Читать книгу "Чистая работа - Линда Ла Плант"

Гарри Блант и Фрэнк Брендон ждали в отделении для посетителей, в комнате, где адвокаты беседовали со своими клиентами. Из мебели в ней было всего три стула и стол. Дверь была наполовину из стекла, так что полицейские могли видеть, что происходит, но не слышали разговор. Высоко в углу висел динамик, маленькое окно почти под потолком закрывала решетка.

— Ну, как будем действовать? — тихо спросил Брендон.

— Как договорились: выкладываем все напрямую. Что, теперь сомневаешься?

— Нет, сейчас проверим, правильные ли роли мы играем.

— Ну, опять завел свою… — Гарри не договорил, потому что в коридоре раздались шаги.

Кортни Ренсфорд оказался здоровенным детиной с квадратными плечами и торсом культуриста. Он опустился на стул, и конвойные сняли с него наручники.

— Спасибо, что согласился с нами поговорить, — вежливо начал Брендон.

Конвоиры вышли, и Ренсфорд пожал плечами:

— Хоть какое-то развлечение, а то со скуки можно подохнуть. Ну, о чем будем беседовать?

Когда Брендон открыл записную книжку, Ренсфорд добавил:

— Если об Артуре Мерфи, то я ни слова не скажу, так и знайте. Я уже со счета сбился, сколько раз меня про него спрашивали. Почему не сказать как есть — туда ему и дорога? Подонок этот сидел за изнасилование, больной был на всю голову.

— Не могу с вами не согласиться, — искренне сказал Гарри.

— И меня же за это под суд, идиоты! — Кортни поиграл мускулами.

— Ты знаешь, что Эймон Красиник умер?

— Знаю. Все равно был ненормальный.

Брендон кашлянул и подался вперед:

— Ты получишь от двенадцати до двадцати лет, за соучастие в убийстве Артура Мерфи. Но я хочу расспросить тебя о другом дельце, по которому тебе еще и добавят.

— Что такое?

— Убийство Эймона Красиника.

— Стой! Это с каких же пор?

— Так вот, я хочу поговорить… — начал Брендон.

— О чем еще, черт возьми?

— …о том, как ты давал яд Эймону Красинику.

Гарри забарабанил пальцами по столу:

— Я был с ним, когда он умирал. Он сказал, что ты давал ему дурман. Это яд, и очень сильный яд.

— Сказал он, как же! Лежал как бревно и в стену смотрел и больше ничего не мог. Ты мне тут не впаривай!

— У нас есть его заявление и результат вскрытия. Яд ему давали в тюрьме, а сидел он в одной камере с тобой. Мы знаем, что к тебе кто-то приходил и, скорее всего, передавал…

— Не верю я что-то в это, начальник.

Гарри погрозил пальцем:

— Лучше поверить, потому что за Артура Мерфи на тебя много чего набирается — на десятку легко потянет! А я хочу тебе помочь. Мне всего-то и нужно узнать правду. Кто к тебе приходил и что передавал?

— Господи, да я его и не знал совсем! Офицеры мне кивнули — мол, кто-то пришел. Кто, не сказали. Я подумал: адвокат, наверное, и вот, как сегодня, решил, что ладно, все повод лишний раз из камеры выйти проветриться.

— Превосходно, Кортни, только Эймон Красиник умер, и тебе предъявят обвинение в убийстве.

— Ни черта мне не предъявят!

— Считай, что уже предъявили.

Кортни сидел, качая головой. Мышцы рук напряглись, так что казались вырезанными из черного дерева, потом он начал щелкать костяшками пальцев. Похоже было, что они на правильном пути: на лбу у него заблестели мелкие капли пота.

— Мне кажется, тебе предложили деньги или что-то другое, ценное для тебя, чтобы ты передал яд Красинику. Да, кстати, со дня на день арестуют одного типа по фамилии Каморра. Слышал о таком?

Кортни пристально на него посмотрел.

На самом деле они понятия не имели, где искать Каморру, не говоря уже о том, чтобы его арестовать, но Гарри вдохновенно продолжал:

— Он торгует наркотиками, а еще привозит сюда нелегальных иммигрантов. Денег у него полно, связей тоже. Он хотел, чтобы Мерфи умер, потому что Мерфи собирался на него заявить.

Кортни сглотнул и покачал головой:

— Не знаю я об этом ничего, говорю тебе, не знаю.

— А Каморру-то этого знаешь? Клинтона Каморру?

Вдруг Кортни закрыл лицо руками:

— О черт, черт…

— Родственники в Уганде остались?

Кортни потер переносицу, в глазах его заблестели слезы, и он кивнул.

— Очень надеюсь, что это не дети, — сказал Гарри, — сам ведь знаешь, что Каморра с детьми делает. Читал про труп мальчонки? Ну, которого нашли без головы, в черном мусорном мешке на Риджентс-канале? Это он мальчишек для извращенцев поставляет. Так что я очень надеюсь, Кортни, что твоих детей этот поганец сюда не привезет. Ну что, теперь будешь рассказывать?

Кортни хлопнул ладонью по столу:

— Да. Да, расскажу!

Ленгтон внимательно слушал голос Анны по телефону и почти не верил тому, что она говорит.

— Радость моя, да мы ему целую колонну подгоним, если захочет!

Он послушал еще, потер лицо:

— Все, что тебе понадобится. Не торопись, мы ведь только-только сдвинулись с места.

Ленгтон вернулся в комнату следственной бригады в очень приподнятом настроении, тут же вошли Брендон и Гарри. Гарри махал в воздухе листом бумаги.

— Ну, что у вас? — нетерпеливо спросил Ленгтон.

Радуясь, как дети, Гарри и Брендон пересказали ему свой разговор.

Кортни не врал, когда говорил, что не знает, кто к нему приходил. Однако он умалчивал о том, что посетитель пришел к нему с деловым предложением. Он сказал, что работает на одного человека с очень большими связями и этот человек за маленькую услугу может привезти в Англию его жену и двоих детей.

Гарри поднял вверх два пальца:

— Нужно было передать Эймону Красинику два кокосовых кекса.

— Что-что? Два кекса?

— Кокосовых кекса, — вставил Брендон.

— Ему сказали, что от них Красиник будет заторможенным. Кортни должен был сказать, что это передача от брата. Потом он должен был помочь Красинику с Артуром Мерфи — обставить все так, как будто в тюрьме случилась драка. Но бедолага до того нажрался этой джимсоновой травы, что совсем озверел и перерезал Мерфи горло прямо в тюремном дворе!

Ленгтон посмотрел на довольную парочку и пожал плечами:

— С ума сойти. Но нам-то что с этого, кроме новости о кексах? Мы знали, что этот гад и здесь отметился, а это только лишнее подтверждение…

Брендон снова поднял руку:

— Это еще не все. Понимаешь, Кортни до сих пор ждет новостей о своих детях — ну, когда их сюда доставят, как устроят. Мы ему прозрачно намекнули о делишках Каморры и посоветовали молиться, чтобы их не привезли в Англию.