Читать книгу "Полицейский звездопад - Алексей Макеев"

— Вот! — сказал парень, показывая записку — развернутый листок бумаги, который был в несколько раз сложен, причем уже давно, потому что на сгибах потерся. — В пистончике лежала. Тут написано, что в случае его смерти он просит известить Ирину Викторовну Мирошину.

— Ну, точно! В свидетельстве о разводе написано, что она вернула себе девичью фамилию, — воскликнул Крячко. — Сашка! Ты — гений!

— Да нет! Просто я подумал, что он, зная, какие серьезные у него проблемы с сердцем, не мог не подстраховаться. Видимо, ему еще в Демидовске стало плохо с сердцем, вот он эту записку и написал, чтобы, если умрет, вы, обыскивая его одежду, ее нашли и с его бывшей женой связались, — объяснил Саша.

— Старею! — грустно проговорил Лев. — Раньше бы я сам мигом это сообразил.

— Зачем вы так, дядя Лева? Просто вы сейчас совсем другими вещами заняты, вот и думали о них, — попытался утешить его парень.

— Да ты еще и дипломат, — усмехнулся Гуров. — Ну и какой же там адрес?

— Люберцы.

— Так, что у нас получается? Серпухов, Люберцы и воинская часть в Подмосковье. Сейчас пишем заявления на отгулы и завтра, разделившись, едем по этим адресам, — предложил Лев. — Только проверяемся со страшной силой, чтобы никто не понял, что мы расследование продолжаем.

— Не надо! Завтра пятница, и я даю вам всем отгулы после командировок, — сказал Орлов. — Надеюсь, что за три дня мы все что-нибудь нароем.

— Итак, кто что выбирает? — спросил Гуров. — Лично я еду к Ирине Викторовне Мирошиной, потому что знаком с ее мужем — мало ли, какие у нее вопросы возникнут?

— Тогда я — в Серпухов, — сказал Крячко. — Во-первых, не может быть, чтобы я в местной полиции каких-нибудь знакомых не нашел. А, во-вторых, Герасимовы — люди в возрасте, мне с ними будет легче общий язык найти.

— Тогда мне остается воинская часть, — не стал возражать Саша.

— И школа, — напомнил Лев. — Год выпуска 1967-1968-й. Одноклассники Татьяны сейчас уже на пенсии, они будут только рады молодость вспомнить.

— Ну тогда на посошок, и разъезжаемся, а то утром рано вставать, — предложил Стас.

— Да нет! Есть еще один момент, — остановил его Гуров.

Он подошел к рюкзаку Левашова и достал оттуда его правый резиновый сапог. Постелив на пол газету, поставил сапог на нее и сказал:

— Как мне сказал Сергей, в нем спрятано нечто очень важное, за что один хороший человек жизнью заплатил.

Они во все глаза уставились на сапог, и Крячко недоуменно произнес:

— Он же литой! Туда при всем желании ничего не спрячешь. Под стельку? Но это глупо, потому что там будут искать в первую очередь. Давайте я его помою, авось потом и найдем что-нибудь.

Но даже начисто отмытый старый резиновый сапог продолжал хранить свою тайну. Под стелькой ничего, естественно, не было, и они вертели его не хуже, чем мартышка очки, обследуя и снаружи, и изнутри, но все бесполезно.

— Или это не тот сапог, — начал было Стас, но Лев перебил его:

— Сергей сказал, что правый. Он положил свои сапоги в рюкзак, а я свои — в сумку.

— Перепутать не мог?

Гуров посмотрел на друга бешеным взглядом, но достал из сумки со своими вещами еще один правый сапог, который тоже вымыли, но, чтобы не перепутать с первым, поставили уже не на пол, а на тумбочку, и процедура исследования повторилась. Однако с тем же результатом.

— Лева, а он точно сказал «сапог»? — спросил Стас.

— Точно! — буркнул Гуров.

— Может, не правый, а левый, — предположил Крячко.

— Стас! Я тебя сейчас ударю! — заорал Гуров.

— Младшенького завсегда обидеть легко! — затянул свою извечную песнь Крячко, но вовремя понял, что сейчас действительно нарвется, и замолчал.

Они, все четверо, с ненавистью смотрели на эти сапоги, когда Саша вдруг предложил:

— А давайте через лупу посмотрим, у меня четырехкратная есть.

— Неси! Хуже не будет! — хмыкнул Стас. — Но под микроскопом оно бы шибче было.

Парень принес лупу и стал рассматривать сапог Левашова, а остальные скептически смотрели на него.

— Кажется, нашел, — вдруг растерянно сказал Саша.

В первое мгновение все замерли, а потом бросились к нему. Стас оказался ближе, поэтому вырвал у Саши сапог первым и, потребовав лупу, стал искать тайник, а потом раздраженно буркнул:

— Ты чего людей пугаешь? Нет здесь ничего!

— Как же нет? — обиделся парень. — Вот, смотрите! В этом месте утепление к резине было заново приклеено. Везде между утеплением и резиной никакого зазора нет, а тут хоть и очень маленький, но есть.

Все начали вырывать сапог и лупу друг у друга и наконец убедились, что Саша прав. Попытались на ощупь понять, что внутри, но из этого ничего не вышло.

— Это же ювелирная работа! — восхитился Орлов.

— Как Сергей сказал, у него было очень много свободного времени, — невесело напомнил Гуров.

— Как доставать-то будем? — Крячко рвался в бой. — Резать нельзя — мы же не знаем, что там и насколько глубоко запрятано — вдруг именно нужное и разрежем. Если только очень аккуратно, бритвой по свежей склейке, но это на всю ночь работы.

— А у нас выходные впереди, торопиться некуда, — заметил Лев. — Саша! Неси лезвие!

Всю ночь им сидеть не пришлось, но два часа они на это убили. Гуров попытался сам, но очень скоро отказался от этой затеи — зрение было уже не то, хоть и слабая, но дальнозоркость имелась, а очки он пока принципиально не носил. Орлов даже пробовать отказался — еще испортит, чего доброго. Крячко водрузил на нос очки — он-то их как раз при необходимости надевать не стеснялся — и принялся осторожно резать, но лезвие постоянно соскальзывало ему на пальцы, и он, плюнув, отдал все Саше, буркнув при этом:

— Ты догадался, тебе и воплощать свои гениальные идеи в жизнь, а мы старые уже для таких вещей!

Парень ничего не ответил, взял сапог с лезвием и сел в кресло под торшером. А вот Петр, Лев и Стас смотрели на него, пригорюнившись, и думали в этот момент о том, что молодость уже давно прошла, зрелость тоже незаметно миновала, и никакой опыт, никакие знания не заменят молодых ловких рук и зорких глаз. Потом грустить им надоело, они подошли поближе и стали наблюдать, как Саша даже не по миллиметрам, а по микронам осторожно увеличивает отверстие.

— Ты смотри! — восхитился Стас. — Действительно, тайник! Ну, Сергей! Ну, голова! А у Сашки нашего голова ничуть не хуже! Ведь догадался же, где искать!

— Не стойте у парня над душой! Не действуйте ему на нервы! — рявкнул Гуров.

Они отошли от кресла и сели за стол, но на Сашу все равно периодически поглядывали, в том числе и сам Гуров. А парень все возился и возился, вертя сапог и так, и эдак, подрезая что-то то с одной, то с другой стороны, и наконец сказал: