Читать книгу "Месть Ледовой Гончей - Юрий Погуляй"

Мы шли следом за солдатами Барроухельма, одетыми в серебристую униформу. Под ногами хлюпала маслянистая вода, собиравшаяся в местах, где время продавило металлическую мостовую узких улиц. Пахло тут, скажу я вам, совсем дурно. Смесь нечистот, затхлости, гниения. Редкие потоки воздуха из гудящих вентиляционных отворотов лишь перемешивали эту вонь, но каждый раз мне хотелось остановиться у лопастей и дышать-дышать-дышать. Полной грудью, с наслаждением, радостью.

Пустыня разрывает гортань холодом, но в темноте города-ледохода мне так не хватало ее свежести.

По обе стороны улочки к черному потолку (далекому, как Кассин-Онг) уходили стены домов-коробок. На длинных тросах между ними горели шаманские фонари, ярким светом скрывая то, что находится выше. А ниже сверкали вывески припортовых заведений, занимающих первый и второй этажи огромных жилых блоков.

Удивительно, но здесь совершенно не чувствовалось «корабельности» кварталов. Я сначала думал, что увижу ряды кают, громоздящихся друг над другом. На деле же мы брели по настоящей улице, у которой вместо неба был пол следующего уровня.

– Что? – не понял Тройка.

– Я говорю – Сабля тебе все рассказал, да?

– Конечно, он. Но было бы наивно полагать, мой добрый друг, что у нас с Саблей есть друг от друга секреты.

«И правда…»

Над головой что-то прогудело, будто где-то там, за фонарями, раскинулись железные мостки между кварталами. Позади хлюпал по грязи замыкающий из барроухельмской стражи. На соседних улочках что-то лязгало, слышался далекий смех. В темных отворотах с сиротливыми шаманскими фонарями гуляли странные тени. Мне совсем не хотелось сворачивать туда. Аура ненависти и злобы настолько сгущалась в таких местах, что мне казалось, будто это именно она вытекает на темные улицы города-ледохода. Если бы не стражники сопровождения – эта черная субстанция выкатилась бы перед нами, явив чудовищное лицо зловещих подворотен.

– А Бурану небось Мертвец рассказал, – предположил Фарри.

– Больше некому, – сказал я с ненужным раздражением. Из-за луж мои унты отсырели, и больше всего на свете хотелось добраться до тепла, сбросить их и вытереть насухо скорчившиеся от гнилой воды ступни.

– Получилось очень любопытственно, друг мой. Забавно, прямо скажу, – улыбнулся Три Гвоздя. – Царство притворства. Парад обманщиков. Но все хорошо, что хорошо, да?

Как тут могут жить люди?! Немыслимо. Но в этих странных ячейках, натыканных в теле корабля, познавали мир такие же Эды, как я. Годами на одном месте, запертые в тесные каморки, являющиеся крохотной частью гигантских домов. Как, наверное, ужасно провести всю свою жизнь на каком-нибудь шестом этаже, в пятом коридоре, в третьей комнатушке одного здания. Родиться, повзрослеть и встретить старость.

Барроухельм мне нравился все меньше.

Странно, но я почти не чувствовал движения корабля. Шум гигантских двигателей, конечно, был неразделим с местной вселенной, но вот дрожи Пустыни, следов титанических траков, бороздящих плоть ледовых равнин, – словно не существовало, если не считать ряби на лужицах под нашими ногами. Человеческой натуре не дано понять, что чувствует металл.

– Я очень рад, что мы больше можем не скрываться, – сказал Три Гвоздя и загадочно улыбнулся. – Мне так много хочется спросить…

Я натянуто улыбнулся, стараясь ступать на согнутых пальцах.

«Ненавижу сырость. Драный демон, как я ненавижу сырость!»

Через два часа блужданий по темным переулкам я возненавидел Барроухельм, Лунара, Добрых и Мертвеца особенно. Потому что каждый шаг в чавкающих унтах приводил меня в бешенство. Я отсчитывал секунды в ожидании момента, когда мокрый путь завершится.

Но наш седовласый командир вел хитрую игру. Сначала нам пришлось избавиться от стражников. Для этого мы как будто выбрали себе гостиный дом, а уже внутри Мертвец договорился с хозяином заведения, и тот вывел нас какими-то тесными коридорами на другой уровень.

Несколько часов мы бродили по брюху Барроухельма, стащив с себя парки и шубы, мокрые от пота и миазмов города-ледохода. Мы пересекали улицы по навесным мостам, мы забирались по узким лесенкам на безумную высоту девятых-десятых этажей, настороженно встречая случайных прохожих, спешащих куда-то с самым угрюмым видом.

Когда же Мертвец наконец определился с гостиным домом – у меня не осталось никаких эмоций. Я просто перегорел. То местечко называлось «В гостях у Тонки» (если рассматривать со своим фонарем), но из-за сломанного шаманского светильника оно читалось как «…нки». Исцарапанная ругательствами дверь, достойная какой-нибудь крепости, отворялась, на удивление, почти бесшумно.

Гостиный дом оказался продолжением Барроухельма. Узкие темные коридоры, ряды комнат по обе стороны от него. Из некоторых слышалась ругань или храп. Мерзкое местечко. Но в тот момент я был готов заночевать даже внизу, прямо посреди какой-нибудь радужной и вонючей лужи. Или же прямиком под дверью «…нки». Лишь бы можно было выбросить куда-нибудь мокрые унты и лечь поспать.

Я передумал, как только оказался в светлой столовой гостиного дома.

Впрочем, мои товарищи поступили так же.

Усталые, вымотанные, мы расселись вокруг самого большого из столов, затем сделали заказ улыбчивому служке, и все то время, пока готовилась стряпня, молчали, глядя осоловевшими взглядами в доски стола.

За глазами словно поселился кусок льда, замораживающий мысли.

Первым заговорил Сабля. Это случилось, наверное, через полчаса удивительной и гармоничной тишины. Служка расставил подносы с едой перед нами, бросая заинтересованные взгляды на странных постояльцев, и удалился прочь. Звякнули одни столовые приборы, другие. Мы ели и пили, возвращаясь из мира теней в обитель простых людей.

– Ну и дыра. – Именно этими словами Сабля разрушил нашу идиллию.

– Здесь безопасно, – сказал Мертвец.

– Еще безопаснее было бы на следующем уровне, – проворчал Тройка и с шумом отпил горячее вино со специями из высокой кружки. – Там тише, и должна быть Оранжерея! Пройтись под сводами леса с непокрытой головой, вдыхая влажный воздух, – это же чудесно, Мертвец!

– После теплой встречи в порту мне не хочется привлекать к себе внимания. Чем гаже угол, тем реже туда заглядывают.

– Мудро, – хмыкнул Тройка. – Как давно ты знаешь, Мертвец? Я о компасе?

– Я не думаю, что имеет смысл тратить наше время на вопросы, как же все мы оказались осведомленными, – безразлично сказал Мертвец, с прищуром посмотрев на Три Гвоздя. Тот в ответ поиграл широкими бровями. – Хотя для меня сюрприз, что и вы в курсе нашего мероприятия.

– День, по-моему, переполнен удивлением, – намекнул я.

– Я подумал, что Неприкасаемые в нашем деле могут быть полезны, – без капли смущения понял намек Мертвец.

– Да-да, мы полезны, – усмехнулся Буран. Он обгладывал жирную кость. – А вы сейчас ну ни капли не тратите наше время на такие вопросы.