Читать книгу "Троянский кот - Далия Мейеровна Трускиновская"

и не знает дороги домой.

Но старец понял, что перед ним не юноша, а девушка, ибо был умудрен годами, и он усадил Бади-аль-Джемаль, и велел принести столик с ужином, и накормил ее, и напоил, а потом велел слугам принести доску и песок. И он раскинул песок, и вышло, что перед ним сидит царевна, сестра царя Джаншаха. И мудрец осведомил царевну, что ему известна ее тайна. Тогда Бади-аль-Джемаль рассказала ему, что произошло во дворце и каковы ее обстоятельства.

Мудрец велел принести свои гадательные книги, и долго смотрел в них, и рисовал на песке линии, прямые и изогнутые, и знаки, и буквы. А потом он сказал Бади-аль-Джемаль так:

— Судьба Бедр-ад-Дина воистину связана с судьбой сына твоего брата, но недостаточно спасти мать ребенка. Если в час его появления на свет его не будет охранять могущественный талисман царицы Балкис, все твои старания будут напрасны, о царевна. Талисман этот находится у мага по имени аль-Мавасиф, и он живет далеко отсюда в Облачных горах. И я могу послать к нему гонца из подвластных мне духов, и этот гонец принесет талисман, а ты тем временем живи у меня, но только никуда не выходи из башни, особенно по ночам, ибо здесь живет немало джиннов, подданных синего царя, и это племена правоверных джиннов, и они поклоняются Аллаху великому, могучему. Но все же я советую тебе проявить осторожность.

Но начертал калам — как судил Аллах! Три дня и три ночи провела царевна в башне, и рабы мудреца служили ей, и она ждала возвращения гонца. А к концу четвертого дня грудь царевны стеснилась, и она бродила по башне, пока не вышла наружу, и прошла немного, и села на землю. А там рос куст с ягодами, и царевна сорвала несколько ягод, и съела их, и ее потянуло в сон, и она легла на землю и заснула.

И когда она внезапно проснулась, то не ощутила под собой земли, и открыла глаза, и вдруг видит — ее несет по небу в объятиях джинния, и земля далеко внизу, а звезды близко.

И царевна подумала, что это — пучки пестрых сновидений, и опять закрыла глаза.

А эту джиннию звали Азиза, и у нее была двоюродная сестра по имени Марджана, а в обычае джинний из этого рода было искать себе возлюбленных среди людей. И марджана полюбила одного купца, по имени Ильдерим, и показала его Азизе, и Азиза стала искать юношу, который превзошел бы красотой Ильдерима. И она под видом шейха проходила мимо пристани, и увидела Бади-аль-Джемаль, и пленилась ее лицом и станом, и родинкой на щеке. Но Азиза не знала, что это — девушка, потому что видела ее на коне, и с саблей в руке, и Бади-аль-Джемаль наносила удары и отражала их, как один из тех бойцов, которых цари приберегают на случай опасности.

И азиза полюбила Бади-аль-Джемаль, и известила об этом свою сестру Марджану, и вышел у них спор о том, чей возлюбленный лучше, и Марджана предложила принести Бади-аль-Джемаль и Ильдерима в назначенное место, чтобы сравнить их.

И это Азиза спасла Бади-аль-Джемаль от погони, обернувшись черной собакой и сбросив камни на воинов Бедр-ад-Дина, а потом она три дня кружила вокруг башни мудреца, но начертанные на стенах и над дверью знаки не позволяли ей проникнуть внутрь. Но когда Бади-аль-Джемаль отведала ягод и заснула, джинния Азиза взяла ее в объятия и полетела.

* * *

Я увидела внизу землю и поняла, что мне снится удивительный сон. То, что во сне можно летать, я знала давно, но никогда еще этот полет не был таким стремительным и высоким.

Тело мое было расслаблено, я ощущала, что меня держит в воздухе какая-то сила. Но тут я стала опускаться, приблизилась к земле и меня осторожно положили на мягкую траву. Я сквозь ресницы посмотрела, кто это выпустил меня из объятий, и убедилась, что сплю и грежу. Это была девушка, красивая и прелестная, со стройным станом и лицом, подобным луне, но только в два человеческих роста высотой. И на вид она была совсем юной.

Одновременно опустилась рядом и другая джинния, постарше, и с перепончатыми крыльями, а моя была с оперенными. Та тоже принесла в объятиях человека и уложила его рядом со мной.

— Крепко ли оба спят, о Азиза? — спросила вторая джинния.

— Пока мы не разбудим их, они не проснутся, о Марджана, — отвечала Азиза. — Ну вот, они лежат рядом и мы можем наконец сравнить их и сказать, чьи качества превосходнее. Взгляни, мой возлюбленный подобен обрезку месяца, и это про него сказал поэт:

Поклянусь щекою и уст улыбкой прекрасных я,

Нежной гибкостью и стрелою взоров клянусь его,

Белизной чела, чернотой волос поклянусь его

И бровями, что прогоняют сон от очей моих.

— Стихи поэтов — это стихи поэтов, и не более того! — возразила Марджана. — Если нам они понадобятся, мой возлюбленный не станет припоминать то, что было до него, а сам сочинит их сколько надо. Он истинный лев пустыни, копье пророка, непобедимый боец. Он не дитя, которое проснувшись, плачет от страха и просится к матери. Он — мужчина, наилучшее создание Аллаха, о Азиза. Возможно, через несколько лет и этот мальчик милостью Аллаха тоже станет мужчиной.

— Ты ошибаешься, о злоречивая! — воскликнула тут Азиза. — Я своими глазами видела, как этот мальчик, совершенный по утонченности и изнеженности, поражал суровых воинов и саблей, и стрелами своего лука! Я не стану называть его львом пустыни, но давай дадим им обоим сейчас боевых коней, и кольчуги, и оружие, и выпустим их на ристалище, и тогда поглядим, твой победит или мой!

— И не жаль тебе этого ребенка? — ехидно осведомилась Марджана. — Ведь мой возлюбленный поразит его одним ударом и меч выйдет, блистая, из его спины!

Они еще какое-то время ссорились и пререкались, а я из природного любопытства повернула голову и незаметно поглядела, что это за лев пустыни и образец доблестей лежит со мной рядом.

И я увидела лицо из тех лиц, что поражают женщин и девушек, подобно копью пророка, и обладатель этого лица был воистину лев пустыни, покоряющий доблестных и уничтожающий соперников. И у него были брови, подобные изогнутому луку, и зубы, подобные жемчугу, и он был заметнее, чем знамя над воинами, и глаза у него были черные, и мускусом веяло от его дыхания. И он тоже искоса смотрел