Читать книгу "Ленин в 1917 году - Сергей Кремлев"

(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, с. 206–207.)

Замечу, к слову, что бывший кадет Василий Маклаков (1869–1957), в 1917 году — посол Временного правительства во Франции, затем дипломатический представитель Колчака, Деникина и Врангеля, в беседе с Василием Шульгиным в 1921 году в Париже заявил, что большевики, за которыми он признал «решимость принимать на свою ответственность самые невероятные решения», восстанавливают, во-первых, военное могущество России и, во-вторых, восстанавливают границы Российской державы до её естественных пределов (Чему свидетели мы были. Переписка бывших царских дипломатов. Сборник документов. Книга вторая. М.: Гея, 1998, с. 375).

Милюковы и Маклаковы в реальном масштабе времени — посреди катастрофы — лишь вздыхали и пакостили, а Ленин и его партия действовали, не боясь принимать на свою ответственность самые трудные, но необходимые для выхода из катастрофы решения.

В КОНЦЕ октября (начале ноября) 1917 года Керенский решил пойти ва-банк — он попытался закрыть большевистские газеты «Солдат» и «Рабочий путь» и даже арестовать руководителей Петросовета во главе с Троцким… На 22 октября (4 ноября) 1917 года в Петрограде был назначен казачий «крестный ход» — фактически демонстрация готовности властей использовать силу и в то же время — смотр этой силы.

Петроградский Совет обратился к казакам с воззванием, большевистские делегаты появились в казачьих казармах… Представители казачьих полков были приглашены в Смольный на совещание полковых комитетов, проводившееся Петроградским Советом 21 октября (3 ноября). На совещании казаки заявили, что они против рабочих и солдат не пойдут, и в ночь накануне «хода» Временное правительство казачий «ход» отменило — чтобы не осрамиться окончательно.

Ленин в письме Свердлову писал: «Отмена демонстрации казаков есть гигантская победа. Ура! Наступать изо всех сил, и мы победим вполне в несколько дней! Лучшие приветы. Ваш».

(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, с. 434.)

Письмо из конспиративных соображений Владимир Ильич подписал просто «Ваш», однако все эти «соображения» он через два-три дня пошлёт к чёрту — уже навсегда!

УВЫ, О ТЕХ ДНЯХ в советское (точнее — в хрущёвско-брежневское) время было написано настолько не всё, что сегодня проходимцы, или глупцы, или гешефтмахеры от истории, манипулируя цифрами и фактами, пытаются доказать недоказуемое, то есть, во-первых, политическую недобросовестность Ленина и, во-вторых, не его ведущую, решающую роль в событиях…

Не буду много останавливаться на разборе всех этих глупостей или лжей различных авторов, а приведу лишь один пример и им ограничусь… Некто Сергей Шрамко, густо оснастившись якобы фактами, утверждал в 2007 году в журнале «Сибирские огни»:

«Когда в сентябре 1917 года Ленин, обращаясь к членам своего ЦК, пишет: «За нами большинство класса, авангарда революции, авангарда народа, способного увлечь массы. За нами большинство народа… За нами верная победа…» — вряд ли стоит его слова воспринимать всерьёз. Истинная стратегия большевиков в те дни(жирный курсив везде мой. — С.К.) выражена иной фразой вождя: «Прежде всего мы должны убедить, а потом принудить. Мы должны во что бы то ни стало убедить, а потом принудить». Вот такую простенькую задачу ставит перед единомышленниками Ленин: сначала — любой ценой (пусть даже ценой обмана) убедить. Придём к власти — сможем принуждать…»

Неискушённый читатель, у которого под рукой нет первоисточника приведённых Шрамко цитат, из контекста заявления Шрамко сделает однозначный вывод о том, что обеленинские цитаты относятся к периоду до взятия власти большевиками и по времени близко соседствуют.

Но это — не так, да ещё и как не так!

Первая цитата, обозначенная у Шрамко сноской «8» (В. И. Ленин. ПСС, 5 изд., т. 34, с. 244), взята из ленинского письма в ЦК «Марксизм и восстание», написанного в Гельсингфорсе 13–14 (26–27) сентября 1917 года, а вторая цитата, обозначенная сноской «9» (В. И. Ленин. ПСС, т. 43, с. 54) — это слова из речи о профессиональных союзах, произнесённой Лениным 14 марта 1921 года на Х съезде РКП(б) — через три с половиной года после взятия власти!

При этом Шрамко последнюю цитату выдрал из ленинской речи просто-таки «с мясом»! Ленин тогда разбирал конкретные текущие ошибки большевиков по отношению к профсоюзам и говорил: «Для того, чтобы установить взаимопонимание, взаимодоверие между авангардом рабочего класса и рабочей массой, надо было, если Цектран сделал ошибку, — каждому случается увлекаться, — надо было её исправить… Но когда эту ошибку начинают защищать, то это делается источником политической опасности… Прежде всего мы должны убедить, а потом принудить. Мы должны во что бы то ни стало убедить, а потом принудить. Мы не сумели убедить широкие массы и нарушили правильное соотношение авангарда с массами…» (В. И. Ленин. ПСС, т. 43, с. 54).

Где здесь обман со стороны Ленина?

Это называется иначе: сознательная дисциплина… Вначале людям разъясняют необходимость дисциплины, убеждают в её необходимости, потом разъясняют их задачи и тем получают право в дальнейшем требовать, приказывать, а при невыполнении приказов — да! — и принуждать к их исполнению. Причём в 1921 году ленинские мысли касались конкретных текущих дел государственной советской работы.

У Шрамко же всё передёрнуто! Между прочим, и с первой цитатой он смошенничал, поскольку привёл лишь часть ленинского анализа июльских событий 1917 года в сопоставлении с ситуацией осени 1917 года…

И чтобы уж покончить с инсинуациями Шрамко, скажу следующее…

Шрамко выдвигает на роль «творца Октября» третьестепенную фигуру троцкиста Абрама Иоффе, задвигая на второй и третий план Свердлова, Дзержинского, Сталина и даже Ленина, и пишет: «Тут пора спросить: а был ли Ленин вообще причастен к организации, планированию и проведению переворота?» Но здесь Шрамко обнаруживает или крайнюю уж, застилающую глаза, злобу к идеям социализма, или уподобляется фантастическому «дипломированному» разбойнику Мордону из «Семи путешествий Трурля и Клапауция» польского фантаста Станислава Лема…

Мордон требовал от двух роботов-конструкторов Трурля и Клапауция аутентичных «бесценных тайн» и «доподлинных истин», а получил от них кучу информационного «спама» в виде «вполне правдивой и во всех отношениях осмысленной информации» о «размерах ночных туфель с помпонами на континенте Гондвана, толщине волос, которые растут на медном лбу мялколела бадейного…» и прочем подобном.

Очень мне напоминают «историки» типа Сергея Шрамко этого «высокоучёного» «дипломированного» разбойника Мордона… Они выуживают из архивов го́ры формально правдивой информации, но совершенно не в состоянии честно и верно осмыслить её, отделив существенное от несущественного, второстепенного. Впрочем, в русской литературе «синдром Шрамко» тоже описан — Иваном Андреевичем Крыловым в его басне «Любопытный»… Там некто после похода в Кунсткамеру перечислил всех «бабочек, букашек, козявок, мушек, таракашек, а на вопрос: «А видел ли слона?» ответил: «Слона-то я и не приметил…» Вот так и Сергей Шрамко с его «открытиями велосипеда» насчёт того, что большевистский Военно-революционный комитет был лишь частью ВРК при Петросовете, что Сталин то и дело «писал передовицы»…