Читать книгу "Перед падением - Ной Хоули"

Мир за пределами дома живет своей обычной жизнью. Те, кто внутри, тоже выполняют обычные ежедневные ритуалы, делая вид, будто ничего особенного не произошло.

Эмма Лайтнер

11 июля 1990—26 августа 2015

ВАЖНО БЫЛО УСТАНОВИТЬ определенную дистанцию и жестко ее придерживаться. Следовало улыбаться пассажирам и подавать им напитки. Смеяться их шуткам и говорить с ними о малозначительных вещах, иногда слегка флиртовать. Для них красивая и приветливая стюардесса была таким же атрибутом роскоши, как и частный самолет. Девушка с ослепительной улыбкой, обслуживающая людей, которые чувствовали себя королями, сидя в мягких креслах и разговаривая сразу по трем мобильникам. Ни в коем случае нельзя давать им номер своего телефона. Разумеется, речь не шла и о том, чтобы заниматься сексом на борту с интернет-магнатом или звездой баскетбола. И еще – ни в коем случае нельзя принимать приглашения встретиться в более комфортной обстановке, даже получив приглашение посетить чей-то личный замок в Монако. Стюардесса должна с самого начала вести себя так, чтобы любому сразу же становилось ясно: она – профессионал в своем деле, а не проститутка. Нужно соблюдать служебные правила и не нарушать определенные границы. В противном случае в мире богатых людей легко можно сбиться с пути.

В свои двадцать девять лет Эмма Лайтнер, работая в авиакомпании «Галл-Уинг», успела побывать на всех континентах – кроме разве что Антарктиды. Ей доводилось общаться на борту самолета с кинозвездами и арабскими шейхами. Она летала с Миком Джаггером и Коби Брайантом. Однажды после перелета из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк Канье Уэст догнал ее на летном поле и попытался вручить ей браслет с бриллиантами. Разумеется, Эмма его не взяла. Ей к тому времени давно уже перестало льстить мужское внимание. Пассажиры, по возрасту годящиеся ей в дедушки, регулярно говорили, она будет иметь все, что захочет, если поужинает с ними где-нибудь в Ницце или в Риме. Иногда Эмма объясняла это воздействием высоты, риском, с которым так или иначе связан любой авиаперелет. Однако в глубине души она понимала, что на самом деле подобные предложения – всего лишь выражение высокомерия богачей, считающих возможным купить все, что угодно. Для таких клиентов Эмма была чем-то вроде «бентли», или квартиры в дорогом кондоминиуме, или пачки жевательной резинки.

Для пассажиров-женщин Эмма была одновременно угрозой и предупреждением. Они воспринимали ее как потенциальную похитительницу мужей или, что еще хуже, некое напоминание о том, каким был их собственный путь к статусу супруги богатого мужчины. Проходя по салону, Эмма чувствовала на себе их неприязненные взгляды. Ей приходилось терпеть болезненные уколы безжалостных язычков дам в огромных противосолнечных очках, когда они возвращали поданные напитки и заявляли, что в следующий раз ей следует готовить коктейль тщательнее. Эмма обладала не только привлекательной внешностью, но и многими навыками. Она знала, какие вина лучше всего сочетаются с рагу из бычьих хвостов или с копченой олениной, умела безукоризненно складывать салфетки в виде лебедя, приготавливать превосходный гимлет, делать искусственное дыхание и даже экстренную трахеотомию. Но для жен богатых мужчин это не имело никакого значения.

На больших самолетах работали от трех до пяти стюардесс. Пассажиров сравнительно некрупных воздушных судов Эмма обслуживала в одиночку. Одетая в элегантный голубой костюм с короткой юбкой, она, сверкая улыбкой, разносила напитки и демонстрировала особенности систем безопасности на лайнерах «Сессна Ситейшн Браво» или «Хокер 900 Экс-Пи».

«Аварийные выходы находятся там-то и там-то. Ремни застегиваются и отстегиваются вот так. В случае разгерметизации салона кислородные маски выбрасываются наружу автоматически. В экстренной ситуации ваше кресло может быть использовано в качестве плавсредства».

Ее жизнь протекала по жесткому графику, который определялся расписанием полетов. В крупных городах авиакомпания арендовала квартиры, где члены летных экипажей могли отдохнуть между рейсами. Это дешевле, чем снимать для них номера в отелях. Интерьер служебных апартаментов был современным и унифицированным. Квартиры, обставленные шведской типовой мебелью, напоминали одна другую – это должно было, по замыслу руководства компании, сгладить негативный эффект разницы во времени. Однако Эмму эта похожесть, наоборот, тяготила. Просыпаясь ночью, она порой не могла вспомнить, в каком городе и в какой стране находится.

Ночевки в принадлежащих компании коттеджах были связаны и с другими проблемами. Там одновременно собиралось до десяти человек. Среди них могли оказаться немец и шесть южноафриканцев, а селиться приходилось в комнатах, рассчитанных на двух постояльцев. Иногда подобные коттеджи из-за обилия стюардесс напоминали модельное агентство. Однако в подобных случаях кому-то из девушек почти всегда поневоле приходилось делить комнату со случайно оказавшимся в сугубо женском обществе сорокашестилетним пилотом, который во сне храпел и испускал газы.

Эмма начала работать стюардессой в возрасте двадцати одного года. Она была дочерью летчика ВВС и домохозяйки. В колледже она изучала финансы, но, проработав шесть месяцев в нью-йоркском офисе крупного инвестиционного банка, решила, что ей больше по душе путешествовать. Экономика в то время была на подъеме, поэтому частные авиакомпании, судовладельцы и курорты отчаянно нуждались в обслуживающем персонале, обладающем приятной внешностью и владеющем иностранными языками.

И еще Эмма любила самолеты. Одним из ее первых и лучших детских воспоминаний был полет на «Сессне» в кабине пилотов вместе с отцом. Эмме тогда исполнилось пять или шесть лет. Она помнила, как смотрела на белоснежные кучевые облака, и в ее воображении они превращались в щенков и медведей. Картина настолько поразила девочку, что когда она с отцом вернулась домой, то сообщила матери, что папа возил ее в небесный зоопарк.

Воспоминания Эммы об отце начинаются именно с того чудесного дня. Ее отцу, пилоту истребителя, в то время было двадцать шесть лет. Аарон Лайтнер был крупным мужчиной с волевым подбородком и мощными руками с буграми мышц. Немногословный, с густыми волосами, ровными зубами и твердым взглядом, он казался Эмме бессмертным. Отец мог за какие-нибудь десять минут наколоть больше кубометра дров. Однажды Эмма видела, как он одним ударом нокаутировал другого мужчину. Удар был быстрым, как молния. Сделав выпад, отец отвернулся и зашагал прочь прежде, чем бесчувственное тело противника рухнуло на землю.

Это произошло на бензозаправке неподалеку от Сан-Диего. Потом, много позже, Эмма узнала, что тот мужчина сказал какую-то скабрезность ее матери, когда она направлялась в дамскую комнату. Отец, заливавший в бак топливо, услышал это и подошел к нему. Они обменялись какими-то репликами, которых Эмма не расслышала. Ее отец не повышал голос. Не было ни шумной ссоры и ругани, ни взаимных толчков в грудь, часто предшествующих драке. Папа что-то негромко сказал, мужчина так же негромко ему ответил. Сразу после этого последовал выпад отца, похожий на удар хлыстом. Его рука взметнулась прямо от бедра, и кулак врезался в челюсть незнакомца. В то же мгновение отец резко развернулся и зашагал к своей машине. Ноги мужчины подогнулись, и он рухнул на землю, словно срубленное дерево. Отец вынул из горловины бака заправочный пистолет и, завинтив крышку, повесил его на место.