Читать книгу "Хроники Дождевых чащоб. Книга 4. Кровь драконов - Робин Хобб"

Малта не расставалась с дорогим свертком у себя на – руках.

– Он немного пососал грудь. Он не спит. Сейчас, по-моему, он слишком утомлен, чтобы есть или плакать.

– Тишина – это приятно, – честно сказал Рэйн и пожалел, что не может взять свои слова обратно. Она бросила на него страдальческий взгляд, и он угадал ее мысль: «Очень скоро тихо будет все время». – Давай я его подержу, – предложил он, стараясь загладить причиненную им боль.

Она отдала ему ребенка с такой готовностью, что он понял: она уже простила ему эту поспешную реплику. Запеленутый малыш весил меньше, чем неделю назад. Он худел, и его темные глаза потускнели. Рэйн начал ритмичное покачивание, которое бездумно запускалось, стоило ему отвлечься, и Малта слабо улыбнулась:

– У них есть какой-то прогресс?

Он кивнул:

– Сейчас все в основном сводится к тому, что хранители пытаются объяснить самим себе, почему они правы. Однако они не стоят на месте, а ведут диалог. Вот и хорошо. Порой я забываю, насколько большинство из них молоды. Поначалу у них были настолько резкие высказывания, что я с трудом удерживался от смеха. Некоторые, похоже, повторяли то, что проворчали их драконы. Лефтрин твердил, что судьбу людей должны определять люди. По-моему, с его мнением согласились не полностью, но страсти уже немного улеглись. Через минуту-другую они начнут окончательное голосование. По-моему, рабов освободят – их в принципе считают невиновными. Лефтрин говорит, что когда «Смоляной» в следующий раз отправится в Трехог, рабы могут плыть на нем бесплатно. А потом пусть сами о себе заботятся. Некоторые упоминали о семьях, которых давно лишились. Кто-то был ошеломлен внезапной свободой. Им предложена возможность поселиться в деревне на противоположном берегу реки. Не уверен, что они толком поняли, что к чему. Я плохо знаю калсидийский и давно в нем не практиковался.

Малта подала голос:

– Я тоже. Родной язык отца у нас выучил лишь Сельден. Подозреваю, он сделал это, чтобы произвести на него впечатление. У него тогда ничего не получилось. – При мысли об исчезнувшем брате ее взгляд затуманился и устремился вдаль. Рэйн молча ждал, и она наконец встряхнулась. – Сельден ушел, как и Тинталья. Наверное, это даже правильно. – Она вздохнула, заставляя себя вернуться к настоящему. – А что будет с другими пленниками? – спросила она.

– Тут возникли сложности. Лефтрин прямо обвинил торговца Кандрала в том, что он участвовал в заговоре, направленном на убийство драконов и последующую продажу их плоти в Калсиду. Оказывается, в него была втянута и некая женщина – Свердин. Она тоже из торговцев. Калсидийцы выбросили ее за борт еще до отплытия из Кассарика. Видимо, она утонула. Некоторые хранители были за то, чтобы разрешить драконам сожрать Кандрала, но Лефтрин долго их убеждал в том, что Кандрала надо увезти обратно в Кассарик и уже там заставить предстать перед Советом. Он объяснял им, что это – единственный вариант, иначе Совет никогда не займется предателями в своих рядах. Кандрал молил о пощаде и обещал сегодня ночью написать признание с именами всех подельников. А сейчас выяснилось, что он помог нанять в экспедицию «Смоляного» охотника, который попытался убить Релпду.

Малта задумчиво смотрела на мужа, но он не был уверен в том, что она его слышит. Однако он продолжил:

– Калсидийцы заявляют, что их вынудили сюда явиться, поскольку их близких держат в Калсиде в качестве залож-ников. Я считаю, что они не лгут, но драконам трудно понять, что в этом случае пленники заслуживают снисхождения. Они пролили кровь дракона, а значит, совершили чудовищное преступление. А потом – есть еще команды кораблей. Мат-росы говорят, что просто выполняли приказы своих капитанов. Ну, наверное, так и есть, но как минимум один из капитанов оказался предателем. А двух купцов из Джамелии случайно втянули в грязную историю, так же как нескольких инвесторов из Удачного. Они вообще верили, что принимали участие в первом плавании своего чудесного нового корабля. Кстати, хранители скорей всего оставят суда себе. Они, похоже, и впрямь не поддаются воздействию воды: Сварг осмотрел их корпуса и только диву давался. Не уверен, что хранители имеют право конфисковать корабли, но в итоге будут проведены переговоры и заключены сделки. Джамелийцы уже намекали на торговые соглашения в ближайшем будущем. А кое-кто из юных Старших утверждал, что Советы Дождевых чащоб и Удачного не имеют над ними никакой власти. Это положило начало довольно интересной дискуссии.

Малта встрепенулась – и на этот раз у нее просветлело лицо.

– Знаю. Ты даже не спросил у меня, хочу ли я быть королевой: сразу заявил им, что мы приплыли сюда с другой целью.

Рэйн перестал качать Фрона и погладил ее золотистые волосы. Они оказались сухими и грубыми, но память подсказала ему, что прежде они были мягкими, как шелк.

– Я был уверен, что ты бы согласилась быть королевой, – тихо произнес он и улыбнулся. – И они позволили бы нам управлять всей Кельсингрой. – Он помолчал и добавил: – Я никогда не захочу решать людские судьбы. Я не смогу сказать: «Ты будешь жить, а ты – умрешь». Мне приятно, что хранители хорошо о нас думают и что прислушались ко мне, когда я попросил о милосердии к пленным. Но у меня отлегло от сердца, когда я понял, что они беседуют друг с другом и приходят к тем же выводам самостоятельно.

– Переговоры. Именно так торговцы решают любые проблемы, – отозвалась она.

Он кивнул:

– Я не забыл, что ты сделала для Удачного, когда бросала вызов сатрапу Джамелии и королю пиратов.

Она пожала плечами:

– Мне кажется, это было ужасно давно! Откуда у меня бралось столько сил? – Она покачала головой. – А торговец Финбок?

– Утверждает, будто он отправился искать Элис и Сед-рика, а потом его захватили вместе с остальными пассажи-рами. Кое-кто опровергает его слова. Кандрал утверждает, что его на корабль привела записка от Геста. Гест все яро отрицает. Сейчас нет никаких улик и причин в чем-то его обвинить.

– Здесь не сходятся концы с концами. Но я слишком устала, чтобы ломать над этим голову. – Малта нахмурилась. – Кандрал должен вернуться. Кто-то обязан заплатить за то, что те люди сделали со мной в ночь, когда родился Фрон. – Она посмотрела на своего малыша. – Если я буду вынуждена предстать перед Советом и рассказать о том, что я совершила тогда… что ж… я готова.

– У меня нет желания подвергать тебя очередному испытанию. Рано или поздно правда выплывет наружу, – успокоил ее Рэйн.

Малта вздохнула. Она совершенно пала духом, когда услышала о смерти Тинтальи. Драконы не пожелали делиться с ней подробностями – они только упомянули, что Кало остался с Тинтальей, чтобы поглотить ее воспоминания. Он не вернулся в Кельсингру вместе со своей стаей: Рэйн подозревал, что громадному Кало потребовалась бы пара-тройка дней, чтобы сожрать такого крупного дракона, как Тинталья.

Рэйна удивило ощущение потери, которое принесла весть о смерти Тинтальи. Драконица уже давно предоставила остальных драконов их судьбе. Она улетела, не попрощавшись ни с Малтой, ни с ним самим. Даже Сельдена, своего любимого поэта, она не предупредила перед своим исчезновением. Сперва до них доходили сведения о ней, включая и то, что далеко на севере она нашла себе пару. Чем она занималась в течение лет своего отсутствия, они никогда не узнают – как и то, почему она решила вернуться в Дождевые чащобы. Похоже, она умерла всего в одном дне лёта от Кельсингры.