Читать книгу "Живые в Эпоху мертвых. Старик - Александр Иванин"

— Так это я на пенсии подрабатывать пошел. А так я слесарь-лекальщик.

— Слесарь? А детали новые для техники сможете делать?

— Конечно. У меня же шестой разряд. И станочник я, и наладчик.

— Ну, это уже легче. Сейчас вас в гостевом доме устроим, там типа карантина. Все прибывшие неделю там живут. За это время постарайтесь как-нибудь определиться. Если не получится, то вы ко мне подойдите. Я постараюсь для вас что-нибудь придумать. Давайте с вами денька через четыре встретимся. Спросите, где управа, туда и идите. Если меня в управе не будет, там все равно знают, где я и когда вернусь. Договорились? — закончил лысый.

— Хорошо, — ответил старик.

На самом деле он ждал большего, но одновременно страшился того, что их вообще выгонят или его разлучат с внуками.

Вислоусый встал из-за стола:

— Пойдемте, я вас провожу.

Они попрощались с принимающими их людьми и пошли вслед за провожатым. Вислоусый оказался весьма располагающим к себе типом. Он всю дорогу не затыкаясь болтал со стариком и внуками.

— Карантинных мы только первый день взаперти держим, а как доктора проверят, так можно и по поселку ходить. Всем карантинным вот такие карточки раздаем. — Вислоусый продемонстрировал обычный картонный прямоугольник с напечатанным текстом и простой синей печатью. Больше на карточке ничего не было.

Их провожатый продолжил:

— Так у нас тут хорошо. Вы не сомневайтесь. И больница есть, и поликлиника, а работу каждый найти может. Только постараться нужно. Вам, скорее всего, квартиры на окраине достанутся. Необжитые они. Так ведь сейчас уже тепло, ну почти тепло. А за лето обустроитесь. У нас тут фонд взаимопомощи есть. Типа комиссионка. Если кому чего нужно, заказывать можно, а когда с вылазок привезут или сдаст кто-то что-нибудь ненужное, то вам сразу и передадут. У нас тут ничего не пропадает, кроме людей.

На этом месте усатый нервно хохотнул и продолжил:

— Гулять будете — поостерегитесь и за детьми присматривайте. Вы тут у нас не бойтесь. В обиду не дадим. Вот по хуторам и общинам маленьким — там опасно. Налеты бывают. Грабят, людей в плен уводят. Тут у нас леспромхоз был с поселком лесхозовским, так там сейчас базар открыли. Большой базар. Туда со всей округи на торг и мену съезжаются. Вот там невольничий рынок есть. Вроде как официально и нет, но людьми торгуют. Вы представляете, что в округе твориться стало? Ой-ой-ой.

Усатый по-бабьи обхватил плохо выбритые щеки руками и закачал по сторонам всей верхней частью тела.

— Хуже, чем в Древнем Риме. — Последние слова он сказал зловещим шепотом. — Здесь у нас ничего не бойтесь. Главное, куда попало лазить не нужно, и будет все в порядке.

Он опять вернулся к вопросу их дальнейшего обустройства:

— А что на окраине жить будете — так в этом и преимущества есть. Там природа чище. И прямо из окон лес видно. Там грибов и ягод видимо-невидимо. А там цветы какие для вашей девочки. У-у-у-у-у…

Они всей компанией вошли в облезлый трехэтажный дом, который раньше, скорее всего, был гостиницей. На пороге их встретил сельского вида крепкий мужичок с охотничьим самозарядным ружьем. За пояс у мужичка была заткнута самодельная дубинка-костылек по образу штатных дубинок американских полицейских.

— Эти последние? — Мужик с мрачным видом окинул компанию.

— Последние.

— Так с детьми нужно было первыми пускать. У меня мест уже не осталось. Куда ты мне их прикажешь — на коврик у порожка положить?

— Ну Петя.

— Я уже больше сорока лет Петя. Бери их и сели у себя в хоромах.

— Ты чего, сегодня белены объелся?

— Наоборот. Меня от твоей наглости без всякой белены прет. Я же тебе сколько раз говорил. Теперь мне чего — людей с коек сгонять, что ли? Иди и сам уговаривай.

— Петя, ты не напирай, не напирай. Я ведь знаю, что ты всегда резерв держишь.

— А ты на чужой каравай хлеборез не разевай! Умный нашелся. Иди ищи резерв. У меня даже в кладовке для инвентаря люди лежат.

— Ну Петь.

— Забирай, я тебе говорю.

— Петя, дети же.

— Да вижу я. Ты мне людей обещал дать в помощь и мебель еще.

— Так не все сразу. Ты на первой очереди у меня. Точно, точно.

— Знаю я твою первую очередь.

Человек с ружьем внимательно посмотрел на детишек. Взгляд его подобрел, и в глазах проступила жалость. Петя тяжело вздохнул и отошел в сторону с прохода, пропуская старика и детей.

— Пойдемте. Я вас у себя в кондейке устрою.

Усатый с довольным видом выскочил на улицу:

— Вот и ладненько. Устраивайтесь. До свидания. — Он изобразил нечто вроде книксена и засеменил обратно к зданию вокзала.

Петя провел их через вестибюль, где на раскладушках лежали и сидели люди. Пахло заводской столовой, сыростью и нестираными носками. Свет исходил от нескольких автомобильных фар, которые были подвешены под самым потолком.

Петя нетерпеливо помахал рукой старику и ребятишкам, которые с интересом рассматривали окружающую обстановку. Говор, кашель, шуршание постельного белья и еще разнообразные обещанные звуки создавали общий фон этого мирка. Было видно, что люди устали и торопятся провалиться в блаженный сон, чтобы не видеть окружающего их убожества.

Проходя мимом коридора, Петя коротко сказал старику:

— Стойте здесь. Мне там разобраться нужно.

Они молча наблюдали, как он, скидывая ружье с плеча, свернул в коридор и спешно пошел в сторону ярко освещенного шумного пространства.

Старику было не видно, что там творилось. Девочка прижалась к его боку, а мальчишки с интересом начали выглядывать вперед, чтобы понять, что там происходит. А происходили там не вполне мирные события.

Из коридора донесся голос Пети:

— Какого черта вы тут делаете! Это что вы тут мне за бордель устроили?

На гомон умиротворяющих его пьяных голосов прозвучал выстрел, а потом Петя заорал:

— На улицу на хрен вышли!

Дальше пошел такой отборный мат, что старик зажал уши маленькой Зое. Мальчишки отскочили по сторонам и с выражением оторопелого удивления по-прежнему старались выглянуть в коридор.

Перепалка продолжалась недолго. На помощь Пете пришли крепкие здоровые мужики в черной форме, вооруженные до зубов. Самых активных дебоширов они усмирили очень быстро и жестко. Два бесчувственных тела вытащили за ноги на улицу, остальные сразу успокоились, еще примерно человек семь пьяных вытолкали взашей из гостевого дома. На каждое их возражение следовал удар прикладом или пинок тяжелого берца.

Больше усмирять никого не потребовалось. Петя вернулся к ним. Он улыбнулся старику и детям и повел их с собой. Идти далеко не пришлось. Через десяток шагов они уткнулись в перегородку, выгораживающую пространство под лестницей, — там была та самая кондейка Пети. В небольшом помещении с кривым ломаным потолком стоял один-единственный топчан, стол, скамья и пара стульев. Старика с девочкой устроили спать на топчане, а Валерку уложили на скамье. Тройняшкам пришлось устраиваться на полу.