Читать книгу "Отборная попаданка архидемона. Книга 3 - Любовь Свадьбина"

И пока оглядывает тех, с кем ему тут стоять ещё неизвестно сколько времени, Манакриза скрывается в доме, а за ней заходят и остальные сильнейшие.

Двери за ними закрываются.

Выше задрав подбородок, Шаакаран проходит к крыльцу и садится у входа, а сам держит когти наготове. Пусть любой человек по определению слабее его, в этом мире без магии Шаакаран ослаблен, а людей много, и у них есть дальнобойное оружие.

И им, что особенно ужасно на взгляд Шаакарана, похоже, плевать на его милые уши и хвост.

Сидя на крыльце, он отчаянно прислушивается, надеясь уловить, что происходит внутри дома, но до него доносится лишь приглушённый и невнятный шелест голосов.

Это странное место заставляет Шаакарана чувствовать себя совсем неуверенно, уязвимо, несмотря на броню и сохранившуюся даже здесь быструю регенерацию и повышенную силу. Если дома он мог хотя бы примерно прогнозировать поведение окружающих и знал, что в оценке его действий и при воздействии на него всегда будут помнить о злопамятности демонокотов, кровь которых отчасти течёт в его жилах, то здесь нет ни защиты родства, ни понимания характеров людей и их возможных реакций.

Поэтому Шаакарану очень и очень тревожно сидеть на ступенях одному. Его хвост нервно дёргается из стороны в сторону, а рога так и норовят вылезти из зудящей головы. На хвост люди смотрят странно, как они на рога отреагируют – и вовсе непонятно.

Шаакаран рассматривает окружающих: все крепкие, ладные. Шрамы есть практически у всех. Но не все одеты по-боевому. Вскоре в толпе Шаакаран подмечает более мирных жителей: прислугу, оружейников.

Они продолжают разглядывать его дёргающийся из стороны в сторону хвост.

«Манакриза говорила, что у неё в клане любят трофеи», – некстати вспоминает Шаакаран, и шерсть у него встаёт дыбом от предположения, что на хвост могут посматривать, как на будущий трофей. Он выпускает когти и только по жадному блеску глаз некоторых из присутствующих соображает, какая это глупость: ожерелья из когтей тут явно в моде.

Спрятав когти, Шаакаран поджимает хвост, поправляет на лбу повязку, придерживающую его немного потрёпанную гриву. И застывает. В надежде, что к нему потеряют интерес.

Но люди не теряют.

У некоторых очень суровые взгляды.

Люди ждут, даже дети проявляют изумительное терпение.

Редкая шерсть на теле Шаакарана практически постоянно торчит дыбом.

Когда двери распахиваются, Шаакаран снова подскакивает.

– Идём, – Манакриза спускается с крыльца и направляется в толпу.

Шаакаран – за ней.

Перед ними расступаются, и теперь многие улыбаются, раздаются сдержанные приветствия:

– С возвращением.

Манакриза на них отвечает. Кому-то кланяется, с кем-то обнимается, спрашивает, как дети, братья и сёстры. Шаакаран старается не отставать. Миновав толпу, они проходят через небольшой тоннель в следующую пещеру с домами побольше. Что-то почти неуловимое в этих тоже выдолбленных в камне строений подсказывает, что они принадлежат более богатым членам клана.

Здесь нет зевак, из толпы сюда почти никто не переходит, и у Шаакарана возникает подозрение, что это привилегированная зона.

Манакриза целенаправленно идёт между условных двориков домов, украшенных изображениями черепов. На неё поглядывают в окна, выходят посмотреть на крыльцо. Шаакаран не отстаёт, тут и там выцепляя серьёзные лица местных жителей.

«У нас и то веселее», – замечает он.

Дверь одного из домов распахивается, оттуда выскакивает крепкая девушка с тонким шрамом на подбородке. Улыбаясь, она бросается на Манакризу, и, к изумлению Шаакарана, та ловит её в объятия, крепко прижимает к себе.

С минуту они стоят так, продолжая изумлять Шаакарана и привлекая взгляды соседей, а затем девушка отступает. Нос у неё слегка красноват, как и глаза, но она не плачет:

– Рада, что ты жива и вернулась целой. Это твой мужчина?

– Нет.

– Твоя грелка? – с удивлением уточняет девушка, и Шаакаран, образно говоря, навостряет уши.

– Нет, – рассеянно отзывается Манакриза, глядя в сторону.

– Заказчик?

– Нет.

– Раб?

– Нет. – Расправив плечи, Манакриза направляется к мужчине и женщине, взгляд на которых сделал её рассеянной. – Просто… сам по себе.

Она направляется к ним – так похожим на неё, только старше, с сединой в волосах.

А они ждут на крыльце своего дома, вздёрнув подбородки, и только влажный блеск глаз выдаёт их эмоции.

Шаакаран шагает за Манакризой, но незнакомая девушка придерживает его рукой и улыбается, демонстрируя металлические клыки:

– Погоди, лапочка.

Манакриза идёт всё быстрее и быстрее.

Шаакаран отводит руку девушки, но та мигом подхватывает его под локоть.

Возле крыльца Манакриза кланяется родителям и следом за ними проходит в дом.

– И что? – Шаакаран вопросительно смотрит на удерживающую его девушку, а та улыбается шире:

– Ты такой красивый. Давай не будем мешать встрече, я тебя накормлю и напою. Идём, – говорит она ласково, но у Шаакарана по поводу её предложения дурные предчувствия: всё же здесь все слишком странные, не то что в Нараке.

Глава 49

– Куда идём? – Шаакаран оглянулся на дом Манакризы, но её родители уже закрыли дверь.

– В одно уютное местечко.

Теперь предложение настораживает Шаакарана ещё больше, тем более что перед ним девушка-воительница (слишком крепкая физически, со шрамами на коже и сбитыми костяшками – точно воительница), а он девушек не бьёт, поэтому почти беззащитен…

– Прости, но я не хочу… – начинает он.

Девушка чуть наклоняется, заглядывает ему за спину: с другой стороны пещеры к ним между домов шагают ещё пятеро. Такие же суровые и крепкие. С ножами. От решительно-кровожадных взглядов воительниц обернувшийся Шаакаран сглатывает.

– Прости, лапочка, – улыбается подруга Манакризы и почти неуловимым движением накидывает на Шаакарана петлю. Выкрикивает: – Он мой!

– Я протестую! – Шаакаран складывает руки на груди. – Я свой собственный!

– Нет, лапочка, теперь ты мой. Меня зовут Танариза. Ты будешь моей грелкой. Идём.

– Нет.

– Пока предлагаю по-хорошему.

– Нет, – Шаакаран с самым независимым видом задирает подбородок.

Танариза дёргает его за металлический жгут, петля которого охватывает шею Шаакарана. Демоническая броня легко справляется с давлением, а загнутая кромка не позволяет петле соскользнуть на кожу.

– Не пойду, – повторяет Шаакаран. – Я кого попало не грею.