Читать книгу "Левый глаз - Сергей Лифанов"

Теперь мне представилась великолепная возможность поверить в реинкарнацию и Круг Перерождений. Не могу сказать, что воскрешение сильно меня обрадовало. Как-то неправильно было выполнено переселение моей души – наспех, не по правилам. А где же Срединный (он же Восьмеричный) Путь, Майтри-Карума и Анатман?

Видимо, тот, кто отправил меня сюда, сильно торопился. Не стоило большого труда догадаться, почему. Похоже, мне предоставили возможность исправить ошибки прошлой жизни. Искупай, мол, свою карму, обезьяна вонючая.

Есть ли у меня выбор? Есть, как ни странно. Можно смело умыть лапы, плюнуть на все и идти сдаваться в зоопарк. Жизнь – она дороже. Жизнь – это жизнь, хоть и обезьянья. Глядишь, выкину из головы человечьи заботы, обзаведусь симпатичной самочкой, даже улучшу породу. Кормежки будет завались – бананы, апельсины, ананасы. Все бесплатно. А скучно станет – в цирк подамся. Никакой дрессировщик мне не нужен – развит не по годам, сам себе Дуров…

Я уже твердо знал, что буду делать. Ольгинская дорога – вот где поедет Володька. И я поеду туда. Транспорт мне обеспечен, только не опоздать на него.

Пискнула рация.

– По коням, – скомандовал Толик, поднимаясь с дивана.

– Ну вы там разбирайтесь, я пошел к себе, – сказал Книжник.

Я остался в одиночестве. Тенью выскользнув из своего укрытия, я покинул избушку уже привычным маршрутом – через крышу. И занял наблюдательную позицию на ветке дерева.

Крутые люди предпочитают крутые тачки. Толик садился в «Мицубиси-Паджеро» серо-стального цвета. Вздутые колесные арки, скошенное заднее окно. Дорогая игрушка. И главное – дуги на крыше. Есть за что держаться.

Тот, кого я прозвал Меломаном, сел за руль. Два крепыша и Толик загрузились вслед за ним. Я прыгнул на крышу только тогда, когда автомобиль тронулся с места. Собаки коротко взлаяли, но опоздали – под визг покрышек мы вылетели через ворота. Меломан, судя по всему, любил быструю езду.

Джип несся по шоссе, приближаясь к развилке. До наступления полной темноты оставалось всего ничего. Наверное, я был неплохо виден в свете фар проходящих машин. Виден всем, но только не тем, кто сидел в джипе. Пока я был в относительной безопасности. Пока.

«Мицубиси» сбросил скорость и повернул на Ольгинскую дорогу. Я тут же ощутил это на собственных костях. М-м-мать тво-йю! Приходилось мне в прошлой жизни ездить по этим колдобинам – лучшего места для того, чтобы угробить машину, не придумаешь.

Приближаемся, пора что-то предпринимать. Я глянул вправо и вниз и обнаружил чуть ли не перед своим гиббоньим носом черный лапоть мобильного телефона.

Ребята в салоне маялись от духоты, стекла в машине были опущены. Из правого переднего окна торчала веснушчатая ручища, сжимающая мобилу. Возможно, обладатель аппарата охлаждал электронику потоком встречного воздуха. Хотя более вероятно, что он просто не совсем умещался в салоне – у людей определенного типа принято ездить с высунутыми на улицу руками и демонстрировать окружающему миру отточенную, умелую распальцовку.

С этого и начнем, – решил я и выхватил телефон из расслабленной руки. Несколько секунд рука перебирала пальцами в пространстве, выражая недоумение. Потом, очевидно, сигнал, пробившись сквозь заросли нервов, достиг мозга. Рука исчезла, и появилась голова с изумленно округлившимися глазами. Что, собственно говоря, мне и требовалось.

Я врезал мобилой прямо в переносицу, вложив в удар всю гиббонью силу. Японская электроника брызнула деталями. Переносица – тоже.

Выражение глаз головы почти не изменилось. Несколько разочарованный, я размазал по лицу то, что еще оставалось от телефона, и, уже ни на что не надеясь, ткнул растопыренными пальцами в глаза. Подействовало – очевидно, обладателю головы это ощущение было знакомо больше. Акустический удар едва не смел меня с крыши машины. Давненько я не слыхал такого отменного вопля! Рев саблезубого тигра на приеме у дантиста показался бы по сравнению с этим звуком цыплячьим писком.

Голова скрылась, машина резко вильнула, но выровнялась.

Надо было закреплять успех. Я перекинул тело вперед по крыше, не глядя запустил руку по самое плечо в водительское окошко и, ощутив мягкость пухлой щеки Меломана, выдернул руку обратно, не забыв согнуть пальцы. Ногти в новой жизни у меня были крепкие и острые.

Этот кричал потише, зато музыкально. Меццо-сопрано, Майкл Джексон пятьдесят шестого размера. Джексон не Джексон, а пластическую операцию ему делать придется.

Машина резко затормозила, едва удержавшись на обочине. Зато не удержался я. Кратковременная радость свободного полета закончилась болезненным ударом о матушку-сыру-землю. Суматранские гиббоны дружно посмеялись бы над моим неуклюжим падением, мне же было не до веселья. Медленно поднявшись на четыре конечности, я помотал головой. В глазах двоилось.

– Вон он, сволочь! – заорали из машины. – Кончай его, гада!

– Да это же обезьяна!

– Зверюга из квартиры трупа! Та самая! Зуб даю – она!!!

Последняя реплика могла принадлежать только Толику. Узнал. Я становлюсь кинозвездой. Как и всякой кинозвезде, мне следовало избегать плотной встречи с поклонниками, особенно возбужденными.

Сзади уже хлопали открываемые дверцы, пора было заняться спасением собственной шкуры.

Такого матерного ора я не слыхивал отродясь. Братва вывалила из джипа, на ходу передергивая затворы всего, что было под рукой. Я рванул к ближайшим деревьям.

Шквальный огонь… Шишки, щепки, кора и прочие дары леса сыпались вокруг словно дождь, я же скакал по ветвям в свое удовольствие и готов был заниматься этим бесконечно. Я наконец-то по-настоящему мог оценить возможности своего нового тела. Можно попасть в стоящую бутылку, можно – в бегущую собаку, но попробуйте подстрелить порхающего между ветвями гиббона! «Брахиация» – вот как назывались мои выкрутасы на научном языке.

Время работало на меня. Пока эти олухи опомнятся, пока охотничий азарт уступит место чувству долга и запоздалой мысли о полученном приказе, пройдет немало драгоценных минут.

Они тупо стреляли по деревьям, никак не могли остановиться, а меня там уже не было. Промчавшись полста метров вперед, я спрыгнул на землю, в два прыжка пересек дорогу и, крадучись, вернулся к машине по другой обочине. В правой руке я тащил тряпку, найденную по пути. Олухи стояли ко мне спиной, продолжали палить в белый свет как в копеечку, уничтожая живую природу.

Я зашел к джипу с тыла и занялся делом. Не могу назвать его простым: руки гиббона – не человечьи. Но через полминуты все было сделано.

Первым опомнился Толик. Опустив ствол, он заорал:

– Хватит, мать вашу! Машину пропустим!

Ребята по инерции продолжали сафари, и ему пришлось еще раз помянуть их матерей всуе. С явным неудовольствием братва вернулась к джипу.

В это время я уютно расположился в развилке ветвей старой осины и наблюдал за процессом. Все что мог, я уже совершил. Или не все? Посмотрим…