Читать книгу "Ультиматум губернатору Санкт-Петербурга - Андрей Константинов"

На третий день Дуче обнаружил, что запас спиртного иссяк. Он катнул пустую бутылку по полу. Бренча на неровном паркете, литровая посудина укатилась в угол. УБОГИЙ, — шепнули из угла злорадно несколько голосов, захихикали. Он обхватил голову руками, зажал уши. Но голоса все равно звучали, множились, дробились. УБОГИЙ, УБОГИЙ, УБОГИЙ.

Он сорвал с дивана подушку, швырнул ее на пол. Как кегли, упали и раскатились пустые бутылки. Семен схватил пистолет. Патрон был уже в патроннике, флажок предохранителя опущен. Оставалось только нажать на спуск. Свет погаснет, и вместе с ним заткнутся эти мерзкие голоса. И он уйдет непобежденным. Не победителем, но и непобежденным.

Простыня хранила четкий отпечаток пистолета. Рядом лежало черное рубчатое тело гранаты. «Стоп!» — сказал себе Терминатор. Голоса в углу смолкли. Притихли, как испуганные мыши, почуявшие сильного и голодного кота. Ну, твари, что замолчали? Терминатор положил пистолет и взял в руку гранату. Что, твари, примолкли? Орите! Орите громче!

Шестисотграммовый экзотический плод со сладким вкусом смерти приятно отягощал ладонь Терминатора.

* * *

Около пятнадцати часов губернатор Санкт-Петербурга получил пакет с грифом «Секретно».

В справке, составленной службой БТ, были проанализированы каналы поступления в город оружия и взрывчатых веществ. По понятным соображениям привести текст этого документа не представляется возможным.

Скажем только, что способы хищений боеприпасов были весьма разнообразны и иногда весьма нестандартны. Примитивное, неприкрытое воровство прапорщика Колесника не могло идти ни в какое сравнение с почти узаконенными хищениями высокопоставленных армейских чинов и генералов от промышленности. В таких случаях кража обычно имела надежное документальное прикрытие.

Оружие растекалось из зон вооруженных конфликтов, добывалось черными следопытами на местах боев Великой Отечественной. А специалисты из различных спецназов умели изготавливать взрывчатку из бытовых химикатов.

Количество гуляющего по стране оружия не поддавалось никакому учету. И, совершенно очевидно, покупалось оно не для новогодних фейерверков.

* * *

— Спасибо за все, Борис. Я пойду…

— Куда? — изумленно спросил Солодов. После стопки спирта лицо у него порозовело. В глазах появился блеск.

— Есть у меня дела неоконченные. — Птица откинулся на спинку стула. Он подумал, что только сугубо штатский и наивный человек может спросить у беглого преступника, куда тот собирается пойти? Ребенок.

— Тебя ищут. Куда ты пойдешь? Ну, пацан прямо!

Птица усмехнулся. Я все-таки пойду, сказал Птица одними глазами. Я тебя не пущу, ответил глазами же Борис. Два взрослых, крепких мужика — каждый с непростой судьбой — смотрели в упор друг на друга. Над кухонным столом были натянуты невидимые нити. Они были почти ощутимы, вибрировали, несли ток человеческой мысли.

Первым прервал молчание хозяин:

— Тебе Мишка не рассказывал про… — он замялся, — …про случай, который был у меня год назад?

— Нет, — качнул головой Птица.

— Год назад он мне очень сильно помог. Так сильно, что, понимаешь, я ему по гроб жизни обязан.

— Понимаю, — Птица кивнул. Он вспомнил, как приблизительно год назад Мишка неожиданно заскочил вечером. Посидели, выпили. Между делом Сохатый намекнул, что если возникнут вопросы — он пришел около восьми, а не в половине десятого. Что тут не понять?

— Я Мишке обязан, — повторил Солодов. — Он просил тебе помочь… Как же я тебя отпущу?

Птица снова почувствовал прилив благодарности к этому спокойному мужику. Он улыбнулся, и Солодов понял: убеждать бесполезно. Этот закален в той же печке, что и Гурецкий. И выкован из того же сплава. Не единожды проверен на излом, на изгиб, на скручивание. Сейчас он уйдет… остановить его можно только танком.

— Спасибо за все, Борис. Пойду. Забудь, что ты меня видел.

Хирург умел соображать быстро. И от хирурга, и от солдата профессия требует одних и тех же качеств. Солодов принял решение.

— Хорошо, — сказал он. — Иди. Твоя судьба — твой выбор. Но одну таблеточку выпей. Стимулятор. Он поможет.

— Давай, — согласился Птица. Солодов встал и ушел в комнату.

Птица налил себе стопку спирту. За удачу, поднял он мысленно тост, хотя в нее и не верил. Спирт перехватил дыхание. Ничего, таблеткой закушу. Решение было принято, появилась обычная решимость. Вероятность успешной реализации не превышала пяти-десяти процентов. Нормально, морпех! Десять процентов — нормально. Бывало хуже.

Вернулся Солодов, принес таблетку, невзрачную серую лепешку. Стимулятор, говоришь? Стимулятор — это хорошо, пригодится.

— Спасибо, доктор. Лучше я ее возьму с собой.

— С собой я тебе еще дам, — сказал Солодов. — А эту обязательно выпей сейчас. Как врач советую.

Птица пожал плечами, проглотил таблетку. Через пять минут он спал, уронив голову на стол.

Солодов налил себе спирту, выпил и запил томатным соком. Какое-то время он сидел молча, потом вздохнул и потащил тяжелое тело на матрац.

* * *

— У меня нет особых сомнений, что к убийству Ермоленко причастен депутат ЗАКСа Коротков, — сказал следователь.

— Сомнений, значит, у тебя нет? — задумчиво произнес прокурор. — А факты есть?

Следователь ждал этого вопроса. Ответил сразу:

— Пока нет. Нападение имеет вид классического разбоя, преступники забрали бумажник. Но это, я думаю, не главное. Наоборот — маскировка.

— А сумма велика? — поинтересовался прокурор.

— Нет. Жена сказала: максимум рублей двести. Но дело…

— Ага… за двести запросто убивают, — почти радостно перебил прокурор, — Это полтора полных чека[20]. Наркоши мочканут не задумываясь, так?

— Так, Иван Егорыч. И я не пытаюсь отмахнуться от этой версии. Будем ее работать. Но покойный сильно мешал господину Короткову.

— А факты у тебя есть?

— Что мешал-то? Полно. — Следователь отлично понимал желание шефа перевести убийство морячка-правдолюбца на чисто криминальный уровень. Коротков был очень заметной и влиятельной фигурой не то что в районе — в городе.

— Полно. И вы тоже их знаете, Иван Егорыч. Прокурор поморщился.

— Брось, Володя. Ты же юрист… нам ли с тобой не знать, как отличаются факты от слухов?

— У меня есть показания жены и сына Ермоленко о том, что ему угрожали, предлагали прекратить агитацию против Короткова. Есть заявление самого покойного в милицию. Оно зарегистрировано.

— Да-а, — неопределенно протянул прокурор. — Заявление — это серьезно.