Читать книгу "Коломбина для Рыжего - Янина Логвин"

Я как раз работаю с карандашом и линейкой над таблицей, когда знакомое имя, сорвавшееся с удивленных губ профессора, заставляет меня вскинуть голову.

– Виктор Артемьев?! Счастлив вас видеть, молодой человек, но будьте добры, озвучьте цель визита? Если вы не заметили, у моих студентов контрольная, и я сейчас тоже немного занят.

У Рыжего взлохмаченные волосы и темная щетина на лице. На парне джинсы и простая черная футболка, но улыбка настолько широкая и уверенная в себе, что кажется, смущает даже Генриха.

Он входит аудиторию и прикладывает руку к груди. Смотрит на мужчину по-доброму, почти ласково.

– Генрих Азарович, позарез нужно! Забыл своей девушке ключи передать. Всего-то секунда дела! Кто же виноват, что ваши студенты так увлеченно пишут контрольную, что выключают телефоны силой мысли, забыв об обеденном перерыве. Так вы не возражаете? Очень надо!

Возражает, еще как! Сердитый рот поджимается в щель под колючими усами. Но нет такой нерушимой стены, какую бы не пробило обаяние Бампера.

– Возражаю, но что это меняет? Мы знакомы не первый год, Артемьев, не думаю, что способен остановить вас. О вашей наглости, уважаемый, можно слагать стихи. – Ясно, что профессор почти сдался.

– Скорее писать байки, – тянет кривую улыбку Рыжий. – Однако вы правы, Генрих Азарович, это все равно не лечится.

Он отворачивается от кафедры и спокойно пересекает аудиторию, легко отыскав меня взглядом, словно в ней не сидит без малого тридцать человек, разом позабывших о секторах экономики и валовом продукте. Поравнявшись с сестрой, треплет довольную Алинку по макушке, подходит ко мне, наклоняется и быстро целует в висок, не замечая, как широко открыты от удивления мои глаза и рот.

– Танька, я сейчас должен уехать. В конверте ключи и адрес, приеду к вечеру. Что-нибудь куплю на ужин, не хочу никуда идти. И… только попробуй не быть на месте! Слышишь! Найду и покусаю. Ты знаешь, где и как. И я не шучу!

И снова легкий поцелуй, на этот раз в нос.

Не шутит? Он не шутит?! А чем тогда занимается?

Сумасшедший! Он что, и правда, вот так запросто взял и прервал итоговую контрольную? У самого Генриха?!

– Скучаю по тебе.

И все. Всего минута, и Рыжего след простыл, а я так и продолжаю пялиться в закрытую дверь. Сижу еще час над таблицей, чувствуя, как у меня от любопытных глаз согруппников алеют уши, все еще не веря в поступок Рыжего. Не веря, что он при всех поцеловал меня. И только к концу ленты, когда профессор просит сдать тетради, а студенты гремят стульями, выползая из-за парт, понимаю, что так и не задалась главным вопросом: «Что он сказал про ужин? Какие еще ключи?»

Алинка Черняева крутится у стола, и я не выдерживаю:

– Алин, перестань так на меня смотреть.

– Как? – улыбается девушка.

– Как будто ты видишь меня впервые, или у меня на голове расцвела чудо-яблоня.

– Не могу, Тань, – она подходит ближе и садится на парту. Накручивает на палец длинный темно-русый локон, чуть склонив голову. – Потому что так и есть.

– Что? – я складываю в сумку учебные принадлежности, вскидывая на девушку удивленный взгляд. – Вот прямо расцвела? Серьезно?

– Серьезно, – кивает Черняева, ни капли не смутившись моей иронии. – Очень красивая яблоня. Если бы своими глазами не увидела это чудо, ни за что не поверила бы, что оно возможно. Ты, Крюкова, мастер маскировки.

Кажется, я догадываюсь, о чем она говорит, и краснею еще больше. Интересно, наступит ли сегодня предел моему смущению? Сначала преподаватель и группа, теперь вот Алинка. Но Черняева хорошая девчонка, милая и приветливая, и грубить ей совсем не хочется.

– Ты… Ты была там, да? На юбилее?

– Конечно, – кивает Алина. – Отец Виктора – младший брат моей мамы, так что присутствовали всей семьей. И все вместе целый час гадали, что за финт с моделью придумали Витька с Карловной. Клянусь, Тань, я половину вечера понятия не имела, что за девушка сопровождает Рыжего, и на вопросы родителей – лишь пожимала плечом. Мало ли у Витьки знакомых моделек! Если честно, мы даже пошутили некрасиво по этому поводу. А когда поняла… В общем, умеете вы двое удивлять, я тебе скажу! До сих пор челюсть на место подобрать не могу!

И почему я прячу глаза. Делаю вид, что никак не могу справиться с застежкой-молнией на сумке.

– Тань, видела бы ты вчера себя со стороны, – мечтательно вздыхает Алинка. – Ты была такая красивая, как королева! Я еле сдержалась, чтобы не броситься на шею с громкими «Вау!» и «Привет!» – Девушка тихо смеется. – Хорошо хоть вовремя сообразила, что вам с Витькой не до меня. Не то бы брат мне на месте шею открутил!

– Алин, ты кому-нибудь говорила? Про вчерашнее?

Я киваю в сторону перешептывающихся студентов, с интересом поглядывающих в нашу сторону, даже после звонка не спешащих покинуть аудиторию.

– Ну-у… – Черняева виновато закусывает губы. Оглядывается с пониманием. – Вообще-то, да.

– Тань, – упрямо отвечает на мой укоризненный взгляд, сползая с парты, – как я могла смолчать! Тем более сейчас, когда твой Серебрянский крутит шашни с Наташкой у тебя на глазах! Непонятно с какого перепуга переметнувшись к ней!

– Он не мой, Алин. Он теперь Сомовой.

– Вот и хорошо! – соглашается девушка. – Просто расчудесно! Пусть Сомова с ним и возится, подкаблучником. Ей, кстати, роль няньки идет куда больше, чем тебе. Она всегда к нему неровно дышала. Ходила за вами тенью, как привязанная. Ты просто не замечала. А теперь у тебя есть Витька!

Алинка Черняева снова делает это – откинув на спину длинные волосы, улыбается мне знакомой улыбкой. Так радостно и открыто, что у меня щемит сердце, а перед глазами встает лицо Рыжего. Голубоглазое, под темным ободом ресниц и густым разлетом бровей. Красивое, бесстыжее и… родное.

Я тоже, тоже скучаю по нему.

– Да, я рассказала девчонкам и не виновата, что Вовка распустил уши. Пусть знает, кого потерял! Какой ты можешь быть! Какого платья достойна! А то всех уже достало его вечное: «бу-бу-бу, бу-бу-бу!» Не так села, не так встала. Не думай, что мы не слышали.

– А что, слышали? – изумляюсь я. Вот это действительно новость.

Алинка только фыркает, грустно вздохнув. Отмахивается рукой, не желая продолжать.

– Да ну их к лешему, Танька! Твоего бывшего с новой подругой! Забудь! Лучше скажи, как тебе «Нежный апрель»? Правда, чудо? Мне Еременко призналась, что уже пощупала подарок и оценила. Поверить не могу, что пока мы тут с тобой говорим, «Нежный апрель» висит в студенческой общаге на самом обыкновенном стуле!

– Что?

– Да брось смущаться, Тань. – Девушка по-дружески касается моего плеча. – Мне тетя Люда все рассказала. Как только вы ушли, мы с мамой не смогли удержаться от вопросов, извини. Это же любимое детище Карловны, как не спросить! Мы на его презентацию всей семьей ходили, дышать боялись вблизи. Сколько шумихи вокруг было! А тут Карловна говорит, что Витька сошел с ума. Что взял и купил «Нежный апрель» для тебя! Увел платье из-под носа у самого Лепажа, представляешь! – Черняева вновь смеется. – Еще и глаз французу подбил для верности, чтобы на «Нежный апрель» не зарился. Короче, Крюкова, Баба Яга от правнука в восторге! А дядя Максим всем говорит, что вот теперь, наконец-то, Витька стал настоящим мужчиной, пусть и с дырой в кармане! Как тебе?