Читать книгу "Евангелие от Локи - Джоанн Харрис"

Между тем на земле продолжалась смертельная схватка Тора Громовержца и волка Фенрира. Тора явно оглушило падение с такой высоты, и я надеялся, что Фенни его прикончит, но Громовержец так и не выпустил из рук рукоять Мьёлльнира, и вскоре бой разгорелся с новой силой. Особая точность удара Тору никогда свойственна не была, зато он обладал такой силой, что это с лихвой возмещало все прочие его недостатки. Мьёлльнир так и мелькал в воздухе, вспыхивая, как молния. Волк ловко отскакивал, уходя от ударов, грозно рычал и скалил гигантские клыки.

Какое-то время они так и кружили по полю – один упорно наносил удары молотом, а второй старался их избежать. От ударов Мьёлльнира на равнине оставались гигантские вмятины – там впоследствии образовались кратеры огнедышащих вулканов, – и из этих вмятин вырывался подземный огонь, превращая живую плоть в пепел, а сталь – в мелкую шрапнель. Теперь уже повсюду виднелись следы этой кровавой бойни; Тор даже скалы разносил вдребезги своим молотом, и камень оплавлялся, как стекло. Наконец, в очередной раз обрушив Мьёлльнир на спину Фенрира, Тор переломил хребет моему чудовищному сыну, и тот рухнул на землю в предсмертных судорогах, изливая свою ненависть к богам леденящим душу рычанием. Ну что ж, еще одно очко в пользу предсказаний оракула.

Между тем Тор уже ринулся к моему кораблю, прокладывая путь с помощью молота, и мои воины падали под этими ударами, точно зрелые колосья пшеницы под ударами цепа.

И мне показалось, что откуда-то издали до меня доносится чей-то предостерегающий голос: Локи! Ты следующий!

Но до меня Тор так и не добрался. Мой второй сын, чудовищный змей Ёрмунганд, заметил приближающегося Громовержца и ринулся ему навстречу, разгоняя в стороны сомкнутые ряды воинов одним лишь своим невыносимым зловонием. Громадная пасть Мирового змея была распахнута, и видневшиеся в ней массивные клыки, тоже покрытые зловонной слизью, выглядели, точно стальные.

Тор заметил его приближение и повернулся, чтобы с ним сразиться, но было уже поздно: одним рывком змей втянул его в свою гигантскую пасть, словно жалкое арбузное семечко, и сразу почти наполовину его проглотил.

Я успел лишь подумать: Вот это мой сын! Во всяком случае, что-то в этом роде.

Но радоваться было рано: Тор по-прежнему не выпускал из рук Мьёлльнир, тогда как у Ёрмунганда из оружия было только его массивное тело и убийственное зловоние. И хотя Тор был уже по пояс погружен в чудовищную глотку змея и яд потоками стекал по его телу, он все же тремя могучими ударами размозжил Ёрмунганду башку.

В предсмертных конвульсиях змей сглотнул, и Тор чуть целиком не исчез в его зловонном нутре. Но потом ему все же удалось выбраться на свободу, а Ёрмунганд, уже не владея собственным телом, отчаянно молотил хвостом по земле, так и не успевшей оттаять несмотря на жаркую схватку, и в конце концов превратил ее в озеро жидкой грязи и крови, а потом вдруг и сам исчез в этом озере, поверхность которого вдруг стала совершенно спокойной.

С далеких крепостных стен Асгарда донеслись радостные крики. Однако Тор и его соратники недолго праздновали победу. Тор сумел сделать всего девять шагов от того места, где Ёрмунганд испустил свой последний вздох и исчез на дне озера. Затем Громовержец вдруг рухнул на землю и умер, отравленный змеиным ядом – в точности как и предсказал оракул.

Это проявление доброй воли, решил я.

И после этого весь Хель словно сорвался с поводка.

Урок шестой. Сведение счетов

(часть II)

Итак, что самое худшее из того, что может со мной случиться?

Локабренна

Став свидетелями гибели двух главных героев Асгарда, остальные боги позабыли о каких бы то ни было принципах военной тактики и стратегии; прямо на стенах крепости они яростно сражались с осаждавшими их со всех сторон врагами. Отдельные отряды нашей армии уже успели пройти по Радужному мосту и вовсю громили укрепления Асгарда и его сверкающие стены, созданные с помощью многих тысяч рун. Некоторые призванные Гулльвейг твари – огромные хищные птицы, летающие змеи и драконы – атаковали богов с воздуха; другие же, выползая на поле Идавёлль из-под земли, из царства Сна, поднимались в Асгард по отвесным скалам.

Биврёст шатался и вот-вот должен был рухнуть, развалиться на бесчисленное множество ослепительно ярких прозрачных осколков. Мой огненный флот, готовый в любую минуту вступить в бой, выгнулся через все небо светящейся дугой, уничтожая все на своем пути.

В этой круговерти огня и дыма я совершенно утратил чувство направления; лишь время от времени я мельком видел своих бывших приятелей, точнее их тени, выглядевшие огромными на фоне небес. Фрейя, приняв облик отвратительной старой карги, рубила врага с невероятной жестокостью, которая, впрочем, всегда была ей свойственна. Тюр, заменив отгрызенную Ферниром руку магической латной перчаткой, косил врагов волшебным мечом, точно пшеницу в поле. Фрейр, который тоже мог бы воспользоваться волшебным мечом, если бы не отдал его, уплатив выкуп за свою жену Герд, метал во врагов руны, стараясь поразить как можно больше тех, кто оставался внизу, на равнине. Сив приняла облик воина, почти столь же ужасающий, как у Тора, и с пронзительными воплями разила врага, обещая страшную месть каждому.

Должен признать, что асы и ваны бились отлично. Если бы я остался им верен, то с моей помощью они, пожалуй, могли бы даже победить в этой чудовищной битве. Вот что не давало мне покоя. Я понимал: будь я на их стороне, мы могли бы победить пророчество. Могли бы удержать Асгард. Могли бы выиграть сражение. И в пылу последней битвы, когда справа надвигался лед, а слева – огонь и дым, когда все вокруг было окутано зловонными испарениями, когда воздух был буквально пронизан магией, когда потоки крови чертили в небесах новую темную радугу, на Вашего Покорного Слугу вдруг снизошло озарение.

Стены Асгарда уже рушились под натиском врага. Светлая дуга Радужного моста провисла под тяжестью легионов Гулльвейг. В очередной раз сменив обличье, я покинул огненный корабль и в виде греческого огня ринулся через залитое кровью поле битвы, оставляя за собой черный выжженный след, а затем прыгнул прямо на мост Биврёст.

Там я снова принял человеческий облик и, прикрыв наготу лишь дымом и пеленой магии, приготовился предстать перед асами в том виде, в каком они знали меня лучше всего.

Почему я оставил свой флот, спросите вы? Ну, я же, собственно, знал, что будет дальше. Биврёст был последним звеном, связывавшим миры воедино. И ворота в царства Сна и Смерти были уже настежь распахнуты колдуньей Гулльвейг. Оставалась только одна проблема: Пандемониум. То есть любые вопросы, в том числе и сведение счетов, нам нужно было решать как можно скорее – если, конечно, их вообще удастся решить.

Итак, я успел пройти по Радужному мосту в обличье Локи Трикстера, и почти сразу последние сияющие нити магии, еще державшей его, растворились в воздухе, лопнули, как мыльный пузырь. Я не был вооружен, если не считать магии. Я никогда особенно не интересовался оружием, и, кроме того, на этот раз я вовсе не искал возможности с кем-то сразиться. В Асгарде у меня остался только один враг, который по вполне понятной причине не присоединился к сражению. Он и без того был – по крайней мере, телесно, – уже мертв, но даже это не могло меня остановить; я дал себе слово сделать его совершенно мертвым.