Читать книгу "Умирать не больно - Вики Филдс"

– Джорджи, не отпускай меня, – шепнула я в пустоту.

Я должна была сказать это раньше. Я должна была сказать это до того, как все случилось. Чтобы она не отпускала меня.

Чтобы Джорджи не бросала меня.

– Не оставляй меня, – шепнула я громче, глотая кровь и слезы, и сильнее сжала руку Джорджи.

Глава XV

Доверие

– Я не оставлю тебя, Кая, – услышала я сквозь толщу воды.

Это не голос Джорджи, – напряглась я. Немного покопалась в памяти, пытаясь вспомнить, кому он принадлежит, и увидела в черном мареве, которое постепенно рассеивалось, насмешливые глаза.

Ной Харрингтон – вспомнила я его имя и как только осознала, что он сидел рядом, пока я была без движения, тут же собрала всю энергию в кулак и открыла глаза.

– Что случилось, Ной?

Я скосила взгляд вниз и увидела, что лежу на своей кровати, закутанная в кокон из одеяла. Мне было жарко, кроме головы – Ной укрыл лоб влажным полотенцем.

– Так ты ничего не помнишь? – огорчился он, наклоняясь, снимая полотенце и опуская его в миску, стоящую на столике с лампой. Я со скрипом повернула голову в сторону, проследив за его движениями, и увидела за окном звездную ночь.

Ох, ничего себе. А что было?

Я попыталась собрать мысли воедино, но ничего не выходило. Я помнила только об одном – о Стивене Роджерсе, о его мерзкой роже, о его мерзком запахе и шрамах, которые были теперь и на моем теле.

Я приподнялась на локтях и, с трудом выпутавшись из одеяла, села.

Это сон. Облегчение от того, что все увиденное минуту назад было сном, нет, воспоминанием, нахлынуло так внезапно, что я едва не обняла Ноя. Он покосился на меня, нахмурившись, и я тоже нахмурилась. Он же не знал, о чем я думаю?

– Мне казалось… я вернулась домой около восьми вечера? – неуверенно спросила я, притрагиваясь кончиками пальцев к губам, чтобы убедиться, что на них нет крови.

Никакой крови. И руки чистые.

Ной иронично усмехнулся:

– А мне показалось, что ты так напилась, что таксист еле разобрал адрес дома. – Он выжал салфетку и без разрешения взял мою руку, чтобы протереть пальцы. – Я прочел в одном журнале, что это полезно для оптимизации температуры, – объяснил он.

– У меня нормальная температура, – возразила я, вновь чувствуя себя не в своей тарелке. То, что Ной много чего обо мне знает – это одно, но то, что он видел меня в таком состоянии… беспомощной – это уже совсем другое. Хотя он ведь и мертвой меня видел, — попыталась я себя успокоить. Да и не напивалась я. Просто совсем расквасилась, когда покинула кабинет доктора Сивер.

– И кстати, ты говоришь во сне, – добавил Ной с каким-то едким удовольствием. Я отвела взгляд от своей руки, которую он протирал с таким усердием, словно на ней все еще была кровь Джорджи, кровь Стивена Роджерса. – Будь благодарна мне за то, что я дотащил тебя до спальни, а не бросил умирать на пороге от похмелья. И еще: я сидел с тобой на протяжении четырех часов.

– Я благодарна, – заверила я ледяным тоном. На самом деле я жутко удивилась, когда осознала, что Ной действительно ради меня потратил столько времени, но зачем-то поддела его: – Наверное жалеешь, что не испек пирог. Ведь ты мог успеть уйму всего.

– Я и сделал уйму всего, – с энтузиазмом улыбнулся он, но от его улыбки стало не по себе. – Например, успел снять с тебя вонючую одежду.

Он послал мне воздушный поцелуй, и я резко отняла одеяло от груди, на секунду поверив, что он говорит правду.

– Я же не какой-то маньяк, – укорил он, затем встал на ноги и с кряхтением сделал несколько наклонов вперед и назад. Его позвонки мучительно хрустнули, и я поморщилась.

– Старик.

В ответ он подарил мне ослепительную улыбку, взял с тумбочки миску и отправился к двери со словами:

– Я приготовил кое-что вкусное, что поможет твоей голове и твоему сердцу. Бульон. Без сахара.

Сердцу? Я видела, что он смеется, когда уходит. Дверь оставил открытой. Знает, что у меня клаустрофобия. Знает обо мне все.

Я больше ни в чем не уверена, не знаю, что чувствую. Ной Харрингтон заботился обо мне, вел себя как мой друг, как наставник, а иногда вел себя так, будто в сотни и тысячи раз умнее меня. И хуже всего то, что мне это нравится. Что Ной не бросил меня, когда мне нужна была помощь, что сидел рядом и пытался сбить температуру, что держал за руку, когда я звала Джорджи.

Это важно.

Как теперь вести себя с этим Ноем – с парнем, который подбирается к барьеру, за которым находятся друзья?

Я разберусь с этим позже, – решила я и отбросила мысль, что ему просто меня жаль, подальше. Попыталась не гадать, так ли это, ведь он наверняка знает о том, что я чувствую, какой жалкой и нелепой ощущаю себя изо дня в день, и чем дальше, тем хуже. Уверена, Ной понимает, какое болезненное чувство вины испытываю я, ведь я не защитила никого из них – ни Джорджи, ни маму, ни Сьюзен, хотя должна была. Они хотели меня защитить, а я облажалась.

Я нырнула глубже под одеяло и зажмурилась.

Доктор Сивер спровоцировала у меня приступ. Нет, на самом деле это я спровоцировала у себя приступ, только бы показать ей, с чем она столкнулась. Вспомнив ее перекошенное от страха лицо, я нащупала в переднем кармане штанов контейнер с таблетками. Он оказался пустым: она дала мне сразу две пилюли.

– Эй, не советую тебе двигаться, – произнес Ной, появляясь на пороге с небольшим подносом, – тебя может замутить.

– Меня что, стошнило? – пробормотала я.

Ной оставил поднос на столике, к счастью, не настаивая, чтобы я съела все прямо сейчас, и подошел ко мне. Взял из рук контейнер и отложил в сторону, затем под моим пристальным взглядом откинул покрывало и завалился на мою кровать, словно это в порядке вещей.

– Просто забудь, ладно? – как ни в чем не бывало пробормотал он, устраиваясь поудобнее. Я буравила его взглядом. Одну-вторую минуту Ной копошился в одеяле, пытаясь равномерно распределить его по своему телу, затем устал и плюхнулся на подушки.

– Что ты делаешь? – не выдержала я.

– Ну, тебе холодно, разве нет? – невозмутимо спросил он.

– Не особо, – мрачно ответила я. Немного подумав, расслабилась и вернулась в прежнее положение. Боковым зрением я увидела, как Ной повернулся на бок, будто думал, что я заговорю. Он сложил ладони под щеку, наблюдая за мной сквозь челку на глазах. Я хотела дотянуться рукой и коснуться его волос цвета переспевшей пшеницы под вечерним солнцем, отодвинуть их с глаз, чтобы не мешали, но не шевелилась. И Ной не шевелился. Я смотрела в полоток, а он на меня. Мы дышали одним воздухом и молчали. Пахло чем-то острым и одновременно сладким. Непривычно, но приятно.