Читать книгу "Карательный отряд - Александр Тамоников"

Генерала вновь вызвал командир звена:

– Первый! Я – Гроза-1! Задачу по колонне бронетехники отработали. Сожгли три головные машины, разрушили дорогу. Среди духов паника. Они больше не представляют угрозы. Возвращаемся к объекту!

– Принял! – ответил Еременко и переключил связь на Дросова: – Карат-2, займись пленными. Как посадишь их на головной «Ми-8», свой личный состав отправь на вторую «вертушку»! Вылетайте на базу вертолетного полка. Там встретимся! Как понял?

Майор ответил:

– Понял! Выполняю!

Сергиенко генерал приказал обозначить роту для «Ми-24» двумя красными ракетами и начать отход в Хайдарский проход, откуда позже будет проведена эвакуация и оперативно-тактической группы.

Получив приказ, Дросов распорядился:

– Каримов! Двигай в барак № 2, тащи оттуда молодых невольников. Они в комнате, что сразу за бытовкой.

Прапорщик побежал к дощатому, поврежденному взрывом ружкомнаты зданию.

Майор продолжил ставить задачу по эвакуации:

– Гориленко, Гломадов, Пахуров, Олимов, образовать коридор для прохода пленных от склада до плаца. При появлении угрозы со стороны уцелевших духов открывать огонь на поражение! Остальные за мной к складу!

Дросов, Кабаров, Круглов и Стрекаленко подошли к закрытым воротам склада.

Майор выкрикнул:

– Баженов! Слышишь меня? Майор Дросов, спецназ!

Из-за металлических створок раздался приглушенный голос:

– Слышу!

– Отворяй ворота, кончилась война!

– Хорошо! Но надеюсь, ты не забыл, майор, если что, мы успеем подорвать склад вместе с собой!

– Как же ты мне надоел, старлей, со своей подозрительностью! Выходи! Сваливать надо быстрей отсюда!

Ворота открылись, показался Баженов с готовым к бою автоматом в руках. Посмотрел на спецназовцев, осмотрел дымящийся лагерь, увидел вертящиеся винты «Ми-8», поднял голову к небу. Над особым объектом кружили «Ми-24». Вздохнув, бросил автомат:

– Свои!

Майор подошел к нему:

– Конечно, свои, Фома ты неверующий! Но поговорим в «вертушке», пойдешь со мной, а вот своих ребят давай отправляй на плац к борту № 034. По пути пусть захватят павших во время мятежа и раненых. Мы не должны никого здесь оставить из наших. Ни живых, ни мертвых. Командуй, замполит!

Баженов крикнул в проем между створок ворот:

– Лебедев! Выводи личный состав. – Повернулся к майору: – Оружие брать с собой?

– Пусть на складе оставят!

Старший лейтенант вновь крикнул:

– Сержант! Выходить без оружия! И без суеты. Все в порядке! В лагере наши!

Бывшие пленные начали выходить за ворота, на склады же прошли спецназовцы, чтобы подготовить их к подрыву.

Вскоре «Ми-8» в сопровождении двух вертолетов огневой поддержки пошли на запад.

Баженов сидел рядом с Дросовым.

Майор похлопал замполита по плечу:

– Ну что, тезка, несладко в плену-то было?

– Да уж, хорошего мало!

– Представляю! Но теперь все кончилось!

– Вы так считаете? А мне кажется, все только начинается.

– Что ты имеешь в виду?

Баженов вздохнул:

– Как будто не знаете! Теперь контрразведка все жилы вытянет. Как попал в плен да почему.

– Ерунда, Серега! Штурмом лагеря руководил генерал из Москвы. Очень большая шишка в Комитете. Он видел, как вы подняли мятеж и дрались с духами. Так что, в данном случае, ребятам из контрразведки ничего не светит. Зададут, конечно, пару-тройку вопросов, не без этого, да и прикроют дело. А если что, генерал наш отмажет. Отвалят особисты в момент. Поверь, я знаю, что говорю. Еще и наградят. Вот увидишь!

Сергей отмахнулся:

– Какие уж тут награды. Не до них!

– Да что ты нюни распустил? В лагере геройствовал, духов валил, а сейчас расслабился, как институтка какая.

– Понимаете, майор, у меня в полку невеста оставалась. По возвращении из той проклятой командировки подать рапорт о заключении брака хотели. После моего пленения ее наверняка отправили в Союз. А Рите и ехать-то некуда. Детдомовская она!

– Вот оно что? А ну-ка погоди! Я сейчас! – Майор прошел в кабину пилотов. Через пару минут вернулся и сказал: – Связывался с генералом. Спросил, знает ли он что – нибудь о судьбе твоей невесты.

Старший лейтенант напрягся:

– Ну и что?

– Ты оказался прав. Наши доблестные контрразведчики оформили Маргарите Авдеевой билет до Ташкента.

– Где же мне теперь искать ее?

Майор посмотрел в глаза Баженову:

– Любишь – найдешь! Ну а накрайняк на меня выйдешь, я тебе один телефончик оставлю на память. Что-нибудь придумаем! И не грусти, Серега, гляди, какая за бортом красота!

Баженов взглянул в иллюминатор.

Мимо вертолета проплывали величественные, покрытые снежными шапками вершины. Они успокаивали своей незыблемой, недоступной красотой. Вершины вырастали и плавно уходили из зоны видимости. Как облака. А «Ми-8» продолжал рокотать двигателем, унося старшего лейтенанта Баженова все дальше и дальше от Пакистана. От того, что ему пришлось пережить в плену. Что ждало старшего лейтенанта впереди? Этого не знал никто. Перед глазами возникло лицо Риты. Сергею хотелось закричать: «Где ты? Что с тобой?» Но он сдержал крик. Заставил взять себя в руки. Правильно сказал майор-спецназовец: любишь – найдешь! Сергей обязательно найдет Риту, даже если ему придется весь Союз обойти. Главное, что теперь он свободен. Что вновь среди своих, которые не забыли ни о нем, ни о тех пацанах, что томились в душманских лагерях. Они пришли и, рискуя собой, освободили их. А раз так, то, значит, впереди жизнь. И только от самого Сергея будет зависеть, как она сложится. Только от него!

Тряхнув головой, Баженов спросил у Дросова:

– У вас закурить не найдется?

– Найдется! Вот только нельзя на борту! Хотя… тебе можно! Кури, старлей! И знай, все у тебя, Серега, будет хорошо! Это тебе я, майор спецназа Дросов говорю. Кури, брат! А запреты? Идут они к черту! Так?

Сергей впервые за последнее время улыбнулся:

– Так, майор! Только так и никак иначе!

Эпилог

Месяц спустя. 20 июля 1985 года.

Скорый поезд Москва – Алма-Ата прибыл в Рязань по расписанию. Как только состав остановился, из шестого вагона на ночной перрон вышел молодой человек в легком летнем костюме. В руках у него была небольшая спортивная сумка. Накрапывал нудный дождь. Человек встал, не обращая никакого внимания на дождь. Его не встречали, и это было странно, ведь он еще из Ташкента дал родителям телеграмму, в которой сообщал о своем прибытии. Но на перроне никого не было. Повернувшись к тучной проводнице, молодой человек поблагодарил ее: