Читать книгу "В чужом ряду. Первый этап. Чертова дюжина - Михаил Март"

— Он и впрямь нетленный, — пробормотал Огонек.

— Люди ушли из села осенью, — уверенно заявил Журавлев, — почему же они не захоронили настоятеля церкви? Это не по-христиански.

—. За церковью погост, — продолжил Улдис, — там много монашеских могил, даже католики есть.

— Они решили, что дух отца Онуфрия сохранит храм от нашествия вандалов, а может, не успели захоронить, покидали село в спешке, а если после смерти отца Онуфрия не прошло трех дней, его нельзя хоронить.

— Свечи горели, когда вы вошли в храм? — спросил Журавлев.

— Горели. За церковью следят и содержат ее в порядке. Я это тоже понял.

— Один или два человека, не больше. Иначе на нас бы напали как на вандалов. Тем более что мы вошли в село с оружием.

— За нами наблюдают? — спросил Шабанов.

— Наверняка, — подтвердил Дейкин. — Когда я шел задами, заметил блеск в тайге. На расстоянии с километр. Поймал на себе «зайчика», это могло быть отражение бинокля.

— Или снайперской винтовки, — поправил Пилот.

— Снайпер не займет позицию против солнца, — возразил капитан. — Они люди опытные, а за мной наблюдал дилетант. Может, кто-то из монахов, пришедших сюда вместе с отцом Онуфрием. Ни один же он волок все эти иконы через пол-России.

— Давайте говорить о мирских проблемах на улице, — предложил священник.

Варя, не отрывавшая взгляда от покойника, подошла к нему, как только все направились к выходу, и взяла его за руку. По телу девушки пробежала дрожь, она побледнела.

Небо затянулось тучами, пошел дождь.

— Прогневали мы Боженьку, — вздохнул Огонек.

— Ночевать будем в сельсовете, — приказала Лиза. — Мы пойдем на нашу стоянку забрать снаряжение, пока мешки не промокли, а вы, отец Федор, идите в сельсовет. Там Лебеда, у него с ногой проблема.

Все побежали к центральной улице.

Варя вышла из церкви, увидела монаха, входящего в сельсовет, и последовала за ним.

Лебеда спал. Опухоль на ноге не спадала, колено превратилось в бугор, опоясывающий ногу.

Варя пощупала пульс, голову.

— Температуры нет.

— Что с ним?

— Пчела укусила. За церковью пасека. Тут даже мухи размером с птицу. Это не божьи твари, а порождение дьявола. Питоны, крысы, пчелы. Рыбы размером с акулу. Сама видела. Земля здесь гудит, я это чувствую. Будто ад под нами возмущается.

— В храме спокойно. Я человек верующий, но и от науки не отворачиваюсь. Есть явления, объясняемые не только Божьим промыслом, но и наукой.

— Очень хорошо, что вы так думаете, Тихон Лукич. И по этому поводу вот что хочу вам сказать. Только поймите меня правильно. Ваш ученик, отец Онуфрий, жив. Он не умер. Дело тут не в нетленности святых мощей, он в коме или погружен в летаргический сон. Явление это очень редкое.

— Вы в этом уверены? — насторожился Вершинин.

— Другого мнения быть не может. Пульс не прощупывается. У меня нет зеркальца, чтобы проверить дыхание, но у Лизы оно наверняка есть. Она забудет надеть пояс с кобурой, но зеркало с пудреницей всегда при ней. У покойника не наступило окоченение, и температура тела нормального живого человека. В таком состоянии организм может продержаться очень долго, потому что работает в десятую или сотую своих возможностей. По этой причине и пульс не прослушивается

— Он может проснуться?

— Я очень мало знаю. Слышала, будто в Англии сумели разбудить человека током. Спит мозг. Если дать ему встряску, перестроить его, он пробудится. Но подобный эксперимент сработал лишь раз, подробности не известны. Может быть так: человек очнется, организм заработает, на это потребуются силы, а их у него нет* Он тут же умрет и уже по-настоящему. Нужна подпитка — витамины и многое другое, поддерживающие жизнедеятельность.

— Он нас слышал?

— Возможно. Никто из нас не был по ту сторону.

— Вы добрая душа, Варя. Храни вас Бог!

— Завтра с рассветом мы уходим. Почему бы вам не остаться здесь? Донского казака тащить на себе никто не будет. Опухоль сойдет дней через пять, а пока он ногу сгибать не сможет. Будет вам помощник и защитник. Под его руками все огороды зацветут.

— Мы с вами не командиры, как прикажут, так и будет. Вас тоже бросать нельзя, никто не знает, что ждет в пути.

— Эти люди не нуждаются в отпевании. Все мы смертны. Будем сильными — выживем.

— Спасет не сила, а любовь. Забота о ближнем. Но не все похожи на вас, Варя. Одного желания мало. Если сумеете стать единым целым и научитесь ценить друг друга, всего добьетесь и достигнете цели.

— Мне кажется, многие это уже понимают.

Единым целым они еще не стали. Слишком разные, выдержанные в суровых условиях, где каждый за себя, воспитанные на недоверии, предательстве и вражде не могут перемениться по мановению волшебной палочки. Их ждали новые испытания, победы, разочарования, радости и трагедии. Их объединяло бесстрашие. Страх они растеряли в лагерях. Бояться люди своих потерь, а им терять нечего. Прошлое забыто, будущее еще не прорисовывалось даже в общих чертах. Они все еще не осознавали своей свободы.

Варя сумела уговорить Лизу и Дейкина оставить в селе отца Федора и Герасима Лебеду. Им оставили карабин, патроны, немного харчей, бинокль и компас. На прощание все сфотографировались возле церкви. Группа, нагруженная тяжелыми рюкзаками, двинулась в горы. Отец Федор перекрестил уходящих, Лебеда наблюдал за экспедицией в маленькое окошко сельсовета.

А как же генерал Белограй? Что думает полковник Челданов, расставшись с женой? Как живут морячки на острове Недоразумения? Что стало с боевым сторожевиком, ждавшим своего часа с времен войны? На что надеется военнопленный генерал Тохиро Моцумото, выдававший себя за рядового? Какой приговор получат Муратов и Рогожкин? И наконец, как сложится судьба экипажа спецрейса? Кто-то погиб, кто-то пропал, кто-то ждет спасения. Покореженный самолет с тремя тоннами чистого рассыпного золота застрял на крутом склоне глухого таежного участка, где, может быть, до экипажа не ступала нога человека.

Сколько судеб, столько загадок. Найдем ли мы ответы на все эти вопросы?…

Продолжение следует.