги, мизерную сумму, вам не верят, что вы – чистый. Потерпите еще немного. Посидите спокойно. Мы комфорт берем на себя. Наши адвокаты без труда вас вытащат, когда придет время. Шнюффлеры (ищейки) поймут, что вы – не в игре. Ничей.

Перед уходом он обронил:

– Вам чего-нибудь говорит название фирмы – «Дубровский»?