Читать книгу "Озеро Радости - Виктор Валерьевич Мартинович"

молодой Гурченки, теребя красные глаза, сообщает, что с ней обошлись по-человечески, так как «вообще-то ночные допросы у нас запрещены процессуальным кодексом, мы должны были вас поместить в камеру до утра и начать работу с девяти. Но у нас аврал, как вы видите, оперативная группа будет на ногах всю ночь, допросы, опросы, обыски, так что мы включили вас в карусель. Захотите нажаловаться — мы можем чисто для профилактики вернуться к вашему допросу и поступить по кодексу! Смотрите сами!» Ввиду специфики местного этоса Ясе не сообщают, что она вне подозрений, но она понимает это сама по ряду косвенных признаков, проявленных во время прощания, когда ей выдавали изъятые во время задержания шнурки и телефон. В конце концов, ободранные обои ее квартиры, похоже, произвели на опергруппу впечатление. Получая обратно свой паспорт, Янина Сергеевна узнает, что является единственным человеком в мире, который может осчастливить задержанного продуктовой передачей: в СИЗО КГБ посылки принимаются только от родственников первого порядка. Матери у обвиняемого нет, жена умерла, а дочь одна, Янина Сергеевна. Свидания в СИЗО КГБ не предусмотрены правилами внутреннего распорядка.

* * *

Современный человек обучен таким вещам, как извлечение квадратных корней, умение отличить коринфский ордер от ионического; он знает, как оказать первую помощь пострадавшему при химическом ожоге, как делать дыхание рот в рот и как написать имя «Навуходоносор» без ошибки. Большинство этих вещей — дыхание рот в рот, Навуходоносор или квадратные корни — ему не понадобятся вообще никогда. А если он и попытается их извлечь, вдохнуть или написать, подоспевшие профессионалы объяснят ему, что лучше бы и не начинал, так как в легких — вода, в корне — ошибка, а в Навуходоносоре должно быть четыре «о», а не пять.

С другой стороны, стоит человеку столкнуться с необходимостью собрать передачу в СИЗО КГБ, и оказывается, что он не знает об этой задаче ровным счетом ничего. С учетом статистики, вероятность того, что кто-нибудь из близких человека будет нуждаться в передаче, арифметически более велика, чем то, что ему придется в век калькуляторов ломать голову над забытыми квадратными корнями.

Наша героиня убеждается в собственной беспомощности перед лицом гастрономии подследственных немедленно после того, как задумывается о ней. Она жалеет, что оформлять посылки задержанным не учат в школе и институте. Она заходит на форумы и читает посты «Как собрать передачу в СИЗО КГБ», но вместо полезных знаний на нее сваливаются килобайты концентрированного человеческого горя. Она заходит на сайт КГБ и видит интервью его председателя о мерах по борьбе с халатностью и тунеядством, отчет о субботнике, проведенном офицерами на территории Дома ветеранов, а также новость об учреждении детской спартакиады, посвященной годовщине назначения Феликса Эдмундовича Дзержинского председателем ВЧК. Тема передач тут отсутствует: она не должна интересовать добропорядочных посетителей официальной странички Комитета. Сам факт обращения к этой теме деклассирует пользователя, так что копаться, собирая крохи данных, приходится по информационным помойкам со всплывающими онлайн-играми, в которых сисястые эльфийки в бронированных бюстгальтерах эротично тычут посохами в монстров. Так, закрывая поп-апы, Яся узнает, что посылка не должна превышать тридцать килограммов, что отдать ее можно завтра с восьми тридцати до десяти.

Она идет в продмаг и утрамбовывает в рюкзак: макароны, тушенку, шоколад, молоко. Утром она надевает две пары колготок, джинсы, двое носков, два свитера, пальто и едет на станцию метро «Октябрьская». Вагон заполнен спящими людьми, жадно добирающими последние минуты покоя. Сон в метро — не самый глубокий, но самый заразительный.

Выход из метро «Октябрьская» шарахает по глазам солнцем. За ночь плечи города присыпало перхотью и сейчас ветер и дворники ссыпают ее с тротуаров на проезжую часть. Яся греется кофе «Оскар». Вспененная смесь яичного белка, ложки коньяка и ложки сахара, уложенная поверх озерца эспрессо, является достаточной причиной встречать раннее зимнее утро на «Октябрьской», даже когда тебе не нужно нести передачу в находящееся рядом СИЗО КГБ. За огромными окнами обозревающего проспект Сталина кафетерия — самый странный и самый прекрасный город на земле; город, не обладающий признаками города; город, в котором у людей лица, как в черно-белых фильмах. Город видимой чистоты и невидимых страданий, город, в котором все самое главное надежно спрятано от случайных глаз, город, на гербе которого сложила руки на груди спящая Царица Небесная и Земная.

Допив кофе, девочка перематывает шарф в положение «очень тепло», поправляет рюкзак так, чтобы он согревал большую часть спины, и идет мимо ГУМа к улице Комсомольской, где вдоль убранного гранитом парапета у бокового входа уже переминается на морозе очередь объединенных одинаковым горем людей. Очередь неожиданно длинна. Яся никогда бы не подумала, что пребывающих под следствием в самом закрытом в стране изоляторе может быть так много.

Она слушает разговоры в очереди четверть часа, потом быстро отходит к ближайшей мусорной урне и выбрасывает туда макароны, тушенку, шоколад, молоко. Макароны — потому что их не на чем и негде варить; тушенку — потому что ее невозможно открыть, так как подследственным не дают режущих предметов; шоколад — потому, что он возглавляет перечень запрещенных к передаче в СИЗО КГБ продуктов, почему — никто не знает, возможно когда-то, на заре существования СИЗО, автору первых правил внутреннего распорядка показалось, что слишком жирно будет зэкам жрать шоколад. Что до молока, то оно совершенно бесполезно, так как продукты к содержащимся под стражей попадут лишь через четыре дня, все это время они будут проверяться либо ждать проверки. Молоко за это время успеет скиснуть.

Яся переходит дорогу, заходит в магазин под башенкой и собирает в опустевший рюкзак новый продуктовый набор: мармелад, который можно, карамельки, которые можно, копченую колбасу, которую нельзя, но — можно, ведь ее, как свидетельствуют в очереди, принимают в трех из четырех случаев; она покупает сухари, соленое сало, мюсли, а также апельсины, мандарины, несколько лимонов — все это поможет справиться с дефицитом витаминов. Еще она берет чай, сахар, кофе и «Роллтон». Все продукты она помещает в отдельные целлофановые пакеты, как научила ее очередь.

Через час ожидания на морозе она оказывается в помещении, пропитанном запахом кислых щей. Здесь все собранное Ясей взвешивают и вносят в опись.

— Что указать в графе «Передающее лицо»? — осведомляется сидящий в окошке охранник-контролер.

Его уши упираются в серую форменную кепку с квадратным козырьком. И кажется, не будь кепки, эти лоб и макушка развивались и развивались бы ввысь и вширь.

— Янина Сергеевна, — отвечает девушка. И через секунду: — Дочка! Укажите, что передала дочка!

Надзиратель бесстрастно