Читать книгу "Дети Нового леса - Фредерик Марриет"

– А теперь я хочу дать совет и твоим друзьям, – продолжала сестра. – Мне известно, что большую часть имений мистера Чалонера и мистера Гренвилла конфисковали и передали в другие руки. Возможно, они уверены, что, обратившись к его величеству, моментально вернут себе все обратно. Те, кто сейчас владеет их собственностью, тоже пока убеждены в том же самом. И это для Чалонера и Гренвилла очень большая удача. Потому что я выяснила от куда более сведущих людей, чем сама, что на подобные обращения не последует положительных ответов. Однако, пока это мало кому известно, есть возможность встретиться с нынешними владельцами и выкупить у них свою собственность за треть или четверть цены. Времени очень мало, и действовать нужно немедленно. Даже несколько дней здесь играют роль. А сейчас у них даже есть шанс условиться об отсроченных платежах. Пока эти люди боятся все потерять, они пойдут на любые уступки, чтобы оставить себе хоть деньги. Уговори их, пожалуйста, дорогой Эдвард. Пусть завтра же этим займутся.

– Ну это вообще не совет, а золото, – чмокнул ее в щеку Эдвард. – Уверяю тебя, они тут же ему последуют. Кстати, увы, нам пора уже уходить. Но я им сегодня же все расскажу.

Чалонер с Гренвиллом, вооруженные рекомендациями прелестной и умной Элис, развили на следующее же утро столь бурную деятельность, что все их поместья вскоре вновь оказались в их собственности на исключительно выгодных условиях, да к тому же с растяжкой и без того не слишком обременительных выплат.

Эдвард несколько дней подряд провел при дворе, где следовала нескончаемая череда празднеств и увеселений. В первый же день пребывания в Лондоне он отправил Хамфри письмо с посыльным, но тот пока так и не возвращался. Вскоре был устроен прием, на котором двору представляли Элис и Эдит. Эдвард, заняв на правах члена свиты место за спинкою королевского кресла, в ожидании, пока появятся сестры, с любопытством следил, как подводят к его величеству для знакомства других молодых особ. Вдруг в его поле зрения оказались мистер Хидерстоун и Пейшонс. Вскоре они подошли к королю, и Эдвард мог хорошо ее разглядеть. Она стала еще прекрасней, чем ему помнилась, ибо фигура ее за время, прошедшее с их последней встречи, оформилась окончательно, а нарядное платье, великолепно на ней сидящее, подчеркивало совершенство форм и пропорций, изрядно скрытое прежде сельской одеждой. Лицо ее было знакомо Эдварду до мельчайших подробностей, а вот несколько округлившиеся руки и идеальная линия плеч стали для него открытием. Чувства, вроде бы сглаженные годами разлуки и расстоянием, вспыхнули вновь, и он взирал на нее с немым обожанием, радуясь лишь тому, что рядом нет Чалонера и Гренвилла, отпущенных королем по известным уже нам делам, ибо они, несомненно, сильно его смутили бы своими вполне объяснимыми комментариями. Она ведь на самом деле была достойна всех первых тостов.

Ни отец, ни дочь его не заметили. Пейшонс шла, опустив глаза долу, явно испытывая сильное смущение от того, что ей предстояло, внимание же мистера Хидерстоуна целиком поглощал король. Склонившись пред ним в поклоне, он отошел чуть в сторону, уступив место величественной придворной даме, которая подвела пред светлые очи Пейшонс.

– Мы очень обязаны твоему отцу, – сказал ей его величество столь громко, что Эдвард, укрывшийся за спиною других членов свиты, расслышал каждое слово. – И надеемся, что его прекрасная дочь часто отныне нас будет радовать своим присутствием.

Пейшонс с присущим таким обстоятельствам реверансом отошла в сторону, так и не вымолвив ни единого слова, и вскоре Эдвард потерял ее из вида в толпе гостей. Затем были представлены его сестры, но это прошло для него как в тумане. Все мысли его были только о Пейшонс, и, едва дотерпев до конца церемонии, он поспешил в дом старых леди, где моментально был заключен в объятия младшим братом, который, не тратя времени на ответную писанину, попросту спешно направился вместе с посыльным в Лондон. Хамфри и Эдвард счастливо вглядывались какое-то время друг другу в лица. Вскоре, однако, последний, не выдержав натиска чувств, по-прежнему им владевших, сказал, обратившись к Элис:

– Как ты была, дорогая, права. Я только что снова увидел Пейшонс и, боюсь, готов отказаться от всех своих прежних амбиций. Лучше уж я поступлюсь своей гордостью, чем потеряю ее. Мне казалось, я больше теперь могу управлять своим чувством, однако, едва посмотрев на нее, убедился: все мое счастье зависит лишь от того, станет ли она моей. Пусть только хранитель отдаст мне ее, а Арнвуд вдобавок, по сути, полная ерунда.

– Кстати об Арнвуде, – сказал Хамфри. – Вот тебе совершенно доподлинно все условия мистера Хидерстоуна. Он при любых обстоятельствах уступает полностью в твою собственность поместье, за исключением средств, которые были им вложены в восстановление дома. Их ты должен ему постепенно вернуть, впрочем, при том условии, что это не будет стеснять тебя в средствах. Как видишь, он совершенно верен своему слову.

– Да, – смущенно пробормотал Эдвард. – А я был слишком глуп и заносчив, чтобы дать себе труд разобраться в этом вовремя.

– Вот именно, – сказал Хамфри. – Однако я сомневаюсь, что тебе столь же легко, как Арнвуд, теперь достанется его дочь. Впрочем, ты сам виноват. За целых семь лет разлуки не удостоил ее ни единой весточкой. И даже в письмах мистеру Хидерстоуну упоминал о ней только вскользь. Наивно, по-моему, ожидать, что столь красивая девушка способна такое долгое время лелеять по-прежнему в сердце образ того, кто выказывал к ней подобное равнодушие. Правда, это сугубо мой взгляд на вещи, а я могу ошибаться.

– Боюсь, ты не ошибаешься, – мрачно выдохнул Эдвард.

– Думаю, что и отец так просто тебе теперь ее не отдаст, – продолжил младший брат. – Во всяком случае, он далек от того, чтобы связывать Пейшонс с возвращением тебе Арнвуда.

– Но мы же с ней еще в юности полюбили друг друга! – в полном отчаянии воскликнул Эдвард.

– То была юношеская влюбленность, которая, как ты сам знаешь, ничем не кончилась, – нашел новое возражение Хамфри. – А теперь вы оба уже стали взрослыми.

– Ах, до чего же ты ошибаешься, – решительно возразила Эдит. – Знаешь, сколько она отвергла за это время предложений руки и сердца. Лучшие джентльмены Лондона неустанно ищут ее благосклонности, но она всем отказывает. И на каком, тебе кажется, основании? Не потому ли, что она до сих пор верна моему слишком гордому брату, хотя он так глуп и спесив, что совсем ее не заслуживает.

– Возможно, Эдит, что именно ты права, а я нет, – легко принял ее точку зрения Хамфри. – Женщины-то сплошные загадки, а я рассуждал с точки зрения здравого смысла.

– Вот, вот, – ехидно глянула на него Эдит. – Ты куда лучше смыслишь в характерах диких пони, чем в женщинах. Впрочем, оно и понятно. В Новом лесу они не слишком часто тебе встречались.

– Что верно, то верно, сестрица. Может, именно потому мне в Новом лесу так и нравится.

– После вашего заявления, сэр, чем скорее вы снова туда уберетесь, тем лучше, – парировала его выпад младшая сестра.

Эдвард, первым решив, что пора отступать, поманил Хамфри прочь из гостиной.