Читать книгу "Шаг в аномалию - Дмитрий Хван"

Просидев в Полоцке до середины августа, пока не сдался гарнизон замка, Прозоровский получил от царя указ держать все русские армии, участвующие в войне, под своим началом и, оставив в Полоцке своего сына Ивана и отряды боярина Лукомского, ушёл к Смоленску.

Как и ожидалось, армия нового польского короля, составлявшая около двадцати тысяч человек, уже обложила многострадальный русский город. Король Владислав находился в войске, это рассказали все пойманные у Смоленска во языци ляхи.

«Что же, надо так обложить эту лису, чтобы она никак не смогла от нас сбежати», — радовался Прозоровский.

Радоваться было отчего: сильный гарнизон Смоленска да вкупе с его армией — это большая сила. Опять поскакали в Москву гонцы, извещая царя о сложившейся у стен Смоленска ситуации. Прозоровский писал, что при приближении русской армии «неприятель смотрел на это и ни разу не выстрелил и не двинулся из своих острожков». Пассивность Владислава дорого ему обошлась: в тот же день Прозоровский атаковал его фланг у Покровской горы, и, хотя атака русских провалилась, поляки поняли, что им не суметь отбить в будущем такие же атаки московитов. А войск у князя было почти в полтора раза больше, да и артиллерии на стенах и укреплениях Смоленска было в достатке, как и порохового зелья. Войска Прозоровского строили земляные и деревянные укрепления, налажено было артиллерийское взаимодействие с гарнизоном. Войска со стен неустанно поливали врага свинцом, сея в его порядках разорение и смятение. Все вылазки ляхов неизменно заканчивались провалом, попытки улизнуть из окружения разбивались о стену русских войск, а все попытки просочиться к королю отрядов с припасами извне умело пресекались конными отрядами московитов.

Спустя полмесяца в польской армии начался голод, сначала ели многочисленных лошадей, и тут разгорались настоящие сражения — далеко не каждый шляхтич отдаст своего боевого друга и верного товарища на съедение. За иных коней погибало немало народу в кровавых стычках. А через месяц Владислав заговорил о мире и свободном проходе его войска в Польшу. Присланные царём бояре вели переговоры с осаждённым монархом, в результате которых Владислав отказался от прав на русский престол и соглашался тайно выплатить тридцать тысяч рублей золотом, а также заключить мир между державами сроком на двадцать лет. Переговоры, проходившие в Речице, закрепляли за Московией её завоевания в Литве: помимо Смоленска, к московитам отходил Полоцк на северо-западе, Витебск, Орша, а также Мстислав на южном фасе действий русских войск.

Так и закончилась знаменитая Смоленская война, покрывшая великой славой воеводу князя Семёна Васильевича Прозоровского и его товарищей, некоторых, к сожалению, посмертно. Было ясно, однако, что Польша вряд ли согласится с таким положением дел, страны готовились к новой войне. Каждая из сторон пыталась заручиться поддержкой своих соседей — Швеции и Крымского ханства.

Глава 16

Байкал, посёлок Новоземельский

Середина лета 7141 (1633)

— Боже мой, хорошо-то как! — протянула лениво Дарья, сладко потягиваясь на разложенных по корме малой лодии одеялах. Вячеслав с удовольствием оглядывал крепкое загорелое тело подруги, грациозное, словно любимая домашняя кошка. — Ты знаешь, чего мне сейчас не хватает? — Приподняв на лоб солнечные очки, Дарья резко повернулась к нему.

Соколов развёл руками.

— Свежего номера «Русского медицинского журнала»? — улыбаясь, предположил он.

— Да ну тебя, всё гораздо прозаичней. Сейчас бы попсятины какой-нибудь послушать, типа «Руки вверх» или «Чай вдвоём». Кстати, дома я их вообще не слушала, а тут… Прямо хочется так, что аж жуть, и погромче! — Дарья опустила очки на глаза и мечтательно уставилась в голубое небо.

Дул слабый тёплый ветерок, небольшие белоснежные облака лениво проплывали в далёкой небесной синеве, волны мягко плескались о борта лодии, слышался лишь скрип дерева да редкие птичьи крики. Тишь и благодать. А невысокие горы, сосны, цепляющиеся корнями за прибрежные склоны, спускающиеся к бирюзового цвета воде, создавали полную иллюзию летнего отпуска в Крыму.

— Ну так попела бы с переселенками. Они здорово выводят фольклор, — усмехнулся Вячеслав.

— Нет, это не для меня! Я понимаю, кому-то нравится, точнее, многим, но не мне! Может, тогда ещё и в спектаклях, устраиваемые работягами, участвовать в роли пятого зайчика?

— А что, неплохой вариант! — рассмеялся Соколов. — Какая-никакая, а моральная разгрузка, ты же так смеялась в прошлый раз, в Усолье.

— Когда они «Буратино» ставили? — хмыкнула Даша.

— Классно же у мужиков выходит! Дети в восторге были! — воскликнул он.

— Кстати, у меня задержка, — негромко сказала Дарья после некоторой паузы.

— Какая задержка? — Улыбка спала с лица Соколова.

Дарья укоризненно посмотрела на Вячеслава:

— Слава, ну какая у женщины может быть задержка, подумай.

— Да-да, я понял, — глупо заулыбался Соколов, — прости. Я очень рад, честно.

— Я знаю, спасибо. И я хотела с тобой поговорить о детях. Нет, не о наших, а вообще. Ты замечал, как ведут себя дети, рождённые тунгусками от солдат?

— Не обращал особого внимания. Дети как дети.

— А зря, Слава. Они будут постепенно и неуклонно деградировать. Не надо такое лицо делать. Они реально снизят общий уровень нашего населения. Они много времени проводят у родни в этих чумах, учатся всяким шаманским штукам. Слава, если так пойдёт дальше, через пару поколений наши потомки будут барабанить в бубен и скакать вокруг костра, в котором доходит до кондиции баранья лопатка, посредством которой боги будут с ними общаться. И никакой памяти о нас не останется, растворимся без следа.

— Ты слишком сгущаешь краски, Даша, — нахмурился Соколов. — К тому же вот ещё двадцать пять семей русских переселенцев привезли в этом сезоне беломорцы.

— Ничего я не сгущаю! Слава, русские переселенцы тоже не дотягивают до нашего уровня. Не стоит так нам мешаться, надо наши два посёлка закрыть от местных и переселенцев. Надо только молодёжь учить, воспитывать в нашем духе и морали. Мы с Радеком уже обсудили этот вопрос, он горячо его поддерживает.

— То есть у тебя уже есть решение проблемы? — прищурился Соколов.

— Конечно, иначе бы я не стала об этом говорить! — воскликнула она.

— Говори.

— Всё просто: тунгусов надо отселить от наших посёлков, детей воспитывать в нашем духе, прививать наши нормы поведения, наши педагогические приёмы. Сделать эдакий детский сад, у нас детей уже почти четыре десятка! Я считаю только тех, что от наших мужиков и женщин. Также Радек будет высматривать одарённых детей у переселенцев. Кто из них сможет обучаться механике, физике, химии. Учебники уже готовы, пока проблема лишь в бумаге. Уж чернила наготовили на год вперёд, ждём бумагу. Наше общество должно стать кузницей, в которой будут выковываться с нашей культурой и мироощущением, нашей идеей государственности.