Читать книгу "Маяк - Филлис Дороти Джеймс"

Мэйкрофт поднялся на ноги. Прежде чем он успел заговорить, Марк Йелланд задал вопрос:

— Вы произнесли слово «убийство». Следует ли понимать вас так, что вторая смерть не могла быть ни самоубийством, ни несчастным случаем?

— Мистер Бойд был убит, — сказала Кейт. — В данный момент я не готова сообщить вам ничего больше того, что уже было сказано. А вы, мистер Мэйкрофт?

Однако никто не произнес ни слова. Бентон уже готовил себя к тому, чтобы как-то прореагировать на разрозненные недовольные замечания, на возгласы ужаса или удивления, но собравшиеся были, видимо, в шоке. Все, что он услышал, — это всеобщий вздох, такой тихий, будто шелест посвежевшего ветерка. Все взоры обратились на Мэйкрофта. Он снова встал и ухватился за спинку стула, локтем оттолкнув Джаго, вроде бы не сознавая его присутствия. Костяшки пальцев у него побелели и резко выделялись на темном дереве, а его лицо, лишенное, казалось, не только красок, но и жизни, было лицом глубокого старика. Но когда он заговорил, голос его был ясным и сильным.

— Инспектор Мискин представила вам факты. Гай и Джо Стейвли в настоящий момент ухаживают за мистером Дэлглишем, но доктор Стейвли через некоторое время придет сюда, чтобы рассказать вам, что такое САРС. Все, что я сам хочу сказать, так это выразить сотрудникам полиции — от имени всех присутствующих — наш ужас и потрясение, вызванные смертью замечательного человека, который был частью нашего сообщества, а также заверить инспектора Мискин, что мы станем всячески способствовать проводимому ею расследованию, как способствовали коммандеру Дэлглишу. Я уже обсудил с ней, какие меры нам следует предпринять в отношении устройства нашего быта. В связи с новым и, как представляется, немотивированным убийством все те, кто ни в чем не повинен, оказываются в опасности. Вероятно, мы все слишком готовы были считать, что наш остров неприступен и неуязвим. Но мы ошиблись. Я должен подчеркнуть, что это мое личное мнение, а не мнение офицеров полиции, однако и они беспокоятся о том, чтобы мы находились вместе. В доме имеются два свободных люкса, есть и помещения в конюшенном корпусе. У всех у вас есть ключи. Так что я предлагаю всем запереть свои коттеджи и взять с собой то, что вам может здесь понадобиться. Полиции скорее всего будет необходимо иметь доступ в коттеджи, чтобы искать незваного пришельца, поэтому я передаю инспектору Мискин набор соответствующих ключей. Есть ли у кого-нибудь вопросы?

Голос Эмили Холкум звучал твердо и уверенно. Среди всех, находившихся в библиотеке, она, как показалась Бентону, изменилась меньше всего. Она сказала:

— Мы с Рафтвудом предпочтем остаться в коттедже «Атлантик». Если мне понадобится охрана, он вполне способен ее обеспечить. У нас достаточно прочные запоры, чтобы помешать вторжению ночных мародеров. Поскольку нам вряд ли удастся заточить себя в этом доме, не вызывая всеобщего неудобства, те из нас, кто чувствует себя должным образом защищенным, могут спокойно оставаться там, где живут.

Миранда Оливер вступила в разговор чуть ли не прежде, чем мисс Холкум закончила, и взоры всех присутствующих автоматически обратились к ней.

— Я хочу остаться на своем месте. Деннис переехал ко мне в коттедж, так что я буду в безопасности. Я полагаю, всем теперь известно, что мы собираемся пожениться. Пока еще мы не можем объявить об этом в газетах — это было бы слишком рано после папиной смерти, но мы же помолвлены. И я, естественно, не хочу разлучаться со своим женихом в такое трудное время.

Бентон решил, что ее заявление было заранее отрепетировано, и все же оно его поразило. Неужели она не понимает, насколько торжественное объявление о помолвке неуместно в такой момент? Он почувствовал, что смущены все. Как странно, что публично допущенная оплошность может смутить людей даже тогда, когда они столкнулись с убийством и смертельной опасностью для самих себя!

— А как вы, доктор Йелланд? — спросила Эмили Холкум. — Ведь ваш коттедж — самый дальний и стоит отдельно.

— О, я перееду сюда. На острове сейчас только один человек может чувствовать себя в безопасности от убийцы — это сам убийца. И поскольку я — не он, я бы предпочел находиться здесь, в Кум-Хаусе, а не в одиноком Маррелет-коттедже. Мне представляется вполне вероятным, что полиция имеет дело с психически неуравновешенным убийцей, который может выбрать следующую жертву вовсе не из разумных соображений. Я предпочел бы один из гостевых люксов в доме, а не в конюшенном корпусе. И так как я привез с собой работу, мне понадобится письменный стол.

— Джаго нужно будет остаться в коттедже «У пристани», — сказал Мэйкрофт. — Он должен наблюдать за гаванью. Вы довольны, Джаго?

— Кому-то же надо быть в коттедже, сэр, и мне уж никак не понравилось бы, если бы это был кто-то другой, а не я. Я могу сам о себе позаботиться.

С тех пор как Мэйкрофт закончил свою речь, Милли тихонько плакала, ее всхлипывания были негромкими и жалобными, как мяуканье котенка. Миссис Планкетт время от времени крепче сжимала ладонью маленький кулачок девушки, однако не делала никаких других попыток ее утешить. Больше никто не обращал на ее плач внимания, но вдруг Милли выкрикнула:

— А я не хочу сюда переезжать! Я хочу вообще убраться с этого острова! Я тут не останусь — тут людей убивают! И вы меня не заставите тут оставаться! — Она повернулась к Джаго: — Джаго, ты ведь меня отвезешь, правда? Ты отвезешь меня на катере? Я могу пожить у Джейка. Я куда угодно могу поехать. Вы меня тут не можете удерживать!

— Полагаю, с точки зрения формальностей она права, — сказал Йелланд. — Мы ведь остаемся в карантине сугубо добровольно. Соответствующие органы — те, что ответственны за этот остров, — вряд ли имеют право предпринимать меры принуждения, пока мы реально не заразились инфекционной болезнью. Сам я вполне готов остаться здесь, я спрашиваю лишь о том, какие существуют правовые установки на этот счет.

Бентон подумал, что теперь голос Мэйкрофта зазвучал гораздо более твердо, чем ему приходилось слышать когда-либо раньше.

— Уточняю правовые установки. Если кто-то действительно уехал бы отсюда, по моим представлениям, ему было бы настоятельно рекомендовано не выходить из дома и держаться подальше от других людей до окончания инкубационного периода. Полагаю, он длится около десяти дней, но мы узнаем подробности от доктора Стейвли. Однако это чисто академический вопрос. Никакие суда с посетителями обычно не прибывают на Кум, и, разумеется, в настоящее время ни одно не будет допущено на остров.

— Так что фактически мы оказываемся здесь пленниками, — уточнила Эмили Холкум.

— Едва ли в большей степени, чем когда поднимается густой туман, Эмили, или когда море сильно штормит. Катером распоряжаюсь я. Я не намерен разрешать им пользоваться, пока не окончится инкубационный период. Кто-нибудь желает это оспорить?

Никто оспорить этого не пожелал, но голос Милли возвысился до крешендо:

— Не хочу тут оставаться! Вы не можете меня заставить!

Джаго пододвинул свой стул поближе к ней и зашептал что-то ей на ухо. Никто не слышал, что он сказал, но Милли стала постепенно успокаиваться. Потом она жалобно спросила: