Читать книгу "Адвокат на час - Наталья Борохова"

Он молчал.

– Я – бесприданница, Марк, – подвела она роковую черту.

Он рассматривал ее лицо, словно пытался понять смысл ее слов.

«Хоть бы уж сказал что-нибудь, – молила она про себя. – Хоть бы не молчал». Хотя было понятно все и без слов.

– Конечно, я понимаю, – решилась она продолжить. – Я понимаю, что у меня нет шансов удержать тебя рядом с собой. Лучше будет… лучше будет, если мы расстанемся.

– Ты действительно этого хочешь? – спросил он ровным тоном.

– Это уже не имеет значения, – проговорила она.

– Для меня имеет, – проговорил он. – Ведь я люблю тебя, Тоня. А теперь, когда грозный призрак твоей матери не стоит рядом с нами, я буду повторять это тебе постоянно.

– Значит, деньги… – дрожащим голосом проговорила Антонина.

– …будем зарабатывать сами, – продолжил он. – Ты не против?

– Я? – В ее глазах заблестели слезы. – Конечно, нет, дорогой.

– Ну, тогда все в порядке. Почему ты плачешь?

Элеонора тихонько притворила за собой дверь. Прошло уже несколько месяцев, как она покинула свою квартиру и опостылевшего мужа. Она чудесно проводила время, не скованная больше ни страхом, ни обязательствами. Дворецкая повеселилась на полную катушку, меняя зрелых мужчин на молодых юнцов, и под конец этой безумной гонки наслаждений стала немного уставать. Должно быть, сказывались годы? Ведь ей было уже далеко не двадцать. Потянуло к покою и стабильности. Уж как ее ноги привели в убогое жилище, которое она оставила без всякого сожаления, Элеонора не понимала. Но факт был налицо: она вернулась в блочную многоэтажку к своему скучному супругу…

Стоя в маленькой прихожей, она с наслаждением вдыхала аромат дома, по которому уже успела соскучиться. По всей видимости, Петр Алексеевич пек пирог. Интересно, с какой начинкой? Гадать не было смысла. Все у него получалось хорошо. Он был мастер на все руки. Что про него говорили соседки? Мужик – золото.

Элеонора двинулась на кухню, где вовсю гремели кастрюли и слышался плеск воды из-под крана. Сейчас она извинится перед ним за долгое отсутствие. На это потребуется не больше пяти минут, и они сядут пить чай с пирогом. А потом, когда вся посуда муженьком будет перемыта, они включат телевизор, как в старые добрые времена.

Элеонора открыла дверь и оторопела. На маленькой кухоньке, подвязавшись фартуком и косынкой, орудовала… Танюша!

– А-а, маманя пожаловала, – заявила она без всякого смущения. – Где же тебя черти носили?

– Ч-что ты здесь делаешь? – начала заикаться Элеонора.

– Разве не видишь? – Девица показала ей белые от муки руки. – Пирог пеку.

– А где же Петр Алексеевич?

За ее спиной раздались шаги, и в кухню, с газетой в руках, зашел супруг. Он, должно быть, только встал с дивана, поскольку вид имел немного сонный.

– Танечка, как пирог? – спросил он с порога и осекся. – Эля, ты? Что ты здесь делаешь?

Вопрос был настолько бестактным, что Элеонора едва не расхохоталась. Что делает она в собственном доме?

– Мне хотелось бы знать, что делает здесь эта девка? – спросила она, выставив вперед указательный палец.

Танюша бедром отодвинула Петра Алексеевича.

– Я здесь живу, – нагло ответила она.

– И с каких это пор?

– Почитай, с того времени, как ты ушла, – заявила она. – Мне тут нравится, и уходить я отсюда не собираюсь.

Дворецкая даже оторопела от подобной наглости.

– Петя, – обернулась она к супругу. – Мне казалось, ты все понял. Эта женщина – вовсе не моя дочь. Это грязная самозванка и вымогательница. Почему ты ее не выставил вон?

Петр Алексеевич рассматривал носки своих комнатных тапок.

– Прости, Эля, – выдавил он через силу. – Все так получилось…

– Ну, ладно, – она решила проявить великодушие. – Разберемся. А сейчас я выгоню эту поганку с нашей кухни, и мы сможем спокойно поговорить.

– Я никуда не пойду! – возмутилась Танюша.

– Она никуда не пойдет, – подтвердил супруг. – Эта женщина мне дорога, и я собираюсь на ней жениться.

Элеоноре почудилось, что пол под ее ногами заходил ходуном.

– Что вы затеяли? – спросила она, плюхаясь на табурет.

– Элечка, прости! – подошел к ней Петр Алексеевич. – Но я впервые за долгие годы понял, как уютно жить под одной крышей с женщиной, которая о тебе заботится. Представляешь, я ухожу на работу, а она остается. Я, как на крыльях, лечу домой, а она меня дожидается. Кроме того, она согласна родить мне ребенка. Я счастлив, Эля. Прости меня, но с тобой у нас уже ничего не получится. Отпусти меня, Эля!

– Но как же… как же я? – прошептала она, мало что соображая.

Похоже, она потеряла мужа. Увели его. Не зря соседки говорили: не мужик – золото!

Был пасмурный день, когда из гаража Дворецких вывели роскошный спортивный автомобиль с перламутровым блеском.

– Хороша ласточка! – сказал плотный мужчина в кашемировом пальто, проведя рукой по капоту. – Жалеешь, поди?

Вопрос был адресован Владу, который выглядел таким же мрачным, как непроницаемое февральское небо у него над головой.

– Да ты не жалей, – по-доброму посоветовал мужчина. – Ты жив. Прошу заметить, по моей доброте. Относительно здоров. С долгами… – он еще раз погладил машину, – расплатился. Можешь приходить играть снова. Милости просим…

– Что-то не хочется, – пробурчал Влад. – Кроме того, играть больше не на что.

Мужчина наклонился к нему и доверительно зашептал:

– А что, говорят, вас здорово надула эта наследница? Без штанов теперь ходите?

– Примерно так, – надул губы молодой человек.

Он кривил душой, поскольку прекрасно знал, что Анастасия повела себя в высшей степени благородно. Ему, конечно, было не понять, зачем она, с барского плеча, отдала детям Дворецкой весь особняк и автомобили. Она что-то говорила про дурные воспоминания, но, с точки зрения Владислава, Дроздова поступила, как законченная идиотка. Но им, конечно, это было только на пользу. Оставив себе «Жемчужину», девица, разумеется, не прогадала. Но, положа руку на сердце, Влад ни за что бы не взялся управлять этой махиной. Для него осталось все, как прежде, только деньги каждый месяц ему выдавала уже не мать, а Анастасия. Она назначила ему кругленькую «пенсию», и он мог, как и прежде, вести жизнь без забот и хлопот. Сестры трудились на своих местах и, кажется, получили солидную прибавку к зарплате. Антонина настолько «оттаяла», что завязала дружбу с новоявленной сестрой, и раз в неделю семейства Клаус и Логиновых встречались за партией в бильярд. Элеонора не проявила широты взглядов, но, оставшись в одиночестве, бросилась во все тяжкие. Распрощавшись с очередным кавалером, она со вздохом облегчения возвращалась в особняк, где ее ждал комфорт и покой. Словом, в семействе Дворецких все шло своим чередом, и даже старый доктор Пирогов обедал с ними, как обычно, по воскресеньям. Кстати, он здорово сдружился с Анастасией и Олегом, даже стал для них кем-то вроде семейного доктора и мудрого советчика.