Читать книгу "Лев Святого Марка. Варфоломеевская ночь - Джордж Альфред Генти"

– Нет, этого вы не сделаете, – возразил принц. – Правда, мы здесь бедны, но не настолько, чтобы отказать себе в удовольствии принимать гостей. Вам уже приготовлена комната.

Филипп удивился.

– А вы думали, – сказал, смеясь, принц, – что по нашему королевству можно ездить инкогнито! Мы слабы и потому должны быть настороже. Половина всех путешественников приезжает сюда обыкновенно с каким-нибудь злым умыслом, подосланные королем Филиппом Испанским или Гизами, и если только они не едут очень быстро, то нас извещают о них за двадцать четыре часа до их прибытия. Если же нам нужно, чтобы они прибыли позднее, их всегда задержит что-нибудь в пути: или лошадь раскуется, или затеряется часть багажа, или пропадет какая-нибудь важная бумага… и такие вещи случаются нередко. Затем, приехав, они узнают, что я уехал на охоту на две недели в горы, а мама – в Нерак. Мы узнали вчера утром, что вы переехали границу и что с графиней едут сын и высокий молодой англичанин. Кто этот англичанин – угадать было нетрудно.

– Но мы ничего не потеряли в дороге, Ваше Высочество! – сказал Франсуа, улыбаясь.

– Это случается не всегда и не со всеми, – ответил, смеясь, принц.

Принц провел своих гостей в дом, где их радушно приветствовала королева.

На другой день наши друзья уехали с принцем в горы на охоту за кабанами, волками и дикими козами. Вместе с ними поехали двое ловчих и трое слуг. В тот же день собаки подняли в лесу огромного оленя, который бросился искать спасения в бегстве. С громким лаем понеслись вслед за ним собаки, и охотники едва успевали следовать за ними на своих прекрасных конях. После часовой бешеной скачки им удалось наконец нагнать оленя, который, спасаясь от собак, бросился в небольшой пруд, из которого охотники с трудом выгнали его с помощью жердей. Выскочив из воды, олень снова пустился бежать, но убедившись, что ему не уйти от своих преследователей, он вдруг обернулся и, грозно наклонив рога, стал ожидать своих врагов. Рассвирепевшие собаки яростно набросились на него, но в следующее мгновение две из них взлетели на воздух с распоротыми животами. Остальные собаки обступили животное с громким лаем, но не решались подойти близко. Принц соскочил с коня и, подойдя к животному из-за дуба, ловким ударом охотничьего ножа подрезал ему подколенные сухожилия, – олень тотчас упал на землю.

Охотники пробыли в горах три недели и ночевали в пастушьих хижинах, а иногда под открытым небом.

– Что вы скажете о браке, который устраивают мне? – спросил однажды неожиданно принц, когда они сидели вокруг большого костра в лесу.

– Это будет великой выгодой для нашей веры, если только Ваше Величество изъявите свое согласие, – ответил осторожно Франсуа.

– Политичный ответ, господин Лаваль… А вы что скажете, сэр Филипп?

– Это вопрос слишком сложный, чтобы я мог составить свое мнение. Много можно сказать и за и против этого брака. Например… вы рыболов, Ваше Высочество?

– Неважный… Но какое это имеет отношение к моему вопросу?

– Я хотел сказать, что когда рыбак поймает очень большую рыбу, то рискует, что она его самого втащит в воду.

Принц засмеялся.

– Верно, сэр Филипп. Таково же и мое мнение об этом браке. Маргарита де Валуа слишком большая рыба в сравнении с беарнским принцем, и не только она одна будет тащить его, но другие большие рыбы потащат и ее вместе с ним. Моя добрая мама опасается, как бы я не погубил тела и души, испытав развлечения французского двора: но есть нечто другое, что меня тревожит больше всяких развлечений – это король, находящийся под влиянием Екатерины Медичи, герцог Анжуйский, выставивший на позор тело моего дяди Конде; а там еще Лорран, Гизы, папа и буйная парижская чернь. Мне кажется, я буду не рыбаком, а маленькой рыбкой, попавшей в крепкие сети…

И принц задумчиво устремил глаза на огонь.

– Теперь король на нашей стороне, – прибавил он, – но надолго ли…

– Зато на вашей стороне будет принцесса, и в качестве зятя короля вы будете в безопасности, – заметил Франсуа.

– Ну, король не очень-то любит даже своих собственных братьев, – сказал Генрих, – хотя я не думаю, чтобы он осмелился поднять на меня руку, пригласив меня ко двору для брака со своей сестрой: он боится также мнения Европы. Я знаю, что гугеноты ждут от этого брака больше, чем от самой большой победы, а я сомневаюсь! Я очень рад, что решение зависит не от меня. Я просто пойду по течению, пока не буду достаточно силен, чтобы плыть против него… Во всяком случае, если я поеду в Париж венчаться с Маргаритой Валуа, то желаю, чтобы вы оба ехали со мной.

Глава XIX. В сетях

Вернувшись с охоты, друзья наши пробыли еще недели две в Беарне; затем графиня и Франсуа отправились домой, а Филипп, согласно обещанию, поехал к графу де Валькуру в его замок в Дофинэ. Там он прожил целый месяц. Граф принял его очень ласково и ввел в дома всех своих друзей как спасителя своей дочери. Клара очень выросла с тех пор, как он ее видел в последний раз, когда год тому назад ездил с ее отцом в Ландр. Теперь ей было почти шестнадцать лет, и она казалась уже взрослой девушкой. Оттуда Филипп вернулся в Лаваль.

– У меня есть важные новости для тебя, – сказал Франсуа. – Король пригласил адмирала посетить его. Многие из друзей отговаривают его; но он считает необходимым в интересах нашей веры принять это приглашение и на будущей неделе поедет в Блуа, где находится в настоящее время двор. Он отлично сознает, что подвергает себя большой опасности, и потому отклонил предложения многих дворян сопровождать его; с ним поедут только трое или четверо его близких друзей. Два дня тому назад я виделся с ним и просил его взять меня в свою свиту; но он решительно отказал мне в этом. «Друзья, которые будут сопровождать меня, – сказал он, – уже сделали все в жизни, что могли. Но у тех, кто молод, есть еще будущее. И если что-нибудь случится, то удар не поразит тех, кто может сделаться вождем грядущего поколения».

Гугеноты на западе Франции с беспокойством ожидали известий о том, будет ли принят адмирал Колиньи королем. Наконец пришла радостная весть, что король принял его очень любезно, обнял и сказал, что считает день его возвращения ко двору одним из самых счастливых в своей жизни, потому что он предвещает конец смут и вражды. Даже Екатерина Медичи приняла адмирала любезно. Король подарил ему из своего собственного капитала сто тысяч фунтов, чтобы вознаградить за все потери, понесенные им во время войны, и приказал выдать ему годовой доход его брата кардинала, незадолго перед тем скончавшегося. Озлобленные этим, Гизы уехали в свои поместья. Выехал из Парижа и испанский посол, раздраженный тем, что по совету Колиньи король помог нидерландским протестантам в борьбе с герцогом Альбой. Следствием всего этого было наступление полного спокойствия во Франции. Преследования прекратились, и гугеноты в первый раз после многих лет вздохнули спокойно.

Между тем переговоры о браке принца Наваррского с Маргаритой Валуа продолжались. Принцу было теперь восемнадцать с половиной лет, а Маргарите – двадцать. Брак этот был уже пятнадцать лет тому назад предложен Генрихом II, но во время гугенотских войн мысль эта была оставлена. Теперь к королеве Наваррской, находившейся в Ла-Рошели, был послан маршал Бирон с формальным предложением от короля. Королева благодарила за честь, но просила времени на размышление и совещание со священниками своего вероисповедания.