Читать книгу "Строгий режим - Виталий Демочка"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Лёха, Антон, — толкнул Бандера спящих парней и вытащил из-под шконки вторую сумку.
— Чё такое? — зашевелился Леший, потягиваясь и поворачиваясь.
— Я уезжаю, — грустно проговорил Бандера, перекладывая из своей старой сумки в новую комплект постельного белья и ещё кое-какие вещи.
— Как — уезжаешь?! — в один голос воскликнули Леший с Антоном и мигом подскочили со своих мест.
Дверь открылась, и хотя Бандера ожидал этого, вздрогнул с испуганным взглядом. Он так не хотел уезжать, что испугался этого открытия двери так, как будто его поведут на расстрел. Но он быстро взял себя в руки и, схватив сумку, прощался с друзьями уже на ходу.
— Там чё в сумке осталось, Леший, разберитесь чё куда, — говорил он бегущим за ним прямо в трусах Лешему и Антону.
— Ты с собой всё взял, что нужно? — спросил Леший, вспомнив всё же спросонья о том, что все общаковые деньги были у него.
— Да, всё нормально, Лёха, давай, — остановился Бандера на пороге и, обнявшись с ними на прощание, вышел и присоединился к стоявшим на продоле арестантам, тоже уходящим этим этапом.
— Пошли, — скомандовал ДПНСИ, когда корпусной уже закрывал дверь.
На секунду Бандера успел увидеть лицо Юрия с довольными глазами, но сейчас это уже не имело для него никакого значения. Проходя мимо двери хаты один шесть и глянув на неё с тоской в последний раз, он понимал, что этот тюремный роман для него закончился. Он переживал это так сильно, как будто заканчивалась его жизнь.
Лишь оказавшись в отстойнике и прислонившись спиной к бугристой цементной стене, он вспомнил о трёх литрах водки, которые забыл выложить в хате. В переживаниях он даже не заметил излишней тяжести своей сумки. Пройдясь по отстойнику в поисках знакомых, он наткнулся на Горея, с которым сидел ещё в первый срок.
— О, здорово, — сказал он. — Ты тоже, что ли, поехал уже?
— Здорово. Да я на МОБ пока, операцию ж мне делать будут.
— Понятно. Больной, короче. С кем же тогда мне водку выпить?
— В смысле? Ты чё, думаешь, раз больной, водку нельзя? — тут же встрепенулся Горей. — Наоборот, спирт — это ж лекарство.
— Ну, пошли тогда, — Бандера подвёл его к своей стоящей у стены сумке и вытащил из неё две полуторалитровых бутылки.
— Охе…а-а-а-ть! — радостно воскликнул Горей. — Гуляем!
— Зови ещё кого-нибудь, я-то не пью, — сказал Бандера, но его последних слов Горей уже не слышал. Возбуждённым голосом он звал своих друзей и знакомых.
— Рудик, Хома, айда сюда! Костэн, ты где там? Лёха.
Все подходили и, потирая руки, восхищённо восклицали и присаживались на корточках к импровизированному столу, который Горей уже сооружал на своей сумке. Кто-то доставал из кармана конфеты, кто-то из сумки сало и лук, что более подходило к закуске. Остальные заключённые, учуяв запах водки, когда Горей уже начал разливать по кружкам, ходили вокруг и сглатывали слюну, стараясь не смотреть на это пиршество.
— Эх, бля, в Столыпине бы, конечно, лучше было, — качал головой Горей. — Но хули сделаешь, через шмон с таким добром не дадут пройти.
— Да и хер с ним, дорога и так весёлая будет, — махнул рукой тот, которого Горей называл Костэном. — Я за всё время здесь только раз так гулял, когда у Соломы днюха была. Он нам толкнул наверх такую же бутылочку.
— Ты чё, в девять шесть сидел? — спросил его Бандера. Но ответа он уже не слышал, хотя Костя ещё что-то там рассказывал про Солому. Прислонившись к стене и не ощущая давящих в спину острых цементных камней, он сидел и думал о том, что хоть Соломе и повезло, что Бандеру забрали на этап, но всё же он молодец, переиграл всех. И к тому же он пользуется среди арестантов авторитетом, таким, что его день рождения вспоминают ещё через полгода, и Протасу вряд ли удастся сделать здесь что-то против него. Может, он даже и рассчитается как-нибудь за свою подругу с помощью своих денег, но Бандере от этого легче уже не будет. И он старался смириться со своей участью проигравшего, хотя это было и нелегко.
* * *
Первыми прогон из восемь семь получили в камере семь ноль. Прочитав его, Валёк молча протянул его Стасу и угрюмо заходил по хате.
— Ох, них…я! — прочтя, схватился за голову Стае, не веря своим глазам и перечитывая вновь. — Е…ануться легче…
— Чё, чё такое? — сразу подскочил к нему со шконки Лис и, увидев написанное, сделал изумлённое лицо и протянул: — Е…а-а-ать.
— Я сам о…уел, — качал головой всё ещё не пришедший в себя Стае.
— Не, ты прикинь, Валёк. Это ж пи…дец полнейший, — показывал маляву Вальку Лис, как будто тот её не читал. — Больше грева нам от него не будет. У пидора ж стремно брать, правильно?
— Я думал, ты из-за самого Протаса в ауте, а ты все о желудке своём, — укоризненно качал головой Стае.
— Да чё мне сам Протас? — тут же парировал Лис. — Сидят там, сами жируют, а нам шнягу всякую суют. Себе хлеб икрой намазывают, а нам маргарин загоняют. Ты поверишь, что ли, что они там грузинский чай пьют? Или вот эту шнягу курят?
Валёк не слушал, о чём спорили между собой здравый и рассудительный Стае, и этот подхалим Лис, всегда принимающий сторону сильных не зависимо от того, правы они или нет. Голова Валька сейчас болела о том, что если Протас, как написано в прогоне, шпилил на кума и отдавал ему людские малявы, то получалось, что и Валёк тоже помогал ему с информацией. Он ходил по камере и молил бога, чтобы Протас, которому уже терять нечего, его не выдал. Так же он клялся господу, что больше никогда не будет связываться ни с чем подобным, просил простить его за это и не отдавать на растерзание строгачам. Да и свои, если со строгого режима скажут «наказать», не пожалеют. Этот же Лис первый и будет опускать своёго друга.
Валёк даже руки складывал в молитве на груди, но его спорящие семейники этого не заметили, как и его подавленного состояния.
* * *
Плетень был в отстойнике ещё с четырьмя заключёнными, которые не успели вчера пройти флюрку и анализы и остались на выходные здесь. После бессонной ночи все спали, но когда дверь открылась и завели ещё одного да ещё и с матрасом, подняли головы и уставились на него. Плетень, единственный из всех, кто обладал здесь матрасом и спал в трусах на чистом белье, заинтересовался новеньким больше всего. Он-то сразу сообразил, что ему придётся долго жить здесь с этим человеком, по виду скорее всего с красным, на повязке которого в зоне было написано минимум «завхоз». Солидный вид и рослая фигура сразу вызвали у Олега уважение, а вся одежда и даже фирменная сумка, наверняка набитая всяким добром, говорили о том, что этот человек обеспеченный и будет здесь очень полезен.
— Здорово. Откуда сам? — спросил его Плетень, поднявшись и одевая футболку.
— С восемь семь, — каким-то потухшим голосом произнёс вновь прибывший, и только тут Плетень заметил, что при всём его солидном виде у него возле уха виднелся синяк, а на голове были две большие шишки и лицо его было таким, как будто у него умер кто-то из близких.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Строгий режим - Виталий Демочка», после закрытия браузера.