Читать книгу "Ангарский сокол - Дмитрий Хван"

— Павел, может, ты объяснишь всё-таки насчёт ящиков? — Пётр решил узнать, как он собирается их спускать. Ведь в два-три захода их никак не успеть спустить и оттащить в сторону.

— Дались тебе эти ящики, — усмехнулся спецназовец.

— А как же оно? — не в силах назвать золото его собственным именем спросил Карпинский.

— Нет в них никакого золота, там железо. Заодно покажем в Кремле наши возможности в выплавке металлов, — рассмеялся Грауль. — А золото там было, совсем недавно.

— А где оно сейчас? — подался вперёд Белов. — Загадками говоришь, Павел! Давай уже начистоту.

— А вот оно, — кивнул Грауль на купленную в Нижнем Новгороде верхнюю одежду.

Сейчас одежда эта лежала наваленной грудой на огромной, рассчитанной по европейской моде на несколько персон кровати. И тут до Петра дошло: неспроста ушивали эту одежду по пути из Нижнего — делали на ней карманы тайные. Вот оно что! А он-то, по дури своей, думал, что придётся переться с ящиками, полными золота, до самого Архангельска. Всё правильно, рассовал по карманам плоские слитки — и вперёд. Хотя…

— А сколько же нас будет? — спросил Карпинский, с сомнением посмотрев на восьмерых товарищей и держа в голове девятого — Микулича. — Золота гораздо больше, чем мы сможем незаметно унести.

— Те нижегородцы, что привёл нам Кузьмин, — это наши люди. Занимались ими отец Тимофея и его товарищи. С вами пойдёт пятнадцать человек. Кстати, вам уже пора переодеваться. Не будете же вы привлекать внимание московского люда ангарскими кафтанами?

Как оказалось, каждому из группы полагалось таскать на себе восемь-девять золотых пластин. Не слишком тяжкий вариант, броники потяжелее будут, например.

— Пётр, теперь об оружии, — встал с лежака Грауль.

Он подошёл к сложенным у расписной стены ящикам, с треском отодрав крышку с верхнего. Оказавшиеся там карабины сюрпризом для Каринского не стали: дюжина из них предназначалась воеводе Бельскому в качестве затравки, другая дюжина — посольству в Данию. А то мало ли чего случится, датчане в те времена были не теми толерантными европейскими тихонями, что знали мы. Лихих людей промеж них сейчас немало…

— Посидим на дорожку, — предложил Грауль, когда все переоделись и разобрали укрытые в кожаных чехлах карабины, повесив их на плечи. Пришли и пятнадцать мужичков-нижегородцев, ангарская же одёжка вскоре исчезла.

— В ангарские кафтаны оденутся остальные мужички, — пояснил Павел, — чтобы не сразу заметна была ваша пропажа.

— Ну, пошли! — Павел направился к выходу из светлицы.

Пройдя по тёмному коридору этажа, ангарцы вышли к небольшому переходу между половинами терема, крытому досками. Одна сторона выходила на внутренний дворик заведения, другая — на проездную межрядную дорогу с бревенчатой мостовой. По переходу шумными порывами гулял ночной ветер, на улице же было тихо, лишь с первого этажа, где была трапезная, доносились пьяные голоса, в стойлах изредка всхрапывали лошади да трещали сверчки.

— Уходить будете за следующий дом. — Кабаржицкий указал на тёмную громадину впереди.

Дождавшись очередного прохода стрельцов, товарищи Карпинского один за другим стали спускаться по верёвкам в темноту улицы. Подтянув верёвки и пропустив очередной проход караульных стрельцов с факелом, манёвр повторили. Странно, но никакой боязни, по сути, потерять всякую связь со своими друзьями у Петра не было. В крови шумел адреналин, а в голове — чистый восторг и чувство неотвратимого подвига. Наверное, то же самое испытывают перед первым прыжком с парашютом. Спустили последний ящик. Ну всё, сейчас очередь Петра. Он обнялся с Володей, Никитой. Павел подошёл сам, крепко обнял и тихонько проговорил:

— Больше слушай Микулича, он мужик матёрый, понимает, что к чему. И случись что, не опасайся применять оружие. Даже не раздумывай, доверься эмоциям, решай вопросы оперативно, жёстко. Ну, давай, с Богом!

На Карпинского, едва он коснулся сапогами брёвен мостовой, нахлынуло чувство оторванности, и, глядя, как уходят вверх верёвки, впервые с момента попадания в этот мир ощутил себя песчинкой в море. «Ну вот, Петя, теперь ты рассчитываешь только на себя и своих немногих товарищей, что находятся рядом с тобой».

— Ну всё, теперь только на себя им надеяться. — Павел эхом повторил мысли Петра, глядя в темноту ночи.

— Думаю, он справится, — сказал Кабаржицкий, подойдя к перилам. — По крайней мере, у меня хорошее предчувствие.

Грауль только развёл руками, оглядев своих товарищей, и произнёс:

— Мужики, давайте все спать, завтра с утра буду с вами проводить инструктаж. Володя, а ты погоди, нам с тобой ещё покумекать надо.

Чуть позже в светлице

— Стрельцов должны были бы сменить. Странно, что они вообще с нами до сих пор, — говорил Грауль. — Они не охранники, и службу фактически завалили. Я, честно говоря, думал, что тут должны бы появиться местные спецслужбы.

— Кстати, да, что там у них сейчас? Тайный приказ или приказ Тайных дел? — наморщил лоб Кабаржицкий.

— Не знаю, по-моему, это только у Фёдора Первого появится Тайная канцелярия, но это уже позже.

— Погоди, погоди! — воскликнул Владимир. — А ведь получается, что это мы Бельского на трон посадим? Он же с нами сотрудничать хочет!

— Он сам к власти придёт, — пожал плечами Павел. — Мне не известна информация о каких-либо заговорах. В Москве по смерти Михаила Фёдоровича вспыхнет мятеж боярский — последний их выверт в сторону поляков. В первую Смуту у них почти получилось пригласить ляха на трон, Владислав даже титул московского царя тогда принял. А на этот раз Бельские им даже такого сделать не дали.

— А Алексея Михайловича умертвили всё-таки бояре или Бельский, сам как думаешь?

— По официальным данным исторической науки и по логике событий — да, они, клятые. Но, как я тебе уже говорил, есть теория, подтверждённая лишь косвенно, что к этому причастен и Фёдор Самойлович. Да и вопрос с отравлением Никиты Бельского довольно тёмный. После успешной обороны Себежа и сбора разбитых полков он ушёл к Москве, где бушевал боярский бунт. Вырезал всех изменников к чёртовой матери и вскоре был отравлен на пиру по случаю усмирения бунта. А на трон взошёл опекун Ивана, младшего сына Михаила, Никита Романов, двоюродный брат первого царя из рода Романовых.

— Дай угадать, — перебил собеседника Кабаржицкий. — Иван Михайлович тоже был отравлен?

Грауль кивнул.

— А после чего, решением Земского собора, въехал в Кремль, когда были вычищены практически все, кто смог бы ему помешать. Обвинил злопыхателей, убрав князей Милославских, да и всех прочих, опасных, в смерти Алексея Михайловича — и вуаля — новый царь!

— А как же Бельские пролезли на трон? — удивился Владимир. — Ведь худородные князья, а чин боярский Фёдор Бельский получил от Никиты Романова только спустя год после его воцарения!