Читать книгу "Перекресток миров. Начало - Павел Кобылянский"

— Это да, на двадцать медных тут дней двадцать можно жрать от пуза и не ограничивать себя в спиртном, — сказал мой зам. — Вот только как быстро их тут заработаешь…

— А ты уже и цены успел выяснить, — вопросительно поднял я бровь, одновременно стащив у тифлингессы кусочек птички. А то она уже половину тушки килограмма эдак на полтора смолотила. Девушка недовольно заворчала.

— Куда без этого, мы, каюсь, после бани с этим чучелом увлеклись и все горячее смолотили. Да и Потапыч поддержал, так что все равно все остыло бы. Ну мы и заказали повторить…

— Ты охренел, что ли? — Я попытался зарычать, но в достаточно уютной комнате за накрытым столом чувствовал себя на удивление хорошо, так что зарычать не получилось. Но я все же договорил: — А если бы насчитали, как за выжранный мини-бар в Турции?

— Майор, я всегда мечтал стать альфонсом, но немного не таким образом, — заржал Стингер, — мы все цены выяснили, девчонка, которая тут прислуживает, ну та, низкорослая, симпатичная, Хильд… Ей по ходу уже приходилось общаться с людьми, не знающими местного языка. В общем, договорились мы с ней. И цены все узнали. Попросили все, что заказываем, считать отдельно и сразу счет приносить. Сразу и рассчитываемся, кстати, пока к ценам не привыкли.

— Ам… ням… чав… — Шелли возмущенно приподняла голову, дожевывая остатки птицы. — На хрена это, включили бы в общий счет.

— Шелли, ну я же объяснял…

— Ага, Шелли, — закивал, поддерживая меня, Стингер, — это же все денег стоит. Командир, ты не поверишь, все это великолепие, включая спиртное — меньше двух медяков.

— Н-да-а-а… Тогда медицина тут доступна очень немногим, — задумчиво протянул я. — И это еще раны, не опасные для жизни… Да и повреждения-то по большому счету не очень серьезные, неприятно, но не смертельно. Шелли, а что не с ранениями, а с болезнями, скажем, делается? Так же дорого?

— Дороже. — Девушка облизала пальцы и абсолютно естественным жестом почесала рог, правой рукой, кстати, вот только локоть она старалась от стола не отрывать. Взгляд тифлингессы задумчиво блуждал по тарелкам, она явно раздумывала, чем бы еще закусить. — С ранами проще, в основном просто накачивают энергию, ускоряя регенерацию, и все. И то, ты же слышал, что за плечо мне в два раза больше насчитали. Там уже одной регенерацией не отделаешься, какие-то ткани надо с нуля выращивать. А с болезнями еще запутаннее, там требуется органы изменять или возбудителей болезни выводить… В общем, дороже…

— А как с теми, у кого нет денег на лечение? — вмешался в разговор священник.

— Их проблемы, — ответила девушка абсолютно равнодушно. — Либо ждут, пока само пройдет, либо к знахарям обращаются, те берут гораздо дешевле, но и помогают не так эффективно. А иногда наоборот, только хуже после их лечения делается.

— Несправедливо получается, — упрямо продолжил Яков. — Те, которые богаче, лечатся, остальные страдают. Неправильно это…

— Почему? — Девушка с удивлением посмотрела на священника. — Все справедливо. Больше работаешь — больше зарабатываешь — больше живешь. Какая тут несправедливость.

— А если не заработал, а украл? — продолжал спорить священник. — Или в наследство получил, сам пальцем не пошевелив…

— Украсть тоже уметь надо, не самая лучшая или честная, но работа. — Тифлингесса искренне не понимала, из-за чего с ней спорят. — А наследство… Значит, родители или кто-то там заработали и за себя и за детей, повезло, что тут скажешь. Странно у вас как-то все.

— Знаешь, батюшка, а вот тут я с Шелли соглашусь, — неожиданно подал голос Комар. — У нас только на словах все равны и всех лечат вроде как бесплатно… Командир, помнишь, сколько Тирли бабла лекарям отнес, когда у него Ленка, жена его, свалилась. Пока ты ему перевод к нашим, армейским коновалам не организовал. Да и там по знакомству все. Или когда у меня мама болела… Нет, тут как-то честнее, заплатил — вылечили. А у нас… вроде как всем доступно, но потом еще деньги откровенно вымогать начинают…

— И все равно, — не сдавался священник, — неужели у ваших лекарей нет ни капли сострадания? Они что, пройдут мимо умирающего ребенка?

— А почему они должны ему помогать? — вытаращилась Шелли. — Энергия в мире конечна, маги тратили силы и время на обучение, да и от самого лечения сильно устают, вон, Дракон видел, как Иеронимус выложился. Нет, тут все от доброй воли мага зависит, захочет — поможет, не захочет — пройдет мимо, и никто ему ни слова не скажет. Магия штука такая, да и сознание она здорово меняет. И потом, маги не могут вот так вот взять и всех сразу вылечить. Их же совсем немного на самом деле, хоть и живут они очень долго. Да и лекарским делом занимаются далеко не все. И решать, кому жить, а кому умирать, они не собираются… По мне, так наоборот, было бы неправильно, если бы кто-то решал, кого лечить, а кого нет. А так все справедливо, есть деньги — живешь, не смог заработать — умираешь. А возможность заработать имеется у всех, учись, старайся… Ну а если разумный такой дурак, что о завтрашнем дне и своих потомках не думает и все, что зарабатывает, тратит, — так маги тут абсолютно ни при чем.

Отец Яков явно собирался спорить, но я решил съехать с этой темы. Сейчас еще всплывет, что Шелли мы помогли, потом возникнут корыстные вопросы и с ее, и с нашей стороны… И черт его знает, куда все может зайти. Девчонку обижать пока не хотелось.

— Шелли, а вот ты сказала, что маги живут очень долго, а сколько конкретно? — решительно опередил я уже открывшего рот священника. — Тому же Иеронимусу на вид лет, тьфу… смен пятьдесят, но по разговору несколько старше кажется…

— Ты что, — махнула рукой тифлингесса, — ему смен четыреста, не меньше, а может, и больше. Просто он звезд с неба не хватает, выше магистра четвертого ранга так и не поднялся, вот и сидит в Перевальном. С ранами неплохо справляется и болезни тоже может вылечить. Но не больше. Обычно маги его возраста теоретическими изысканиями занимаются, их деньги уже не сильно интересуют. В основном практикуют те, которые только академию закончили. А так маги живут столько, сколько сами захотят, они умеют силу в тело накачивать так, что оно может существовать дольше. Ректору академии почти тысяча смен, но он, пожалуй, самый старый из магов. Собственно, он один из тех, кто академию-то и организовал.

— Вот оно как, — почесал в затылке Стингер. — А простые разумные, которые не маги?

— От расы зависит. Если без магического вмешательства и чистокровные… Эльфы — больше четырех тысяч смен живут, это точно, если их не убьют, конечно. Т’сареш тоже очень долго, но у них много нюансов, там от крови зависит, от того, как они обучаются и продвигаются внутри своей иерархии. Сложно, в общем, но по продолжительности сравнимо с эльфами. У гномов живут смен по сто двадцать — сто пятьдесят. Орки… Ну… теоретически — смен сорок — сорок пять, но орк, умерший от старости, рассматривается как чудо природы. С их характером и традициями гибнут в основном раньше. Люди… тут сложно сказать, я же говорила, что чистокровных почти не осталось, а сколько живут ваши под т’сареш, я не знаю. А так все зависит от того, какие расы намешаны, но в среднем смен по шестьдесят.