Читать книгу "Зачем Сталин создал Израиль? - Леонид Млечин"

Советский посол поинтересовался, почему Иордания возражает против появления войск ООН, которые могли бы обеспечить безопасность ее границ.

«Наличие войск ООН на иордано-израильской демаркационной линии, — процитировал посол слова министра, — лишит палестинцев возможности решить палестинскую проблему единственным оставшимся средством — путем вооруженной борьбы.

Министр оговорился, что сообщил мне это в конфиденциальном порядке. Опыт размещения войск ООН в районе Газы, заметил он, показывает, что правительство ОАР не может вовремя прийти на помощь по вполне понятным соображениям».

Петр Слюсаренко принадлежал к «молотовскому призыву» — его взяли в наркомат иностранных дел в тридцать девятом году. Перед назначением в Амман он был советником-посланником (то есть вторым человеком) в советском посольстве в Каире.

Между тем ситуация накалялась на другой границе — между Израилем и Сирией. Новое сирийское руководство было настроено вести наступательную политику. Причем в тот момент, когда израильским правительством руководил человек, считавшийся голубем.

В шестьдесят третьем году премьер-министром и министром обороны Израиля стал Леви Эшкол. Он появился на свет в Киевской губернии и носил фамилию Школьник. В девятнадцать лет он приехал в Палестину, работал в сельскохозяйственных поселениях. В Первую мировую служил в Еврейском легионе, в первую арабо-израильскую войну стал заместителем министра обороны.

В шестьдесят четвертом году брату Леви Эшкола, советскому гражданину Школьнику разрешили поехать в Израиль. Возвращаться брат премьер-министра не захотел и направил просьбу советскому правительству разрешить ему с семьей остаться в Израиле на постоянное жительство.

Умеренный и разумный политик, Леви Эшкол рассчитывал, что сумеет улучшить отношения с Советским Союзом. Но Москва не проявила к этому интереса.

Послом в Израиле был Дмитрий Степанович Чувахин. До Тель-Авива он пять лет был послом в Канаде, работал в отделе скандинавских стран, стран Юго-Восточной Азии, в шестьдесят четвертом его отправили послом на Занзибар, но в том же году перевели в Израиль.

Чувахин обнаружил, что и правые израильские политики, считавшиеся «ястребами», приветствовали бы улучшение отношений с Советским Союзом.

Десятого июня шестьдесят пятого года Чувахин побывал в квартире лидера правой партии Херут Менахема Бегина в Тель-Авиве и доложил в Москву: «Советские дипломаты были встречены исключительно дружественно, а вся беседа проходила в хорошей атмосфере».

Говорили по-английски, хотя Бегин, родившийся в Брест-Литовске, понимал по-русски и, как говорят, в первые годы жизни в Палестине регулярно читал «Правду» — от позиции Советского Союза тогда многое зависело.

Бегин говорил о том, что ему непонятно, почему советское правительство не разрешает евреям изучать свой язык и желающим воссоединиться с семьями — уехать в Израиль? Менахем Бегин, будущий премьер-министр Израиля, предложил послу водки, но тот предпочел виски.

Работать советскому послу в Израиле было трудно. Всякое его слово изучалось арабами и истолковывалось превратно. Дмитрий Чувахин, выступая на обеде Еврейского конгресса, произнес невинную фразу:

«Советское правительство надеется на решение многих спорных вопросов между государствами этого региона путем мирных переговоров».

Но арабские страны не собирались мириться с Израилем и отказывались вести переговоры с еврейским государством. В арабской прессе появились возмущенные статьи под заголовками «Странное заявление совпосла в Израиле», «Провокационное заявление советского посла».

Интересно, что в министерстве иностранных дел не пришли на помощь послу, который всего лишь следовал советской линии на мирное разрешение конфликтов, а поспешили сделать ему выговор — нельзя раздражать арабские страны.

Заведующий отделом стран Ближнего Востока Алексей Дмитриевич Щиборин (бывший посланник в Египте) составил записку руководству министерства:

«Складывается впечатление, что т. Чувахин, который в последнее время часто выступает в различных израильских организациях, не всегда учитывает специфику положения на Ближнем Востоке, особенности арабо-израильского конфликта, а также характер отношений Советского Союза с арабскими государствами.

Полагаем целесообразным обратить внимание т. Чувахина на необходимость проявлять особую осторожность и большую гибкость в его выступлениях по вопросам обстановки на Ближнем Востоке и нашей политики в этом районе, а также посоветовать ему более разборчиво выбирать аудитории, перед которыми он выступает».

Двадцать первого марта шестьдесят шестого года посол в Израиле Чувахин представил на имя Громыко записку о возможных шагах Советского Союза в отношении Израиля в ближайшие два года.

После ритуальных слов о том, какое место Израиль занимает в стратегических планах империалистических держав, посол отметил «отказ правящих кругов страны от „жесткого“ курса Бен-Гуриона и замену его более гибкой внешнеполитической линией правительства Эшкола».

Посольство предложило «внести некоторые коррективы тактического порядка в наши взаимоотношения с Израилем с учетом изменившейся за последние годы ситуации» — как минимум расширить культурный обмен, установить контакты между общественными организациями.

Кроме того, «по мнению посольства, руководителям арабских стран следует в приемлемой форме и с учетом наших отношений с каждым из них разъяснять, что в нынешних условиях попытки решить арабо-израильский конфликт силой оружия неминуемо были бы использованы империалистическими силами для борьбы с национально-освободительным движением в арабском мире…»

Но именно этим советское руководство вовсе не собиралось заниматься. В Москве не хотели мешать арабским странам. Вне зависимости от того, что сообщало советское посольство из Израиля, руководствовались мнением Египта и Сирии.

Двадцать пятого мая шестьдесят шестого года заместитель министра иностранных дел Семенов принял израильского посла Каца и зачитал ему заявление: «Советское правительство располагает сведениями о концентрации в настоящее время израильских войск на границах с арабскими странами. Эта концентрация приобретает опасный характер в связи с тем, что она осуществляется одновременно с ведущейся в Израиле враждебной кампанией против Сирии…»

Двадцать восьмого мая появилось заявление ТАСС на ту же тему, составленное в очень жестких тонах.

Премьер-министр Эшкол находился в этот момент в Париже, откуда он должен был лететь в Африку. Советские востоковеды на государственной службе не могли не понимать, что Израиль не может начать войну в отсутствие главы правительства. Так что изначально это была чисто пропагандистская акция, проведенная, надо понимать, по просьбе сирийцев.

Леви Эшкол опроверг сообщения о том, что в армии обороны Израиля отменены увольнения и что израильские части концентрируются на границе с Сирией.

Тридцать первого мая заместитель генерального директора МИД Израиля вручил советскому послу ответ на заявление советского правительства. Там говорилось, что вооруженные инциденты на сирийской границе возникают в результате «убийств и терактов, совершаемых бандами, проникающими с территории Сирии». Кроме того, цитировались два майских заявления президента Сирии с призывом начать войну на уничтожение еврейского государства.