Читать книгу "Белый легион: Террор не пройдет! - Илья Рясной"

— Падла, — нашел в себе выдавить вместе с воздухом и горечью в горле Кабан.

И получил еще один удар.

Невдалеке валялись еще живые Хмурый и Гоша. Автоматы они благоразумно закинули подальше и теперь плющили морды об асфальт.

Подкатила еще одна машина — старый «Фольксваген». Оттуда вылезли новые вооруженные люди. Широкоплечий поручил им позаботиться о пленных. А сам подошел к грузовику. Залез в кузов. Оглядел ящики. Наткнулся на маркировку на металлическом корпусе одного из них и произнес в рацию:

— Третий на связи… Тут контейнер. Со значками такими — радиоактивные материалы.

— То, что надо, — послышался через эфир ответ. — Берем. И уходим…

Подкатил фургон с просторным кузовом. Бойцы быстро перекидали в него ящики. Широкоплечий поставил мину с замедлением на полчаса под днище «КамАЗа». И сообщил по рации:

— Все нормально.

После чего направился к своему броневику.

И тут мир раскололся с треском.

Широкоплечий ничего не успел понять. Его накрыло мимолетной волной боли и темноты.

Взрывом смело и боевиков, и машину. Бронеавтомобиль протащило пару метров, поставило на два колеса, и он ухнул обратно на все четыре. Заряд был солидный.

Секундой позже Стрелок, вздрогнувший от вспышки и грохота, растерянно оглядел из своего укрытия место боя. И вдруг понял — пора сматываться отсюда!

Он вскочил на ноги. Отбросил винтовку, которую все равно предстояло сбросить.

Грохот. Его кинуло на бетон. Иссекло осколками. Он успел понять, что взорвалось — небольшой бетонный блок, в который был замурован заряд тротила с радиовзрывателем. И ощущение безмерного удивления и обиды на несправедливость такого расклада было сметено волной боли…

Из своей «девятки» Феликс увидел пламень взрыва и услышал гром.

Думать он долго не стал. Он понял то, что понял и Стрелок, — надо быстрее делать ноги. Промедление будет стоить ему жизни.

— Ну, теперь держись! — кинул он технарю, врубая сразу вторую скорость и вдавливая педаль газа почти до пола.

Эфир в очередной раз взорвался радиопереговорами. На этот раз режим радиомолчания был нарушен третьей стороной, игравшей сегодня в эту странную смертельную игру.

— Объект «Альфа» уходит, — послышалось сообщение.

— Все по плану, — успокоил Артемьев, руководивший операцией из штабного фургона. — Не суетитесь. Он под контролем. Третьего зачищайте.

Потянулись ставшие вдруг резиновыми секунды. Сейчас каждая из них могла стать для кого-то роковой. Группа нейтрализации «Белого Легиона» начала окончательную зачистку бойцов «Синдиката»…

Боец по кличке Седой, которому Феликс поставил задачу контролировать возможный отход противника в сторону реки, после взрыва понявший, что творится неладное, спрыгнул с ржавой металлической фермы. И стремглав бросился в сторону зарослей.

Он услышал хлопки. Промокший песок под его ногами начал взрываться фонтанчиками. Пули тонули в почве.

— Стоять, сука! — послышался крик.

Еще недавно выгодная дислокация Седого стала для него ловушкой. Обидно, когда охотник становится жертвой.

Седой замер. У него было два выхода. Резко обернуться, присев одновременно на колено, и выстрелить на звук. Была доля процента, что выстрел окажется удачным. Но это хорошо для американских боевиков. Он не видел противника, а сам представлял из себя идеальный пулеулавливатель. Учитывая, как умело они подобрались вплотную к нему, человеку, знавшему толк в ратном деле, можно быть уверенным, что шанса ему не оставили.

Когда работаешь за деньги, а не за идею, умирать не хочется особенно. И Седой отбросил автомат.

Двое возникли откуда-то из кустарника, как черти. Они держали его на мушке.

— Все, сдаюсь, мужики! — поднял Седой руки. — Ваша взяла!

— Наша всегда берет. На землю. Руки за спину. Дернешься — валим.

Седой послушно выполнил приказ. В его запястья впились браслеты наручников. Приземистый «черт» извлек из-за его пояса пистолет.

Еще один боец «Синдиката», не успевший вовремя сориентироваться в обстановке, получил свою пулю. И угомонился.

«Фольксваген», который не достала взрывная волна от взлетевшего на воздух «КамАЗа», тронулся с места. Но его прошили из ручного пулемета. Машина ткнулась в бетонный куб у дороги и замерла.

Феликс не видел всего этого. Но он знал, что его людей сейчас безжалостно уничтожают. Им спасения нет. А он еще может уйти.

Он крутанул руль, и «Волга» сорвалась с дороги вниз, покатилась по крутому склону.

Технарь вскрикнул от боли, ударившись лицом о свое же колено. Изо рта его потекла струйка крови.

— А, черт! — завопил он.

Чудом не перевернувшись, машина скатилась по склону и устремилась по бездорожью, подпрыгивая на ухабистой, поросшей чахлой травой каменистой почве, лавируя меж старых автомобильных шин, бетонных обломков, ржавых баков. Дотянуть бы метров семьсот, поближе к трассе и жилмассиву. Там можно бросить машину. Или прорваться на ней.

В душе Феликса бушевала буря. Его обвели вокруг пальца! Как щенка. Подставили обманку! Он и купился!

Колеса синей «Волги» месили грязь, разбрызгивали мутные, ядовитые лужи. С зубовным скрежетом пустая искореженная бочка процарапала крыло.

— Куда? — прошипел технарь, сплевывая кровь.

— Обложили, сволочи! Вырвемся…

«Волга» вывернула на узкую дорогу, идущую вдоль глухого бетонного забора. Пусто. Только смотрят вслед ошарашенные бомжи, до того мирно копошившиеся в отбросах.

До спасения оставалось немного. Феликс наддал газ.

Стоявший у обочины старый, казалось, навечно покинутый самосвал вдруг резво рванулся вперед, подрезал легковушку. Бац! «Волгу» развернуло. Она проехала немножко на двух колесах и перевернулась, прижавшись с треском к бетонному забору.

Феликс на миг потерял сознание. Но быстро пришел в себя. Тряхнул головой, которая отозвалась резкой болью. Выполз из перевернувшейся машины.

Котелок варил тяжело. И, главное, уже не было желания сопротивляться, бежать, куда-то стремиться. Он потерпел поражение…

Его подхватили. Обшарили. Подняли. Защелкнули наручники.

— Вы кто? — спросил он.

— Прошу к нашему шалашу, — с этими словами его толкнули в подоспевший «Москвич».

— А так хорошо начиналось, — прошептал Феликс.

Охотник на охотников сам стал жертвой. Бывает. Редко, но бывает.

Он закусил губу и ощутил во рту вкус собственной крови…