Читать книгу "Муха в самолете - Дарья Донцова"

– Нет ответа. Иван Иванович предположил,что представители вражеских спецслужб уничтожили Марка, сняли копии сдокументов, а подлинники оставили.

– Но почему они так поступили?

– Не знаю, может, побоялись скандала?Рано или поздно правда о том, где находится конструктор, просочилась бы наружу,и тогда не избежать международного скандала. Опять нет у меня точного ответа.Лишь одно известно стопроцентно: Марк и шофер погибли. Некоторые коллегиконструктора поговаривали, что ученый выдохся, растратил весь потенциал, такоеслучается. Может, он перестал быть нужен своим заграничным боссам?

– Иван Иванович врет! А письмо,переданное парикмахершей?

Олег кивнул:

– Угу. Я проверил данные по этой женщине.Ничем не примечательная особа, работала в разных салонах средней руки, мужадавно похоронила, жила скромно, вместе с двумя сыновьями. А теперь внимание! Еестарший мальчик, Юра, очень положительный молодой человек, в тот год, когдамама передала Луизе записку, служил в армии. Юре повезло – его оставили вМоскве, он оказался в подразделении, которое охраняло внутреннюю тюрьму наЛубянке. Поняла?

– Да, – прошептала я, – значит,твой Иван Иванович лгал! Марка Матвеевича отловили свои, допросили спристрастием, потом убили и представили дело как ограбление.

– Я нашел этого Юру, – спокойносказал Олег, – он жив, здоров, работает, имеет семью, мать давнопохоронил. Разговаривал он со мной охотно, только удивился: «Письмо из тюрьмы?Я? Принес маме? Что за ерунда пришла вам в голову! Никогда ничего подобного небыло!» А как узнать правду? Его мать давно умерла.

Олег умолк, потом вытащил сигареты ипродолжил:

– В общем, истины не узнать, но, думаю,ты права. Скорее всего, Юра действительно передал через мать записку. МаркаМатвеевича, как предателя, устранили свои, а он успел предупредить жену, хотелспасти ее и сына. Конечно, он очень рисковал, но добился своего: Луиза и Матвей«сгорели» в избе. Вот по поводу их кончины ни у кого не возникло сомнений.Нашли чьи-то останки, и экспертиза дала заключение: эти фрагменты принадлежатженщине и мальчику. Наружная проводка в избе была якобы плохая, Ирина, плача,говорила, что у нее стояли «жучки» в щитке, а еще на кухне, вопреки всемправилам безопасности, имелось два баллона с газом, «рабочий» и запасной.Ничего криминального в ситуации не усмотрели и дело закрыли.

Олег стал разыскивать следы Люси Прохоровой,он легко установил, что Люсьенда Митрофановна Прохорова и ее сын КонстантинСергеевич Прохоров материализовались в Москве. Люсьенда Митрофановна наняласьна работу санитаркой в психиатрическую клинику. Место совсем непрестижное,работа адская, за смену нужно обслужить более десятка полувменяемых больных.Сами понимаете, никто на такую службу не рвался, зарплата маленькая, и никакихденежных вознаграждений от недужных людей, в основном брошенных родственниками,не поступало. У главврача остался единственный способ заманить сотрудников –предоставить им жилье. Вот Люсьенда Митрофановна с Костей и получили комнату вкоммунальной квартире, в соседках у них оказались некие Трофимовы, тоже мать исын.

Через некоторое время случилось несчастье.Костик заболел дифтеритом и умер. Люсьенда Митрофановна, человек далекий отмедицины, не знала, как опасна эта болезнь, и слишком поздно вызвала «Скорую».Увы, врачи прибыли тогда, когда мальчик уже задохнулся, его похоронили.

Потеряв горячо любимого сына, ЛюсьендаМитрофановна быстро сдала, она начала заговариваться, иногда останавливалакого-нибудь из сотрудников клиники и, нервно оглядываясь по сторонам,бормотала:

– Вы знаете, меня ищут, чтобы убить, да,преследуют, вот я и вынуждена мыть здесь полы. На самом деле я кандидат наук!Но тсс! Это тайна! А Костя умер! Знаете, мой мальчик умер, его теперь не ищут!

И врачи, и медсестры очень хорошо понимали,что у Прохоровой беда с головой, но обострения у Люсьенды случались осенью, востальное время она была тихой, очень исполнительной работницей, и медперсоналзакрывал глаза на заморочки дамы. Ей просто прописывали лекарства, после приемакоторых она становилась адекватной.

Но потом болезнь взяла свое, ЛюсьендаМитрофановна окончательно свихнулась, провела несколько лет в палате наположении больной, а затем была переведена в социальный интернат, где находитсядо сих пор. Фазы обострения психического заболевания сменяет ремиссия, но житьодна Люсьенда Митрофановна не способна в силу возраста и психическойнестабильности.

– Ну ничего не понимаю! – почти вотчаянии воскликнула я. – Сын Марка Матвеевича умер от дифтерита, вдовастала сумасшедшей, кто же убийца-то? И почему убили Асю? Кто лишил жизни ВеруИвановну?

Олег встал, открыл окно, выбросил на улицуокурок и сказал:

– В смерти старухи нет криминала, онасвалилась сама, это установлено совершенно точно.

– Но почему у подоконника валялись банкииз-под джин-тоника, – возмутилась я, – и вообще, по словам внучкиКати, Вера Ивановна терпеть не могла свежий воздух! С какой стати она окнооткрыла?

Куприн кивнул:

– Мне понятны твои сомнения. У старухислучился сердечный приступ, если реконструировать события, то они выгляделитак. Вера Ивановна большая любительница выпить. Но в тот день у нее закончилосьспиртное, очевидно, старухе не хотелось выходить на мороз. Сначала онапозвонила соседке и попросила бутылку в долг, но у той не нашлось водки. ВераИвановна поняла, что ей придется-таки идти в магазин, уж очень хотелось выпить,с другой стороны, перспектива высовываться на мороз не вдохновляла. Поэтому онарешила сделать себе «коктейль». Для начала собрала на кухне пустые банки из-подджин-тоника и принесла их в свою комнату. Вера Ивановна очень хорошо знала, чтона донышке жестяной банки остается немножко содержимого. Бабуля сначаластарательно слила миллилитры джин-тоника в чашку, потом вытащила из шкафанастойку пустырника, добавила в алкоголь и опрокинула в себя пойло. Уженемолодое сердце не выдержало варварской мешанины. Вере Ивановне стало душно,почти теряя сознание, она встала, уронила пустые банки, которые покатились всторону подоконника, затем добрела до окна, распахнула его… Может, она хотелапозвать на помощь, а может, подумала, что холодный воздух приведет ее вчувство, не знаю, что за мысль озарила плохо соображавшую голову, толькостаруха высунулась наружу. И, потеряв сознание, рухнула вниз. При вскрытииобнаружили инфаркт, в крови алкоголь и лекарство. В смерти Веры Ивановны ничегозагадочного нет: возраст, помноженный на элементарное бытовое пьянство. К нашейистории ее кончина не имеет отношения, это простое совпадение.

– Ага, – растерянно кивнулая, – понятно, я опять сделала неверный вывод.