Читать книгу "Война нелюдей - Григорий Шаргородский"

Сидевший до этого в темном углу старшина поднялся на ноги и подошел к одному из матрасов. Пинком ноги сложил матрас вдвое, достал пистолет и выстрелил в мягкий рулон, избежав тем самым рикошета. Действия седовласого пограничника были спокойными и продуманными.

— Тихо! Всем молчать! — Посреди воцарившейся тишины голос старшины прозвучал очень отчетливо. — Воздуха здесь хватит еще на час как минимум, и наверху об этом знают. — Так что если не портить воздух, то дышать можно спокойно.

Неизвестно, что именно подействовало на людей больше всего — выстрел, уверенный голос пограничника или его грубая шутка, но толпа понемногу успокоилась. Надя не знала, как дела обстояли в других отсеках, но заметила, как в дальней части их отсека двое молодых солдатиков тихо закрывают переходную дверь.

К счастью, Надя так и не узнала, как долго продержится шаткое равновесие, установившееся в испуганной толпе: рация вновь что-то прожужжала, и старшина включил подачу воздуха. А следом за этим пропищал домофон возле входа в бункер. Старшина быстро подбежал к бронированной двери и, прежде чем нажать на кнопку ответа, положил руку на рычаг сброса бетонных плит над тамбуром.

— Что?

— Наверху спокойно. Требуется помощь раненым. Открывай.

— У меня нет такого приказа.

— Так запроси, шоб тебя разорвало. Мою рацию разрубили на хрен. Если ты не откроешь эту долбаную дверь и не позовешь медиков, я прогрызу бетон зубами и ими же отгрызу твою тупую бошку.

Эта пламенная речь была произнесена голосом Бени, и Надя внутренне похолодела — одессит хотел добраться до врачей с раненым на руках и был очень настойчив. Страшная догадка сковала тело, она могла лишь наблюдать, как старшина связался с Гавриловым и тут же криком вызывал бригаду медиков.

Через бесконечно долгие секунды дверь наконец-то открылась, и в бункер ввалился Беня. На одессита было страшно смотреть — лицо закопчено до негритянской черноты, комбинезон порезан в лохмотья, и практически каждый порез был окрашен красным. В бедре командира витязей торчала черная стрела, но это не мешало ему идти вперед и бережно удерживать нелегкую ношу. Холод рывком отхлынул от сердца, оставив после себя неописуемое облегчение: на руках у Бени покоилось тело Хелены.

Передав вампиршу старшине, одессит просто закрыл глаза и рухнул набок. Бригада медиков — знакомая Наде фельдшер Антонина Павловна и две воспитанницы детдома в роли медсестер — сначала подбежали к уложенной на матрас вампирше, но, присев рядом с телом, фельдшер поджала губы и вздохнула. Даже осознав очевидное, она все же внимательнее осмотрела рану и только после этого так же на коленях перебралась ближе к Бене. Медсестры перебежали следом за ней, как испуганные цыплята за наседкой.

Сама не зная зачем, Надя опустилась на колени рядом с телом девушки и взяла ее за руку. Рассмотрев страшную рану ближе, она поняла, почему вздохнула Антонина Павловна — страшный удар разворотил всю грудную клетку вампирши и часть живота. Внутренности остались на месте только благодаря чуду, а между разрубленными ребрами проглядывало уже неподвижное сердце.

Внезапно пальцы, казалось бы, мертвой девушки сжались. У Нади волосы едва не встали дыбом, но она тут же мысленно обругала себя. Ничего мистического не происходило, она сама проводила опыты с черной пыльцой и могла научно объяснить эту реакцию организма, поэтому спокойно сжала руку и посмотрела в глаза Хелены.

— Ты красивая, — с жутким хрипом выдавила из себя вампирша, и ее удивительно светлые глаза застыли, глядя в потолок. Тугой комок страха и жалости наконец-то прорвался наружу. Надя горько заплакала, обнимая тело вампирши и пачкаясь ее кровью. И лишь крепкая рука Андрея на плече смогла прекратить этот поток слез.

Сознание возвращалось очень медленно и мучительно. Невнятный бубнеж постепенно превращался в не менее непонятные слова заклинания, которые монотонно распевал склонившийся над Аилом маг жизни.

— Что? — выдавил из себя лорд-разведчик и мучительно прокашлялся. — Что случилось?

— Человеческое оружие. — Садалак довольно грубо отодвинул мага, подходя к наставнику ближе. — Они как-то определили расположение ставки, и одно из «громовых семян» попало прямо в наше убежище. Ты практически ушел за черту, и я приказал отступить.

— Что?! — яростно взревел Аил, безумными глазами осматриваясь вокруг. Плетеные стены и диковинные растения, непривычные даже для взгляда много повидавшего эльфа, говорили о том, что он находится в корабельных палатах мага жизни. — Как ты посмел, презренный червяк! Как ты осмелился нарушить мой приказ! Мы почти поймали нашего врага!

— Мы почти потеряли всех «теней», — с вызовом ответил «старший думающий о смерти», сам холодея от собственной смелости. Сейчас он действительно задумался о смерти, но на этот раз о собственной.

Неизвестно, что бы сделал наставник с наглым подчиненным, если бы от напряжения он вновь не потерял сознание. Через несколько мгновений после манипуляций мага Аил, прожигая своего самого верного соратника яростным взглядом единственного зрячего глаза, процедил сквозь сжатые зубы:

— Смерть ты уже заслужил, но и смерть бывает разной. Ты это знаешь. Поэтому пусть бутон твоего разума откроется в последний раз и внемлет. Возьми один корабль и всех, кто там есть. Наводни рабами леса возле логова зверя. Не смей выпускать их из этой каменной клетки. Сам останешься с «рожденными», а Кохарет поведет корабль и магов к убежищу друзей нашего врага. Я помню, что сказал один из пленников. Если бы эта звериная стая не была дорога аданаилу, он бы не стал закапывать ее в землю. А я в это время отдам долг еще одному врагу и вернусь в город моего короля. Я выдавлю из Совета наставников флот, как сок из ягоды, и вернусь, чтобы добить зверя. Я чувствую, он на последнем издыхании, но ты, гнилая ветка больного дерева, отпустил его горло, подарив еще один глоток воздуха! Вон с глаз моих! Иди и зарабатывай легкую смерть.

Слабость опять волной нахлынула на лорда-разведчика, затмевая и без того неясный разум, в котором осталось место лишь для жажды крови.

Садалак остановился у арки выхода из корабельных покоев и оглянулся.

— Прощай, мой старый друг, — тихо прошептал Садалак. Он уже решил для себя, что выполнит приказ наставника, но больше они не встретятся.

Проходя по овальному коридору корабля, «старший думающий» на ходу отдавал по мыслесвязи приказы «поводырям» одного из кораблей. Навстречу быстро шел молодой эльф — Кохарет, с самого основания ордена смерти проявлявший себя как самый безумный из фанатиков. Садалак одновременно и презирал, и опасался этого умалишенного существа.

Кохарет самодовольно улыбнулся, встретившись взглядом с бывшим начальником. На секунду Садалаку стало жаль тех людей, которые почувствуют на себе все оттенки больной фантазии этого безумца. Аданаил действительно будет страдать, увидев дело рук этого кривого ростка, но почему-то эта мысль не тешила теперь уже бывшего «старшего думающего о смерти» самого страшного ордена эльфов — он устал от крови и безумия.