Читать книгу "Сэхсвет - Алишер Бекет"

Жевалье поморщился:

– Не начинай, ладно?

– Хорошо, тогда поставлю на своё усмотрение. – Алан хохотнул и пошёл в «спальную комнату» настраивать камеры. Жевалье, немного подумав, увязался за ним. Максим остался в командном отсеке, отключая ненужные на крейсерском полёте системы. Закончив, и задав автоматике курс, он направился в анабиозный отсек, где Алан спорил с Жевалье на тему выбора фильтра. Оба уже были раздеты догола.

– Луиз, завязывай. Если Алан говорит, что нельзя, значит, нельзя. Тем более ты проштрафился. Всё готово?

Получив утвердительный кивок от техника, Максим сказал:

– По камерам, господа. Доброй ночи.

Максим лёг в прохладную газовую среду анабиозной капсулы. Клубы тумана успели выплеснуться за края, прежде чем крышка камеры с лёгким свистом отгородила его от остального мира. Раздалось негромкое шипение, предвещающее скорый сон и красочные сновидения.

Поехали.

С этой мыслью Максим Грановьев уснул.

Автоматика корабля, убедившись, что все члены экипажа спят, начала разгон, выплёвывая пучки фотонов в космос.

Впереди лежал долгожданный путь домой.

Глава 20

В этот раз пробуждение, уже на орбите Земли, прошло без неприятностей. Члены экипажа «Эльдара-1» приняли тёплый душ, наскоро перекусили и сейчас в полном составе и полной готовности находились в командном отсеке. На широких обзорных экранах маячила орбитальная станция – увеличенная в десятки раз копия корабля-разведчика.

Понятие «стыковка» осталось глубоко в прошлом – малые корабли просто «парковались» внутри станции, залетая в широкие шлюзовые отсеки. Чем сейчас и занимался Максим, отключив автоматику корабля. Полетать вручную удавалось нечасто, и упускать эту возможность капитан не хотел. Разумеется, ручное управление, особенно космического корабля, было вещью сложной, но для пилота со столетним стажем проблем не составляло.

Максиму совсем недавно исполнилось сто пятьдесят лет, без учёта времени, проведённого в анабиозе. Круглая дата. И так сложилось, что во времена его юности человечество начало активно покорять и исследовать космос – появились первые рабочие прототипы СКСЧ, первые надёжные корабли, реакторы и компактные ускорители частиц – в общем, звёзды сошлись, и Максим стал одним из первых космических капитанов. Собственно, это одна из двух причин, по которой именно его отправили с экспедицией в скопление Персея – туда, где были зафиксированы первые признаки разумной жизни. Вторая причина заключалась в том, что Максим за всю свою лётную историю не допустил ни одной серьёзной аварии.

– Может, всё-таки включить автоматику? – спросил Жевалье, вцепившись в подлокотники.

– Не отвлекай, – обрубил Максим.

«Парковка» вышла почти идеальной – корабль лишь немного тряхнуло, когда капитан посадил его. И можно было поспорить, лучше бы с этим справилась автоматика или нет. Отбросив прядь взмокших волос со лба, Максим сказал в передатчик:

– «Эльдар-1» успешно совершил посадку. Встречайте.

Внешняя шлюзовая дверь закрылась. В помещении заработали компрессоры, нагнетая воздух и выравнивая шлюзовое давление со станционным. Через некоторое время раздался голос оператора:

– «Эльдар-1», воздух и давление стабилизированы. Можете выходить. Добро пожаловать домой.

– Э нет, – сказал Жевалье, разжимая побелевшие ладони. – Пока ещё не домой.

– Не будь занудой. – Алан накинул сумку с личными вещами на правое плечо и обратился к Максиму: – Товарищ капитан?

Максим встал с кресла:

– Приехали, бродяги.

Они спустились на корабельном лифте до самого низа «корабля-блина», прямиком к трапу, подъехавшему несколько минут назад. Ступая на трап, Максим подумал о том, что хоть это путешествие и закончено, но оно войдёт в историю и может стать лишь первым из множества других полётов в Аш Персея. Всё зависит от того, какое решение примет Совет Вечности.

Алан вдыхал насыщенный озоном воздух и широко улыбался. Видно было, что он рад вернуться. Жевалье тоже улыбался, но его улыбка была другого рода – улыбка не радости, а торжества. Он попал обратно в свою стихию, в мир власти и законов, в котором он сам считался силой и прекрасно это осознавал.

К трапу, шумя антигравами, подкатил кар. Водитель приветливо взмахнул рукой, приглашая экипаж садиться. Интересно, зачем вообще отправили гравикар с пилотом? Возможно, свою роль сыграло любопытство и администрация станции хотела разузнать что-то раньше остальных? Хорошо хоть не устроили торжественную встречу.

Максим поднялся на ступеньку и сел рядом с водителем. Алан и Жевалье заняли места сзади.

– Добро пожаловать, господа, – поприветствовал водитель.

– Давай без «господ», дружище, – улыбнулся Максим. – Обойдёмся именами.

Жевалье недовольно фыркнул. Водитель повернул голову, сглотнул и тут же отвернулся.

– Э-э… как скажете, Максим. Я Рико.

– Вот и славно, Рико. Ну, поехали.

Кар плавно тронулся с места. Алан о чём-то тихо переговаривался с Жевалье, а водитель то и дело поглядывал на Максима.

– В чём дело, Рико?

Водитель, замявшись, спросил:

– Максим, вы… нашли хоть что-то?

Максим задумался. Что он был вправе рассказать, а что нет? Ведь что бы он ни сказал, вся станция будет гудеть об этом уже через пару часов. Поэтому решил ответить нейтрально:

– Подробности я сообщать не буду, скоро состоится собрание Совета – думаю, через пару недель, – и ты сам всё услышишь по трансляции. Но кое-что мы действительно нашли.

Рико кивнул и больше не смотрел на Максима.

Гравикар подъехал к внутренней двери шлюза. Пора было выходить. Максим попрощался с водителем, и экипаж «Эльдара-1» направился к открытой шлюзовой двери.

* * *

– Зачем ты ему сказал?

Жевалье смог задать вопрос только возле портал-камеры. Всю дорогу до неё члены экипажа «Эльдара-1» отвечали на поздравления персонала станции, пожимая руки и отбиваясь от предложений типа «посидеть за кружечкой» после долгой экспедиции.

– Я ничего толком не сообщил. – Максим надел на запястье браслет и ввёл координаты своей земной квартиры. Эти дорогущие устройства использовались только для перемещений со станций на Землю и обратно, и всего их было создано около тысячи штук. Такие же браслеты уже красовались на руках Луиза и Алана.

– В этом и проблема. – Жевалье вздохнул, словно недовольный тем, что приходится объяснять очевидные вещи. – Уже через час эта станция будет напоминать потревоженный улей. И этот улей будет полниться слухами и домыслами, далёкими от реальности. Нам не нужны волнения на пороге столь важного события. Лучше бы ты вообще молчал.