Читать книгу "Железный регент. Голос Немого - Дарья Кузнецова"

У меня был повод гордиться собой: очень хотелось высказаться на тему беспринципности и мерзости некоторых типов, но я сдержалась. Как-то поздновато читать нотации мужчине, который в три раза меня старше и на порядок опытнее. Да, мне странно видеть такое отношение на основе только кровного родства, но это его дело.

— Вы всерьез думаете, что я поверю, будто на подобное вы пошли только из любопытства? Безо всякой выгоды для себя рискнули пусть не родной дочерью, но… ценным ресурсом, в который были вложены большие средства?

Митий вновь усмехнулся — мне показалось, одобрительно — и ответил:

— Нет, отчего же? Лиа должна была устранить Железного регента. На этом настаивал мой ночной гость, и сам я ничего не имел против подобного результата. На том мы и сговорились.

— Чем вам-то Ив не угодил? — я удивленно приподняла брови. — Неужели только тем, что он стал первым регентом?

— А вы полагаете, этого мало? — усмехнулся Тень Камня. — Выскочка, юнец, бесконечно далекий от политики и ни на что толком не годный. Бесполезный, разве что очень сильный. Я не питаю симпатии к тому же Алому Хлысту, но понял бы его назначение. Его, кого-то еще, но этот… — он качнул головой.

— Это была воля Идущей-с-Облаками, — заметила я. — Она назвала Ива.

— Вот как? Любопытно, — равнодушно кивнул он. — Но это в любом случае уже не имеет смысла. Он больше не регент и, насколько я могу судить, ничего уже толком не решает. Впрочем, он и раньше-то немногое решал.

— Вы поэтому начали копаться в его прошлом? Из личной неприязни?

— Не личной, а политической, — с усмешкой ответил Митий. — Лично мне этот человек безразличен.

— И что же натолкнуло вас на мысли о подлинном происхождении Ярости Богов? — полюбопытствовала я.

— Эта версия занимала меня давно, но ответ в конечном итоге дал все тот же ночной гость, — не видя смысла что-то скрывать, сообщил он. — Неявно, конечно, но из его посулов про запредельные силы, про то, что власть над стихиями может получить не только дан или фир, но и обычный человек, я постепенно сделал вывод, что подобное превращение возможно. А этот вопрос был единственным, который не позволял окончательно остановиться на данном варианте.

— Не боитесь сознаваться в покушении на убийство? — полюбопытствовала я.

— В намерении, — с нажимом поправил Митий. — До покушения дело не дошло, так что, увы, преступление совершено не было.

Да, действительно. Глупо было надеяться его подловить; вряд ли Тень Камня так откровенничал бы, всерьез рискуй он хоть чем-то. Впрочем, даже без учета риска такое его поведение настораживало, но задаваться этим вопросом было пока некогда.

— Ладно, это дела минувших дней. Мне сейчас куда интересней Нарамаран. Откуда вы его знаете?

— Он некоторое время назад явился ко мне, очевидно, рассчитывая на помощь. Но я не стал особенно откровенничать с таким странным гостем, который ссылался на «нашего общего покровителя». Однако ссориться с ним тоже было не с руки, поэтому несколько раз мы поговорили и тем ограничились.

— Как же он в таком случае сумел прикрыться вами для проникновения во дворец?

— Дело в крови, — проговорил Митий — раздумчиво, веско, явно делясь собственными выводами, а не пересказывая за кем-то. — Поначалу мне это казалось странным, но тот, кто являлся во снах, с определенным пиететом относился к этому веществу. Для него она имела большое значение, созвучное тому, какое упоминается в сказках. Кровь — дверь для его силы, и, имея эту самую кровь, он способен на многое. Мне кажется, с ней он на многое способен и без согласия жертвы, хотя и не на все. Скажем так, заставить таким образом человека что-то сделать нельзя, а вот причинить ему вред — вполне.

— Значит, к нему попала ваша кровь?

— Увы. Нелепая случайность. Я имел неосторожность порезаться в его присутствии.

— Но почему именно вы? Нельзя было выбрать кого-то проще и неприметнее? — продолжила настаивать я.

— Ответить на этот вопрос однозначно я, увы, не могу. Но предполагаю, что, во-первых, он точно знал, что во дворец я сам не поеду, и не рисковал со мной пересечься. Я, например, не знаю, как отнесется защита Нижнего дворца к появлению двух одинаковых людей, и он, надо думать, тоже мог лишь гадать. А во-вторых, это могла быть или мелочная месть за мое бездействие, или результат неправильной оценки меня этим претцем.

— В чем именно неправильной? — уточнила я, мысленно поставив себе зарубку разобраться с защитными чарами дворца и выяснить: а как они в самом деле отнесутся к появлению двух копий одного и того же человека? Боюсь, опасения Нарамарана были беспочвенными и Нижний вполне мог попросту не обратить внимания на такую деталь…

— У него сложилось ошибочное впечатление, что я любой ценой желаю поквитаться с людьми, находящимися сейчас у власти. С Алым Хлыстом, Яростью Богов. Вами.

— А это не так? — спросила я, впрочем, не надеясь на честный ответ.

— Ключевое слово здесь «любой ценой», — усмехнулся он. — Да, может быть, я хочу изменить существующий расклад. Но стремление к власти плохо сочетается с тем, чтобы подарить часть этой власти соседям. Я не люблю старину Даора, но все же он куда лучше претских визирей и тем более родственников вашего супруга.

— И чем я обязана такой откровенности? — поинтересовалась я хмуро.

Тень Камня несколько секунд разглядывал меня в задумчивости, будто прикидывал, насколько я достойна ответа.

— Я изначально поставил не на ту колесницу, — наконец произнес он, едва заметно пожав плечами. — Глупо с этим спорить и пытаться отрицать. Но один проигрыш — это не конец игры и не конец жизни, а просто повод сделать другую ставку. С учетом предыдущих ошибок. А чем обязаны… Вы, сиятельная, еще ребенок. Но ребенок весьма перспективный и достойный. Через двадцать, тридцать лет из вас может получиться весьма достойная правительница. Возможно, куда лучшая, чем был Алий. Сейчас я это вижу, и увиденное мне нравится. Будь я вашим отцом, я бы гордился такой дочерью.

И вновь у меня был повод похвалить себя: я опять удержалась от неуместных замечаний. О том, что дети — это плоды труда родителей, а свою собственную дочь — отнюдь не глупую и, наверное, совсем не плохую — он собственной волей обрек на безумие и явно не сделал из этой ситуации верных выводов.

Зачем попусту сотрясать воздух? Циничный, расчетливый, давно уже не молодой мужчина с твердым характером и холодными глазами. Разве может он прислушаться к… ребенку? Пусть даже перспективному и достойному.

— Стало быть, вы предлагаете мне… дружить? — ровно спросила я, запнувшись перед последним словом в попытке найти более подходящее слово.

— Можно сказать и так, — со смешком согласился он.

Несколько мгновений мы играли в гляделки, а потом я медленно кивнула.

— Я вас услышала. Мне надо подумать над ответом.