Читать книгу "Последний Хранитель - Елена Плахотникова"

– А здесь есть еще один выход?

Это уже Кот сует свои усы в болтовню двух глупцов.

– Есть. И не один.

– Тогда зачем ты полез в воду? Выбери какой-нибудь другой...

Советчик выискался. Уж не умнее ли Повелителей ты себя считаешь, мелкий?..

– ...чтобы вам не пришлось лезть в воду? Не получится. Все другие дороги начинаются в воде.

– А в воду лезть надо всем?

Это уже Зовущей интересно. Или не-Зовущей – я пока не пойму. Кот молчит, смотрит под ноги. Оба Лохматых тоже не рычат от радости, узнав, какую тропу ищет их любимейший вожак. Еще один калека – Трехлапый – дохромал до т'ангайи, вопросительно рыкнул.

Чужак посмотрел на него, потом на старика.

– Мерантос, сколько ночей до белой луны?

– Четыре.

– Ладно. Успеем.

– Успеем, – повторила т'ангайя.

Какие тайны завелись между ними!

Ну и ладно. Не очень-то и хочется знать.

– А лезть в воду всем не обязательно. – Чужак пошевелил пальцами, и завоняло паленой шкурой. – Не хочешь, не надо. Подниметесь, выйдете там, где мы входили, и топайте себе, куда хотите.

– А ты?

– А я – туда, – чужак кивнул на реку.

– Почему? – не унималась т'ангайя, будто на этом чужаке сошелся свет трех лун.

– Не люблю ходить одной и той же дорогой. Да и к горам так ближе.

Лохматые переглянулись.

– А мы по этой тропе пройдем? – спросил старик.

– Если захотите, то пройдете.

– Тогда мы с тобой, – сказал хромоногий.

Ну конечно, ты и в воду полезешь, только бы быстрее до своих гор добраться.

В воду... мокрую, противную, где обитают какие-то твари, что так мерзко прикасаются к телу. А вода заливается в нос и уши... Нет! Не хочу в воду!

– Не хочешь – не надо. Я никого не зову с собой. И силой не тащу.

Чужак смотрит на меня. Похоже, это «не хочу» я сказал громко. «Ладно, подождем» – так всегда говорил мой наставник, когда видел тучу над головой. А после охоты он любил говорить: «Попробуешь, когда сам поймаешь», – и в одиночку сжирал добычу. С таким наставником я быстро научился не промахиваться и... не торопиться. Подождем...

– А я не знаю, – сказал мелкий, с опаской посматривая на реку. – Не знаю...

Еще вчера я посмеялся бы над этим трусом. Сегодня – не стал.

– А я... – т'ангайя погладила бывшего избранника по голове. – Мы подумаем. Ты ведь не теперь собрался выходить наружу?

– Нет. Наверху сейчас очень жарко. – Чужак к чему-то прислушался, оскалился. И кого он хочет напугать своими зубами? Там же бояться нечего! – И для здоровья наверху пока очень вредно.

– А здесь?

Не напрасно говорят, что любопытнее кота бывает только кошка.

– А здесь – не очень. Но я не собираюсь здесь долго оставаться. Пошли, что ли?

– А-а?.. – и мелкий завертел головой.

– Ты кого-то ищешь?

– Да так...

– Она в городе. Догонит, если захочет, – сказал чужак и пошел вдоль реки.

Остальные послушно потянулись за ним.

Лохматые, мелкий, двое Кугаров. Четырехлапый сильно хромал на переднюю лапу и часто становился трехлапым.

А я пошел сам. За ними.

Пока я шел, кто-то смотрел на мою спину. Тогда я останавливался и оборачивался, ожидая увидеть Длиннозубую. Но никого не видел. Тогда я опять начинал идти, и... все повторялось: на меня опять пялились, я оборачивался...

Путь вдоль реки оказался не близким. Только после второго привала они подошли к стене, под которую пряталась река. Высоко над головой виднелся выступ, что тянулся по всей стене пещеры. Такой снизу была лестница-дорога, по которой я спустился в город.

А река затекала в арку. Арка была совсем низкой. Лохматым придется идти на четырех, чтобы забраться под нее. Только идти некуда – плиты закончились.

Похоже, чужак опять решил полезть в воду. Он стал снимать одежду. И все-таки у него самое уродливое тело, какое я только видел. Сколько раз смотрю на него – и все не могу привыкнуть. А когда он мокрый стоит в луже воды... на такую мерзость и смотреть противно. Теперь я понял, почему ущербные носят одежду. На каждом привале чужак забирался в реку, искал свою тропу, потом охотился, выбрасывал добычу на берег, где она трепыхалась, пытаясь вернуться в воду.

Белые длинные твари, на которых смотреть так же противно, как на голого и мокрого чужака. Одну из них я упустил, и она упала в реку. А старик ловко перехватывал скользкие тела, отрывал головы и швырял тушки подальше от воды. Он так посмотрел на меня, будто укусить хотел.

– Уронишь еще одну – останешься без жратвы.

Я не стал рычать на него, хоть не он охотился и не ему мне грозить. Умный не станет спорить с Медведем. А если Медведь – воин, то и смотреть на него лишний раз не станет. Эти воины совсем безумные. Лучше промолчать и отойти, пока Лохматый не отправил меня помогать чужаку охотиться в воде.

Ну уж нет, охотиться я буду потом, когда Лохматые уберутся куда подальше и даже следы их остынут.

Я отловил и оторвал головы еще трем рыбины – кажется, так чужак назвал свою добычу. И съел две из них. После еды мы пили. Мне даже вспомнить противно, как добывалась вода. Я пил последним, когда все уже напились и легли отдыхать.

А чужак... ему не лежалось. Он ходил вдоль берега, высматривал свою тропу. Потом разделся и полез в воду. Старик тоже не спал, ждал, когда его позовут. Не дождался – чужак сам выбрался на берег. Интересно, как у него получилось? Раньше не получалось, а в этот раз...

Оказалось, что все смотрели на чужака, не только я. Всем хотелось узнать, найдет он свою тропу или нет и что это за тропа такая.

Нашел.

Мелкий с хромым склонились над рекой: посмотреть на тропу. А чужак пошел в город, к стенам, и т'ангайю с Четырехлапым позвал. Те пошли.

Интересно, почему только Кугары? А если Кугары, то почему не позвали меня? Я ведь тоже...

Пошел за ними.

Чужак оглянулся, заметил меня, но ничего не сказал. Почему?

Я пошел, и те, что сидели на берегу, тоже не стали останавливать меня.

Возвращаться в город мне очень не хотелось, но они-то пошли. Что они там будут делать? Почему прячутся от меня?

Стены все ближе, вот они уже вокруг, и... это был не тот город, в который я попал, спасаясь от Карающей. Этот Город не давил на меня холодными стенами, его плиты не обжигали мои ноги, а его воздух не застревал у меня в горле. Я не бежал по мертвому, почерневшему от дождя лесу и не уворачивался от капель, что до костей прожигали тело. И колючий ветер больше не сдирал с меня кожу, а страх не гнал меня по улицам, как вонючего дрожащего хоста. Этот Город не охотился на меня, не забирался в мою голову, не выедал мой мозг, не кусал за сердце. Это был другой Город, совсем другой.