Читать книгу "Ориенталист. Тайны одной загадочной и исполненной опасностей жизни - Том Рейсс"

Факт остается фактом: многие газеты в США занимали точно такую же позицию, что и Лев в своей статье 1934 года, и фактически так было до самого момента, когда США вступили в войну в 1941 году — куда позже, чем им следовало бы сделать. Газеты изоляционистов, например «Чикаго трибьюн», активно поддерживали Гитлера вплоть до самого начала Второй мировой войны, считая его единственным защитником Европы от «коммунистической угрозы». И ни в какие рамки уже не лезет то, что газета «Крисчен-сайэнс монитор» помещала на протяжении всех 1930-х годов откровенно пронацистские статьи. В 1933 году статья из двух частей под названием «Путешественник приехал в Германию» описывала страну, исполненную довольства, где «движение по дорогам прекрасно регулируется, царит спокойствие, порядок и вежливость, и нет ни единого признака, что якобы происходит что-либо необычное». Репортер «Крисчен-сайэнс монитор» сравнивал коричневорубашечников с членами некоторых студенческих объединений, и писал далее, что истории о евреях, «которым будто бы не дают работать, применимы лишь к незначительному проценту членов этого… сообщества». При нацистах, заверяла газета своих читателей, евреев вообще «никто и никак не трогает». Даже Уолтер Липпман, которого можно было назвать наиболее влиятельным еврейским писателем в Америке того времени, предупреждал своих читателей в колонке, которую перепечатывали газеты по всей стране: судить о Германии по ее концентрационным лагерям — то же самое, что судить «о протестантизме по Ку-клукс-клану или о евреях по нескольким выскочкам».

Джордж Сильвестр Вирэк, который, видимо, и вдохновил Льва на написание этой пронацистской статьи, был, пожалуй, наиболее противоречивым из общественных деятелей США в своем отношении к расовым и национальным вопросам, к проблемам личностным и идеологическим. Его взгляды тем не менее отражают то состояние крайнего замешательства, которое испытывала Америка в своих отношениях с фашистской Европой в 1930-х годах.

15 июня 1940 года в рубрике журнала «Нью-Йоркер» «О чем говорят в городе» статья о нем начиналась так:

Джордж Сильвестр Вирэк — стойкий и непоколебимый защитник Германии во время этой войны, как, впрочем, и во время предыдущей, однако он вовсе не зарегистрирован как агент Германии[143]. Нашему журналу известно это из первых рук, поскольку наш редактор раздела «Пятая колонна» побывал у него в квартире, которая одновременно является и его офисом, и спросил его об этом напрямую. «Я поэт, я журналист, я даже немного участвовал в политике, однако я — не пропагандист», — сказал мистер Вирэк нашему корреспонденту.

Этот корреспондент «Нью-Йоркера» описал Вирэка как стройного блондина, выглядевшего лет на десять моложе своего возраста (а ему тогда было уже пятьдесят шесть); он был «одет с крайней, даже излишней тщательностью и аккуратностью; его костюм, рубашка, галстук, ботинки и носовой платок представляли собой идеальный ансамбль — все в коричневых тонах».

Репортер обратил особое внимание на удивительное сочетание фотографий на стенах кабинета Вирэка (дело происходило летом 1940 года, уже после нацистского вторжения во Францию): кайзер Вильгельм, прочие члены семейства Гогенцоллернов, Гитлер, доктор Геббельс, Зигмунд Фрейд и Альберт Эйнштейн.

«Это все люди, которых я знал лично, те, перед кем я преклоняюсь», — сообщил Вирэк корреспонденту.

Отец Джорджа Сильвестра Вирэка, Луп, был, по слухам, незаконнорожденным сыном его императорского величества Вильгельма I, деда кайзера Вильгельма II, иными словами, кайзер и Джордж Сильвестр были кузенами. Луи Фирэк (так произносилась его фамилия в Германии) стал социалистом и вел переписку с Марксом и Энгельсом, вследствие чего ему пришлось бежать из Берлина в Мюнхен. Там в 1881 году он женился на своей американской кузине Лоре Вирэк (причем свидетелем на их свадьбе был не кто иной, как сам Энгельс!), а 31 декабря того же года она родила ему сына — Джорджа Сильвестра Вирэка. В 1880-х годах Луи был депутатом германского парламента, однако какое-то время ему пришлось провести в тюрьме за политические «правонарушения», и в 1890-х годах Лора убедила его переехать в США. Сильвестр с раннего детства рос в Америке, однако в нем так и не угасла ностальгия по годам раннего детства, проведенного в Германии.

Вирэк начал писать стихи, когда ему было одиннадцать лет. Он преклонялся перед Христом, Наполеоном и Оскаром Уайльдом, носил бархатные воротнички с вечерним пиджаком и писал тогда: «Я сливаюсь со всем болезненным и злокозненным, я обожаю роскошь разложения, отвратительную красоту тлена». В августе 1914 года — надо же было случиться такому совпадению! — молодой писатель, которого критики называли «американским Оскаром Уайльдом», стал одним из основателей еженедельника «Фазерлэнд» («Отечество»), издания, «которое ратовало за честную позицию по отношению к Германии и Австро-Венгрии». Помимо еженедельной газеты Вирэк основал «Фонд Отечества», целью которого была названа «необходимость для германо-американцев ощутить гордость за свои корни». Вскоре пошли слухи, будто Вирэк принимает у себя в офисе германских агентов, а конкретно некую темную личность по имени доктор Альберт. Слухи эти некоторым образом прояснились, когда в июле 1915 года доктор Альберт случайно оставил свой портфель в вагоне надземной железной дороги на Шестой авеню — он как раз ехал вместе с Вирэком. Следивший за ними агент секретной службы забрал этот портфель, и в нем обнаружились документы, подтверждавшие «целый ряд невероятных и сумасбродных планов», из-за которых, однако, газетные заголовки по всей стране кричали: «Немцы заплатили 200 тысяч долларов Вирэку за пропагандистские услуги!» Лига авторов исключила его из своих рядов, его стихи были удалены из антологии поэзии, а его имя — из справочника «Кто есть кто в Америке». Однако в 1923 году Вирэк опубликовал научно-популярную книгу «Омоложение: как Штейнах делает людей молодыми» — об одном враче из Вены, который использовал гормоны для замедления процесса старения, и каким-то образом она попала в поле зрения Зигмунда Фрейда. Фрейд тут же отправил Вирэку письмо с предложением написать аналогичную книгу о психоанализе.

Вскоре Вирэк стал одним из ведущих популяризаторов фрейдизма в США. Фрейд же помог Вирэку стать главным интервьюером Америки. Вскоре после встречи с Фрейдом в Вене, где он взял у него интервью, Вирэк прилетел в Мюнхен и оказался первым американским журналистом, который проинтервьюировал Гитлера. Когда будущий фюрер отозвался о евреях как о «возмутителях спокойствия» и «чужеродном племени, живущем среди нас», Вирэк возразил ему, что Германия многим обязана евреям. Но они виноваты в том, что «сделали слабость достоинством», отвечал ему Гитлер. В Германии немало честных и трудолюбивых граждан еврейского происхождения, настаивал Вирэк, на что Гитлер прямо заявил ему: «Если кто-то и честен, это еще не означает, что мы не сможем его уничтожить». Если другие интервьюеры того времени без конца перемалывали одно и то же — отношение Гитлера к Версальскому договору или положение в Австрии, то Вирэку удалось сразу же проникнуть в самую сердцевину мировоззрения Гитлера. Однако напечатать свое интервью Вирэку не удалось ни в одном органе печати в США, ведь тогда никто в Америке понятия не имел, кто, собственно, такой этот самый Гитлер, так что в результате он опубликовал его на собственные средства.