Читать книгу "Черный лебедь - Звева Казати Модиньяни"

Эмилиано был потрясен. Он еще не понимал, что происходит, но уже чувствовал, что в его жизни случилось что-то ужасное.

– Какой ребенок? – едва слышно спросил он. – О каком ребенке ты говоришь? – повторил он, наклонившись над нею.

Ипполита подняла свое красивое, искаженное горем лицо и, рыдая, рассказала ему все – всю историю своих отношений с Эдисоном Монтальдо. Она не скрыла ничего, не упустила ни одной подробности.

Слушая в звенящей, почти нереальной тишине укромного гостиничного номера эти признания своей жены, Эмилиано вспомнил тот случай четыре года назад, когда у его отца случился приступ. Ипполита была тогда с ним в его кабинете. И теперь, лихорадочно перебирая факты, сравнивая даты, сопоставляя подробности, он понял ясно все, что в тот день произошло. Перед ним была связная картина.

У него потемнело в глазах, жуткий спазм свел ему внутренности. Он бросился в ванную, и его вырвало. Обессиленный, Эмилиано стоял, глядя на свое отражение в зеркале над раковиной. Он смотрел на себя, но себя не узнавал. Он видел свой лоб и знакомую фамильную ямку на лбу, но ему казалось, что это не его лоб, что черты его расплываются в зеркале, деформируются, превращаясь в черты отца. Теперь он понимал, какую роль тот отвел ему и почему так способствовал его браку с Ипполитой.

– Я убью его! – пробормотал он глухо. – Собственными руками убью!..

Эмилиано вышел из ванной и, перешагнув через распростершуюся без движения на полу Ипполиту, быстрым шагом спустился в холл. Телефон за его спиной настойчиво зазвонил в номере, но он не вернулся, чтобы поднять трубку.

– Доктор Монтальдо, – окликнул его один из портье, сухощавый молодой человек, стоявший за стойкой. – Вас срочно просят к телефону.

Но Эмилиано не слышал его. Он вышел через вертящуюся дверь и направился к своей машине. Его ярко-красная «Ланча» стояла еще на площадке перед входом в отель. Он сел за руль и тотчас включил зажигание.

– Доктор Монтальдо! – взывал к нему выскочивший следом портье. – Доктор Монтальдо, вас к телефону!..

Но Эмилиано даже не ответил ему. Он резко рванул с места и на полной скорости выскочил на дорогу.

Когда через несколько часов бешеной езды Эмилиано приехал в Милан, на город уже спустилась ночь, но особняк Монтальдо весь так и сиял огнями, точно в праздник. На площадке перед подъездом и вдоль ограды стояло множество автомобилей, указывая на большое число гостей.

Распахнув дверь вестибюля, он увидел Джанни, одетого необычайно строго, в черный костюм и темный однотонный галстук.

– Эмилиано! – воскликнул младший брат, увидев его. – Значит, ты уже знаешь? А этот дефективный портье в гостинице сказал, что ты как сумасшедший куда-то умчался и он так и не смог сообщить тебе…

Эмилиано уставился на него, ничего не понимая.

– Что сообщить? – отрывисто спросил он.

У него были красные, воспаленные глаза и перекошенное лицо.

– Где отец?..

Джанни подался к нему, сделав успокаивающий жест рукой.

– Не мучайся так, – умоляюще сказал он. – Успокойся, пожалуйста, ведь горю это уже не поможет.

– Где он?.. – взвился Эмилиано, хватая брата за лацканы пиджака.

Джанни в ужасе отпрянул от него.

– Тело выставлено в вестибюле издательства, – сказал он. – Мужайся, Эмилиано.

– Тело?.. – ошеломленно повторил тот, отпуская брата.

– Да. Сотрудники издательства и типографии там дежурят по очереди. Из родственников там сейчас Фабрицио.

Эмилиано побледнел.

– Что такое ты говоришь?.. – прошептал он. – Я ничего не понимаю…

– У папы был инфаркт, – тихо ответил Джанни. – Смерть наступила мгновенно. Я не думал, что ты так тяжело это воспримешь. На тебе лица нет. Выпей что-нибудь, – предложил он, подойдя к столику на колесиках, уставленному бутылками.

Джанни налил большой стакан виски и протянул ему. Эмилиано сделал несколько жадных глотков, и его разум начал проясняться.

– Отец остался верен себе, – сказал Джанни. – И на этот раз он, как всегда, нас всех ошеломил. Еще утром он провел совещание, был в полном порядке, и вот…

Эмилиано посмотрел на стакан и допил то, что еще оставалось на дне.

– Мама как себя чувствует? – после долгого молчания спросил он.

Джанни робко улыбнулся брату, лицо которого постепенно разглаживалось, принимая прежнее выражение.

– Мама в порядке, – ответил он. – Сейчас она в папином кабинете с тетей Полиссеной, Валли и Лолой. Они все там: все руководство, друзья, родственники.

Эмилиано положил руку на плечо брата и посмотрел ему прямо в глаза.

– Джанни, сделай мне одолжение, – попросил он. – Не говори никому, что я возвращался. Ты меня здесь не видел. Я не приезжал.

– Хорошо, – несколько удивленный, пообещал гот. – Но почему нельзя сказать об этом? Ведь ты теперь глава семьи.

– Когда-нибудь я тебе все объясню, – ответил Эмилиано, обнимая брата. – А пока помни, что ты мне обещал.

Он вышел из дома, сел в машину и поехал в издательство. Поставив «Ланчу» в темном переулке поодаль, он подошел и заглянул через стеклянную дверь в вестибюль. Тот был переоборудован под траурный зал. Эмилиано увидел открытый гроб, утопающий в цветах, небольшую толпу вокруг Гроба, но не испытал никакого горя. Все пришли попрощаться с великим издателем, все, кроме него. И все-таки он больше всех страдал. Но не из-за смерти отца, а из-за того, что умерла его любовь к Ипполите. Умерла, убитая тем двойным предательством, которое ему пришлось пережить.

Эмилиано не пошел на похороны отца. Он лишь сообщил матери по телефону, что у него все в порядке, но что он хотел бы некоторое время побыть один. А потом всю ночь и весь следующий день не вылезал из своей «Ланчи». Без остановок он пересек всю Швейцарию, весь север Франции и, приехав в Кале, погрузился на паром и переправился в Дувр.

Очутившись в Англии, Эмилиано тут же поехал в Лондон, куда явился совершенно измученный и разбитый. В убогой гостинице на Эбери-роуд он сразу свалился в кровать в своем номере, велев принести две бутылки виски. Он пил, надеясь впасть в глубокий сон, от которого лучше всего было бы вообще не проснуться, но сон не шел к нему. Эмилиано наорал на горничную, пришедшую, чтобы прибрать в номере, швырнул бутылкой в рассыльного, явившегося узнать, что случилось, и портье вынужден был вызвать полицию.

Потерявший рассудок от неимоверного количества виски, Эмилиано бросился на полицейского, который хотел урезонить его, и затеял с ним форменную драку. На помощь блюстителю порядка подоспел еще один полицейский, и вдвоем они скрутили его. И только в участке, куда его тут же доставили, крепкий сон наконец-то сморил его.