Читать книгу "Неуязвимых не существует - Николай Басов"

Шеф на своем участке находился в гордом одиночестве, видимо, отдыхал, или Нетопырь загнал его в домашнюю отсидку под каким-либо предлогом. Или шеф решил совместить одно с другим, к своему удовольствию и к моему удобству. Очень слабо работал и силовой шкаф дома, мощности которого хватило бы иному заводу. Я это сразу почувствовал, еще когда оглядывал окрестности, используя свое парадоксальное схемовиденье. Значит, техническая оборона пригашена. Это было настолько неожиданно, что я проверил обстановку еще раз, но с теми же выводами.

Домик показался мне не способным на долгое сопротивление, он был почти выключен, приведен в состояние, близкое к коме. Хотя и не по вине инженеров, его построивших. С заложенными в нем идеями и возможностями Избушка почти не имела себе равных – она могла сопротивляться вторжению, как крепость, отражать атаки, как линкор, звать на помощь, как пассажирский лайнер, и даже, кажется, нападать, как небольшая армия. По сути, это – шедевр русского загородного зодчества, не исключено, что в нашем уголовном отечестве очень скоро почти все вынуждены будут перейти на такой тип жилья. Но сейчас помощи хозяину от Избушки не могло быть – чтобы раскочегариться как следует, ей понадобится хотя бы минут десять, а за это время я или оседлаю ситуацию, или вынужден буду сдаться.

Вытащив из багажника свой несравненный усилитель, я разглядел хозяина подробней. Он возился, как и положено отдыхающему, на грядках. Может, этим он как-то компенсировался – решая судьбы десятков и сотен людей, в свободное время раздумывал, жить или умереть стебельку какого-нибудь одуванчика, выросшего среди салата? А может, для него это уже давно одно и то же – что одуванчики, что люди?

На всякий случай я облачился в скафандр высшей защиты, даже странно, как я его еще не бросил на одном из виражей этого головоломного дела, вооружился чуть не всеми имеющимися в моем распоряжении стволами – так их осталось немного – и двинул вперед.

Хозяин обнаружил меня, когда до него осталось менее двухсот метров. И надо признать, что двигался я не очень аккуратно. Если бы дом был врублен на автоматическое слежение, Передел получил бы сигнал о моем приближении гораздо раньше. Но все вышло, как вышло. Он поднял голову, подумал, медленно повернулся, выпрямился во весь рост. Я тоже скрываться не стал, вышел из-за кустика сирени, а потом почти сразу рванул вперед.

Будь Передел чуть догадливее, он бы тоже ударился в бега, разумеется, к дому, где у него были все возможности не просто уцелеть, но перехватить, подавить, заставить меня зарыться в землю и держать там, пока не подойдет помощь. Но он выхватил дальнобойный бластер и, старательно прицелившись, ударил веером. Это было не очень опасно. Во-первых, бластер, как все плазменные фиговины, быстро растрачивается на ионизацию воздуха, а потому я не обращал на него внимание еще сотню метров, а когда он все-таки двинул мне по ногам так, что я чуть не покатился по траве, я выбросил из левого наруча встроенный щиток. Конечно, этим я проявил не самый штефанский способ атаки, но в доспехах не поманеврируешь – хоть что-то, да пропустишь.

Преодолев еще метров пятьдесят, я стал доставать дальнобойный станнер, который должен был находиться у меня где-то на поясе. Но тут и у Передела не выдержали нервы, он повернулся и побежал к дому. Да так, что мне пришлось изрядно поднапрячься, прежде чем я сократил разделяющие нас сорок метров. И то догнал я его уже у самого порога.

Почти застонав от боли в ногах от последнего усилия, я прыгнул вперед, схватил шефа за плечо и сильно рванул вбок. Он завалился, попытался перекатиться на колени, снова вскинуть бластер… Но я тоже не ждал, пока он начнет драться, я как упал рядом с ним, так и не вставал, даже не перекатывался, просто, изогнувшись, как гусеница, подсек его кончиком доспешного сапога. Подсечка не получилась, потому что он и не стоял на ногах, но я попал ему в плечо, бластер улетел куда-то вбок, а сам он согнулся от боли. Больше мне и не нужно было, я перевернулся на плечах, как брейк-танцор, создав себе динамический момент разведенными в ножницы ногами, потом вытянул руки вперед и оказался почти верхом на своем бывшем начальнике.

Он сразу обмяк, сопротивление его было сломлено, потому что теперь я мог сделать с ним что угодно, даже в доспехах, а он не мог ничего. Мы не раз сражались в тренировочном зале, каждый из нас знал, кто чего стоит. Он отдышался, потом по его лицу прошла гримаска затаенного страха. Но он ее довольно технично подавил и почти как в прежние времена дружелюбно пробормотал:

– Быстрый… ублюдок. Я думал, ты раньше тут появишься, но когда сообщили, что тебя… То я решил…

Я тоже отдышался, только чуть быстрее, чем Передел, все-таки он был неизмененный мужик, а я… Ну, в общем, не ему со мной бегать спринт. Потом я поднялся, почти взлетел на ноги, не отпуская его из захвата. Подбросил на ноги и его, выпрямился, заломил руку за спину и несильно, но внушительно толкнул к двери Избушки, куда он, собственно, и стремился попасть.

– Обман зрения, только не твоего, а тех, кто так думает. Двигай и пока помалкивай. Если мне покажется, что ты отдаешь приказ своему домику обеспечить тебе поддержку, я… В общем, не строй иллюзий по поводу прежней дружбы.

Он кивнул, он был слишком хорошим опером, чтобы после этих слов попытаться отвечать вслух. Да я бы и не позволил ему трепаться, любая, самая примитивная фраза могла оказаться как раз кодовой командой дому оказывать помощь.

Следующие четверть часа я работал, как целая группа захвата. Во-первых, я вдвинул Передела в дом, привязал его на кухне к дубовому креслу с тяжелыми, резными ручками, потом заклеил рот скотчем и погасил все огоньки на силовом шкафу, расположение которого знал, разумеется, по прошлым своим посещениям Избушки.

И лишь после этого я проверил весь дом, который казался совсем небольшим, чтобы не бросаться в глаза. Даже подземные его этажи почти не отличались от нормального подвала средневекового замка. Убедившись, что Передел не сумеет инициировать механизированную атаку на меня, я вернулся в кухню и отодрал скотч от его губ. Кстати, он его уже почти прогрыз, должно быть, мне назло, чтобы показать, что я не подавил его волю к сопротивлению.

– А знаешь, я надеялся, что это ошибка. – Он облизнул губы, на которых выступили капельки крови, и посмотрел на меня. А потом совершенно неожиданно улыбнулся, хотя и едва заметно, самыми уголками глаз.

Я стянул шлем, потом отстегнул грудную пластину, чтобы подышать вволю. Сел на высокий табурет, налил себе из трехлитровой канистры виноградного сока. Как и в былые годы, сок этот шеф заказывал в Молдове, и был он у него выше похвал. Напился, налил еще, про запас.

– Когда палил по мне – не надеялся. Слишком часто попадал.

– И тем не менее – это было алиби. Ты же должен знать, если бы я решил тебя завалить, тебя бы уже не было. Во-первых, я бы удрал в дом, во-вторых, вызвал подкрепление, в-третьих, заставил бы рыть мордой землю столько, сколько нужно, чтобы…

– Это ты сейчас так говоришь, а тогда просто не сообразил. – Я вспомнил, как он пытался поймать меня на кончик своих бластерных вееров, нет, определенно, он хотел меня завалить. Значит, лжет или просто старается размягчить меня, сделать менее враждебным. Ну, тогда это называется самообман, потому что со мной такие штуки не проходят. И все-таки в его словах могла быть сермяга.